Эллиот проснулся от шороха и скрипа. Вдруг оглушительный удар. Словно звук выстрела.
На секунду он забыл, где он.
«Подвал? Дверь закрыта?» - подумал он. Посмотрел на матрас, Джой не было рядом.
«Я не закрыл дверь, она воспользовалась моментом. Сбежала…». Оставалось только ждать, когда дверь откроет полиция и его преступления наконец закончатся арестом и смертной казнью, которую только для него одобрят четыре округа, где были похищены девочки.
Горечь предательства подступила к горлу. Он в самом деле поверил, что она способна полюбить его. Он знал, что рано или поздно конец его настигнет, но план был иным.
Эллиот лишь надеялся, что Джой не оставит его в подвале мучительно дожидаться смерти. Он поднялся с матраса, подошел к двери, дернул ручку. Может она не закрыла его на засов? Едва коснувшись холодной металлической ручки, он снова услышал шорох за спиной. Обернувшись он заметил тень, и вдруг одна, вторая, третья… Да их тут не меньше дюжины и все окружили его. Тени начали приобретать очертания, знакомые и пугающие: Бекки Хиллс с отрубленными руками - она истекала кровью, Джоди Митч со сломанным позвоночником согнулась перед ним в неестественной позе, Оливия Диккенс с черными впадинами вместо глаз, Кэти Макаллистер, задушенная ремнем, Чарли Долорес...Они все были тут. Ждали его смерти. Среди хлюпающих гортанных звуков он едва расслышал слова: «Мы ждем тебя, мы скучаем, мы заберем тебя, скоро ты умрешь, мы знаем».
Эллиот боялся посмотреть на них. Он не помнил своих ужасных действий, всего того что сотворил с ними, его тело делало то, что разум даже представить боялся. Всё, что он помнил, так это дорогу и вырытые могилы. Но он мог сдаться, он в любом случае инструмент, сообщник и главный преступник в мире живых.
На суде ему никто не поверит, а даже если и признают невменяемым, закроют в психушке, будут пичкать лекарствами, но голос никуда не денется, он будет до конца своих дней, в лучшем случае лет тридцать, слышать его. Эллиот молчал, не поднимая глаз, фигуры начали таять...
«Капитан!» - вдруг он услышал голос самого дорогого человека в его жизни.
— «Что? Не может быть! Проныра?»
— «Почему ты не помог мне?! Я всё ещё совсем один! Пока дом стоит, я не могу отправиться к бабушке. Ты не спас меня, так помоги хотя бы покинуть этот дом. Прошу!»
— «Проныра, прости меня, я не знал, я пытался... я должен был…»
Эллиот не видел говорящей с ним фигуры, лишь подвал сменился комнатой их детской: из сломанного форта виднелись безжизненные ноги Проныры.
— «Я всё еще там! Сравняй этот дом с землёй! Сожги! Помоги мне вознестись, умоляю!»
Эллиот слышал плач Проныры и заплакал сам.
— «Прости меня, я хреновый брат».
— «Освободи меня, капитан, освободи...».
Снова хлопок. Эллиот обернулся. Джой, холодная как лёд, лежала с простреленной головой.
— «НЕТ! НЕТ! НЕТ!»
Эллиот подбежал, схватил её хрупкое тело. «Прости, это не я!»
«Это ты! - сказал уже до боли знакомый голос, - это всегда был ты». Тень стояла в проеме дверей, тёмные фигуры девушек окружили, показывали пальцем и лишь кричали «Чудовище! Монстр!».
В руках Эллиота был револьвер. Он поднес его к виску.
— «Я покончу с этим, я сам всё сделаю».
Он нажал на курок…Но вместо хлопка услышал спасительный голос богини осени.
— «Эллиот, Эллиот. Проснись!»
Эллиот вскочил, мокрый от пота и слёз. Он крепко обнял Джой.
— «Сон, просто сон».
— «Да тот ещё сон, я десять минут тебя будила».
Она держала в руке большой стакан воды.
— «Это мне?»
— «Да, хоть ты не разрешал мне выходить, но я не могла разбудить тебя, хотела попробовать облить водой».
— «Ты не сбежала, ты тут, со мной».
— «Ну конечно, я же тебя... Кхм, я же тебе обещала».
Эллиот осушил стакан, снова крепко обнял Джой.
— «В таком случае, пойдем умоемся, позавтракаем и выйдем подышать!»
— «Серьезно?»
— «Да».
— «Ничего себе! Значит я могу нарисовать иву во дворе…»
— «Конечно, мой дом - твой дом. Беги, рисуй, а я пока приготовлю завтрак».
Джой обняла Эллиота, схватила скетчбук, и побежала вверх по лестнице. Эллиот понимал, что она может сбежать, отчасти он надеялся на такой исход. Но он знал, что этого не будет. Подвал был открыт, он так крепко спал, что она не могла его разбудить. Неплохой шанс, но она осталась.
Эллиот поднялся, прошел на кухню, принялся готовить яичницу с беконом и сэндвичи.
Кошмар уже почти забылся, но страх остался. Успокаивало лишь то, как Джой была занималась своим любимым делом - рисовала иву, ему было приятно смотреть на то, что она действительно счастлива.
