Я давно мечтала сходить в горы. Не то чтобы активно мечтала, просто думала: «было бы здорово». А потом — раз! — и случайно оказалась в турклубе. Ладно, не совсем уж и случайно, Люба меня звала туда уже года два-три, но все равно, я до сих пор удивляюсь, как так вышло.
Собеседование в группу Миши, который собирался вести ребят в Приэльбрусье, было недолгим (спасибо ему за это).
— Хочу в горы, возьмете? Понимаю, вы уже два месяца тренируетесь, но…
— А какие у тебя отношения с веревками?
— Умею только шнурки завязывать. Но у меня есть Люба, она меня научит!
— Хм. Удобненько.
— Ага… Люб, а что ты делаешь сегодня вечером?
Две индивидуальные тренировки на Воробьевых горах и слова «дюльферять», «жумарить», «вязать полиспаст» и «муфтовать карабины» для меня не пустой звук. Ура, теперь можно шнурки завязывать грейпвайном. Не зачем, а потому что. Потому что могу. Хыть 💪
Я до турклуба думала, что у меня мало времени, а оказалось, что это еще ничего было. Теперь каждые выходные я оказывалась где-нибудь в лесах Подмосковья, спускала пострадавшего, поднимала пострадавшего, спускала пострадавшего, поднимала пострадавшего, спускала…. А потом ужин, чай, костер, и я лежу в палатке с новыми знакомыми, смотрю в темноту и думаю, как бы завтра побыстрее поднять пострадавшего, чтобы потом побыстрее его спустить и уложиться в КВ (контрольное время). Мое свободное время перестало быть моим. Оно стало принадлежать турклубу.
В моей комнате внезапно поселились чьи-то карабины, чьи-то веревки, общие специи, иногда палатка, иногда ледоруб, иногда даже чужая одежда. У пенки и рюкзака вид стал потрепанный, комнатный ковер стал собирать в себя какие-то хвойные иголки, листочки, подмосковную грязюку и запах костра. Все реже и реже я позволяла людям заходить к себе в гости: слишком много вещей, слишком мало порядка. Я уже и сама заходила туда почти со стуком. Казалось, комната тоже теперь не моя и принадлежит турклубу.
Дедлайны по учебе и работе скромно подвинулись в сторону, я все реже и реже выполняла что-то в срок, шутила (но не шутила), что нет такого дедлайна, который я бы не просрочила. В списке дел записи типа «дописать статью», «оформить текст», «выучить морфонологию», «курсааааааааааач» потихоньку вытеснились другими: «выучить узел Мунтера мула», «спросить у Юли, как вязать носилки», «подготовиться к нормативам», «найти снарягу», «расписать по шагам, как спускать и поднимать пострадавшего» и так далее.
Я призналась себе в том, что что-то не так, когда начала по вечерам выходить на пробежку. Это уж было совсем, как говорится, ни в какие ворота, потому что Я + Бег = Полная Несовместимость и Пульс 195. Но ради сдачи нормативов и Кросс-похода я, оказывается, была готова на многое.
Кросс-поход — это наш выпускной экзамен. Нужно бегать по карьерам, выполнять разные задания и доказать себе и руководу, что за полгода вы научились не только автоклав ершиком мыть, но и громко кричать «веррревкааааа» вниз со склона в далекую неизвестность.
Миша обещал сводить нас в ресторан, если выиграем. Кто ж после такого не выиграет, правда? Мы все сделали хорошо, спустили и подняли пострадавшего, связали носилки, не замуфтовали парочку карабинов, полазали по мокрым скалам, узнали, что Миша умеет материться, когда страховка не натянута (не волнуйтесь, это было любя), всех победили и сходили в ресторан. Хыть 💪
Перед походом наша группа вдруг стала редеть. Юра нашел новую работу, Наташе не удалось договориться со старой, у Ани не получилось уместить все дела в одно лето, Лере не дали пропуск в погранзону, Саша П. уронила на себя мотоцикл... и т.д. и т.п.
Опытные люди говорят, что это нормально, но я каждый раз при такой новости расстраивалась. А еще переживала, что очередь редеть дойдет и до меня. А мне нельзя редеть, я в поход хочу. Надо держаться подальше от всяких новых и старых работ и мотоциклов.
