В 1820-х годах Петр Александрович Клопитонов приехал в Москву, чтобы поступать в университет. Это был красивый, умный и богато одаренный юноша, со страстным желанием учиться, чтобы быть полезным своей милой родине. Родиной его была благословенная Грузия, еще живо помнившая ужасное бедствие, постигшее её в конце прошлого столетия.
В детстве своем Петр Александрович Клопитонов слышал нескончаемые рассказы, как о чуме, так и о царевиче Иоанне Георгиевиче, который по воле своего державного родителя взял на себя главное распоряжение по противодействию заразе и по лечению больных. Мальчик создал себе идеал из царевича. Он рос с мыслью учиться изо всех сил европейскому искусству врачевания и посвятить всю свою жизнь уходу за больными.
По примеру царевича Иоанна, "заложившего свой удел" на нужды чумных, Петр Александрович просил своих родителей не давать ему никакой доли из их имения, а умножить этим приданое его сестры, и поехал в Москву, где жила вдова Мария, царица Грузии, под покровом которой он надеялся осуществить свою любимую мечту.
Открытый вид юноши оценил сын царицы, царевич Окропир Георгиевич. Он оставил Клопитонова у себя и сам подготовил его к университету. В первый год московской жизни с Петром Александровичем случилось происшествие, доставившее ему прозвище "Капитанской Дочки".
Царевичу Окропиру понадобилось ехать в Петергоф, и он взял приезжего с собою. На другой день приезда, пока еще царевич почивал, любознательный молодой человек отправился посмотреть царские сады, о которых много слышал дорогой от царевича, в особенности о статуях.
В то благословенное время двери царского сада были открыты для всякого чисто одетого человека. Это был первый европейский, хорошо сделанный сад, который довелось видеть приезжему, и понятно, что он произвел на него сильное впечатление. Он останавливался подолгу перед статуями, дивился искусству изображения и, нагулявшись до усталости, заметил скамью, на конце которой сидела пожилая дама в утреннем капоте.
Петр Александрович учтиво поклонился и присел на другой конец скамьи. Дама улыбнулась и спросила:
- Вы, верно, недавно в Петергофе?
- Только вчера вечером приехал с царевичем, и пока он почивает, я поспешил осмотреть царский сад.
- С каким царевичем? - спросила старушка.
- С грузинским царевичем Окропиром.
- Какое же впечатление сделал на вас наш северный сад после ваших роскошных садов?
- О, чарующее! Он ничего общего с нашими садами не имеет. Сады наших царей и вельмож скорее устраиваются для отдохновения, чем для прогулки; поэтому они изобилуют причудливыми беседками с мраморными фонтанами, из кипарисного и других драгоценных дерев; в саду нашего покойного царя была и фарфоровая беседка, подаренная родителю его китайским императором.
Сад располагается так, чтобы, лёжа или сидя в беседке, можно было любоваться лучшими растениями сада и редкими птицами, содержимыми в раззолоченных клетках и обширных вольерах. Дорожек у нас мало, а также мало деревьев без красивых плодов или цветов.
Здесь же сад, видимо, служит для прогулок, и я в восхищении от удивительного эффекта, достигаемого различными породами дерев, без всяких цветов и плодов. Воображаю, что тот сад, где прогуливаются государыня и великие княжны, должен быть еще очаровательнее.
- Они прогуливаются здесь, - сказала дама.
- Неужели? - воскликнул молодой человек.
- Почему же это вам кажется невероятным? - с усмешкой спросила дама.
- Помилуйте! Этого не может быть, - закипятился Петр Александрович. - Я убежден, что этот сад заменяет "восточную кунацкую", где Государь принимает исключительно мужчин и пирует с ними. Можно ли вообразить, что такой могущественный Государь (Николай Павлович) допустит, чтобы мать, жена и дочери его прогуливались по таким местам, где на каждом шагу встречаются предметы, оскорбляющие стыдливость? Это невероятно!
- Где же вы видели подобные предметы? - тревожно спросила дама.
- О, вы вероятно не ходили в этот сад: иначе вы не могли бы не заметить множества статуй; между ними едва ли найдется более пяти или шести, которые можно было бы представить взорам честной женщины, а тем более таким высокопоставленным девицам, как дочери Российского Императора.
Дама громко засмеялась. - Надо предположить, что они смотрят на статуи, как на произведения искусства, - сказала она вставая.
- Можно было искусно представить и одетых людей, - возразил неугомонный собеседник, также вставая и раскланиваясь.
Только в эту минуту заметил он группу людей в нарядных мундирах, очевидно придворных, делавших ему какие-то знаки. Удалявшаяся дама махнула им рукой. Едва только она скрылась, как люди эти набросились на Клопитонова и оглушили его восклицаниями.
Откуда вы взялись? - кричал один. Кто вы такой? - перебивал другой, - знаете ли вы, с кем вы сидели? Знаете ли, с кем говорили? Это императрица Мария Федоровна, - выпалил, наконец, кто-то из них и тем привёл Клопитонова в такое смущение, что он опрометью бросился вон из сада прямо к царевичу, чтобы рассказать ему обо всем случившемся и просить совета, что ему делать.
Царевич много смеялся. В тот же день, во время представления его вдовствующей императрице, она сама заговорила о забавном случае в саду и расспросила подробно о Клопитонове, которому, много лет спустя оказала великую милость (?).
автор не указан