«Однажды я должен решиться, ну а пока я хочу быть счастливым с тобой, словно самый нормальный человек» - подумал он.
Они впервые вместе завтракали на кухне, разговаривали, смеялись.
— «Эллиот?»
— «Да?»
— «А ты можешь достать для меня учебники? Я всё же хочу пройти программу школы, хотя бы самостоятельно».
— «Да, конечно, милая».
— «Спасибо, но что же дальше?»
— «Я понимаю, о чем ты, Джой. Я думаю об этом, но при любом решении, я обещаю, что с тобой всё будет в порядке».
— «Я верю тебе».
Часы складывались в дни, дни в недели. Эллиот принимал таблетки, голос был лишь шумом в ушах. Джой занималась уроками, рисовала и училась готовить. Эллиот продолжал работать, оставляя Джой в доме, но она не сбегала, ведь она впервые за столько времени была счастлива и по-настоящему любила его.
Они жили как самая обычная пара, без тайн и секретов, в полном согласии.
Выпал первый снег. Скоро Рождество и Джой решила придумать меню и то, как они проведут праздник. Эллиот вернулся из магазина, но вдруг замер, смотря в окно. Всё, что говорила Джой, превратилось в белый шум.
— «Эллиот, что с тобой?»
Он не произнес ни слова, лишь выронил пакеты, не моргнул и глазом, не дернулся чтобы их поймать. Джой звала, трясла его, ноль реакции. Пока его не окатила водой.
— «Черт возьми, что?»
— «Слава богу! Я так испугалась! Ты словно словил какой-то приступ».
— «Прости, должно быть я просто устал».
Джой поняла, что это ложь, ведь она помнила его слова о том, что рано или поздно он начнет терять контроль. «Неужели наше время пошло на минуты?» - подумала она и вдруг решилась.
— «Мы можем поговорить?»
— «Да, конечно, о чём?»
— «Ты обещал рассказать о себе».
— «Пойдем в спальню, мне надо прилечь, и я всё расскажу».
Эллиот знал, что пошел обратный отсчет, и пора рассказать всё своей избраннице. Они легли, Эллиот обнял Джой, она уткнулась ему в грудь.
— «Двадцать два года назад моя жизнь была разрушена. Мой отец убил моего брата Билли. Я убил отца. Мою мать посадили за бездействие и ненадлежащее выполнение родительских обязанностей. В тюрьме заключенные женщины узнали подробности и убили её.
Отец всегда был странным, но за пару лет до всего, начал проявлять нездоровый интерес к нам с братом. Не буду вдаваться в подробности, ты это знаешь не хуже меня».
Джой молчала, но её сердце охватил холод от леденящего душу начала рассказа.
«Мать прикладывалась к бутылке, несколько раз пыталась бросить, но отец будто нарочно приносил ей каждый раз дорогую бутылку виски или водки, аргументируя тем, что нельзя бросать резко, нужно выпивать в день по одной-две рюмке. Но, конечно же, где две, там и вся бутылка.
Она перестала заниматься мной и братом, в конечном итоге относилась так, словно мы для нее чужие. Мы с братом построили форт из простыней, одеял, подушек и гирлянд. Я обещал брату, что мы тут в безопасности, он называл меня Капитан, а я его Проныра».
Он улыбнулся, вспоминая прозвища, которые они дали друг другу. Но слезы текли градом.
«Отец напал на меня, ударил головой об пол, когда я пытался защитить своего Проныру. Я слышал крики, но потерял сознание. Когда отец, понял, что натворил, начал душить брата. Я звал мать, но она игнорировала нас, пока в итоге не отключилась в кресле, смотря телевизор. Я побежал к шкафу, где хранились патроны и револьвер отца «Смит & Вессон». Он никогда не был заряжен, я вставил пулю, прокрутил барабан. Пока я пытался выстрелить, револьвер издавал пустой щелчок курка. Проныра больше не дергался, он умер в нашем форте.
Отец пытался оправдаться, говорил что-то вроде "Я не хотел, я сам не свой".
Но это было уже не важно, я продолжал пытаться выстрелить. Он напал на меня, приставил нож к горлу и надавил. Я выстрелил ему прямо в бок, он завалился,
не помню умер он сразу или нет.
Те часы я мало помню, но кажется соседи услышали крики и выстрел и вызвали полицию. Бабушка забрала меня к себе.
Я начал слышать голос. Он начинался как шум или так сказать резким воспоминанием в голове. Никто не воспринял это всерьез. Чем старше я становился, тем громче становился голос.
Перестал я его слышать, когда обнаружил в подвале Кети Рейн. Я не помню того, что она говорила, я испугался ее вида. Она напала на меня, и я убил её. С тех пор я два месяца ничего не слышал. Я не помню, как похитил, как насиловал. Мне немного времени потребовалось понять, что это помогает. И я стал им, моим отцом...
Не знаю, что со мной: то ли я так болен, то ли просто псих, то ли его душа во мне, то ли так он мстит за свою смерть».
Эллиот уткнулся в волосы Джой, но в этот раз они плакали вместе.
— «Джой, не бойся! Я научился его чувствовать и знаю, когда он нападет. У меня есть план. Ты никогда не пострадаешь. Я люблю тебя, Джой».