— Ксюш, пойдешь с нами на скалодром? — спросила Люба.
— Конечно, — ответила я, не задумываясь.
А потом задумалась и представила, как падаю со стены, потому что автоматическую страховку заклинило, как ломаю руку и как провожаю свою группу в поход, вытирая новеньким гипсом слезы.
И вот они, мучительные сомнения у меня в голове. Куда ж я без них.
Может, не надо? Через четыре дня поход, лучше поберечься. Перед походом, говорят, многие становятся почти ипохондриками, обращают внимание на то, о чем раньше и не подумали бы, осуждающе смотрят на каждого чихающего рядом с собой человека в метро, дорогу переходят только на зеленый, а подозрительных собак стараются обойти стороной.
Перед сном я увидела сообщение Миши в общей группе:
«Я уже говорил, но скажу еще раз. Сведите до похода свои спортивные и прочие активности до минимума, чтобы отдохнуть и набраться сил».
Пульс 130. Ну вот. Уже и такое предупреждение пришло. Не могу же я и это проигнорировать. Через секунду пришло уведомление: «Михаил закрепил сообщение».
Пульс 140. Я вообще абсолютно совсем ни разу не суеверная, НО ЭТО ТОЧНО ЗНАК!!!
После очередной волны мучительных сомнений, я вспомнила непреложную истину о том, что утро вечера мудренее, и пошла спать.
Пока я сплю, посмотрите, какое слово забавное — «мудренее» (если что, я принадлежу не только турклубу, но и филологическому факультету). Если бы мы переводили эту пословицу с русского на русский, мы бы сказали «утро вечера мудрее», так понятнее. Сейчас «мудрёный» — это про что-то странное, трудное для понимания, причем именно с неодобрительным оттенком — «лучше бы сделали попроще». А раньше это слово чаще использовалось или в значении «требующий мудрости и опыта для понимания или исполнения» (без негативного подтекста) или просто в значении «мудрый, умный», что и выражено в пословице.
При этом сейчас сравнительная форма этого слова звучит с ударным ё: «мудрёный — мудрёнее», а раньше звучала с ударным е (ѣ, если быть точнее): «мудрёный — мудрене́е» (как в «весёлый — веселее»).
Очень интересно, но пора просыпаться.
Итак, я проснулась, пошла таки на скалодром, ничего себе не сломала (я же говорю, я не суеверная!) и вечером вспомнила, что пора вообще-то собираться в поход.
Я спешно доделывала дела человека, ответственного за снаряжение, — распределяла все так, чтобы у каждого было нужное количество килограмм снаряги. Не то чтобы этим идеально продуманным распределением кто-нибудь в походе воспользовался, кхм-кхм, но опытные люди говорят, что это нормально.
Единственное, на чем я настояла, — чтобы гитару несла Саша К. Потому что это ее гитара, потому что должность у нее гитарист, потому что гитара была легче палатки, которую несла я, а у остальных девчонок были свои должности. В общем, это было логично. И мой план сработал! Саша несла гитару целый один день! Моя душа снаряженца была так рада, что даже не расстроилась, когда мне пришлось поменяться с Сашей (потому что ей было неудобно) и нести гитару самой весь оставшийся поход. Зато Саша играла на этой гитаре и пела. Красиво, уверенно, и, «как сказал Омар Хайям», чуть-чуть нецензурно.
Нас было 13 человек, запомнить очень легко: девять девочек (три Саши, две Иры, Юля, Ева, Лиза, я) и четыре мальчика (Миша, Женя, Ваня, Костя). Довольно большая группа, но Миша добрый и взял всех.
Даже тех, кто не сдавал зачет по узлам. Это я (тссс!). И тех, кто не бегал с ним регулярно по 10+ км два раза в неделю. Это тоже я (бегайте сами эти свои огромные дистанции, сумасшедшие спорстмены). И даже тех, у кого нормативы по прессу не 60-70 (среднее число подниманий туловища за 3 минуты в нашей группе), а 35 раз. И это тоже я. Хыть 💪
И Сашу П. Миша взял, на которую мотоцикл упал, помните? Саше за день до самолета сняли швы с раны на руке, она взяла бандаж, палку, обещание с Лизы, что та каждый день будет завязывать ей шнурки и застегивать рюкзак, и тоже была готова покорять горы.
