В Узбекистане большинство людей живут натуральным хозяйством, в домах из глины, большинство граждан живут на грани бедности и ездят на заработки в Россию.
Там почти не перемещаются на автомобилях – нет топлива на заправках, особенно во время сбора хлопка, за счёт которого живёт государство. На уборку хлопка в приказном порядке отправляют всех, кто может работать от школьников до стариков…
Местные жители воруют топливо или покупают его у иранских или турецких водителей грузовиков и перепродают потом это топливо на обочинах дорог в пластиковых бутылках в три-четыре раза дороже.
Чтобы попасть узбекским рабочим на заработки в Россию, им надо пересечь транзитом границу с Казахстаном. На границе между Узбекистаном и Казахстаном постоянно стоят в ожидании проезда и прохода через пропускной пункт до 400 грузовиков, 100 легковых автомобилей и 500-700 человек.
Для того чтобы выехать из Узбекистана люди стоят в очереди по пять-семь дней перед таможенным пунктом Тажен. Водители и пассажиры живут в своих машинах, а те, кто пересекает границу пешком, спят прямо на земле и едят что принесут им местные торговцы, и это происходит в любую погоду. В районе таможенного пункта Тажен летом температура воздуха поднимается до +50, а зимой опускается до -30.
Узбекские рабочие за один сезон в России зарабатывают себе на строительство дома или на открытие своего дела на родине – становятся миллионерами, хотя их заработная плата в России редко превышает 500 долларов США в месяц.
На рынке животных в Бухаре можно купить корову за 1000 рублей (65 000 сом), на 100 т.р. (6,5 млн. сом) можно построить дом и обставить его.
Мы познакомились в Бухаре и окрестностях с несколькими предпринимателями которые на открытие своего бизнеса заработали в России.
Муродов Содик из Бухары, ему около 40 лет. Он с братом возил в Россию цветы и фрукты три года, в 2012 году на заработанные деньги построили мини-отель на 12 номеров с кафе в центре Бухары в районе Ляби Хауз. Сейчас принимают группы иностранцев.
Мансур и Эльмира из деревни рядом с Бухарой два года работали в России, в доме у богатого человека в Чите – Мансур садовником, а Эльмира горничной. Заработали и купили себе кирпичный завод, небольшой, но на жизнь хватает, говорят они.
Знакомились со строителями, которые строили коттеджи в Краснодарском крае, Москве. Проработав один год в России они строят себе дома, становятся миллионерами (по Узбекским меркам) и содержат многочисленную родню. По этому почти всё взрослое мужское население Узбекистана с марта по ноябрь находится на заработках в России.
Большинство узбеков хотят жить дома, а зарабатывать у нас.
Благополучие по Узбекски.
Тьма неумолимо накрывает бесприютное плато Устюрт. Середина осени и температура ночью здесь опускается ниже нуля. Пронизывающий северный ветер гоняет по выжженной за лето пустыне вихри целлофановых пакетов.
КПП Тажен находится на «южном пути» трудовых мигрантов,- из Узбекистана, через Казахстан и Астрахань, посередине между Каспийским и Аральским морем. До ближайшего крупного город в Казахстане Атырау 660 км., а до Нукуса, административного центра Узбекской Каракалпкакии 500 км.
Каракалпакия.
На нейтральной территории контрольно-пропускного пункта возникает устойчивое ощущение ловушки. Этот кусок земли размером в половину футбольного поля, со всех сторон огорожен сетчатым забором. Бетонные барьеры обозначают коридоры для автомобильной очереди, узкий сетчатый туннель набит людьми до отказа. Сотни людей стоят, просовывая руки сквозь сетку, сидят на тюках с вещами или пытаются спать прямо на студеной земле, ёжась от холода и кутаясь в пледы. Изредка где-то впереди с лязгом открывается калитка и под одобрительные крики и свист толпы пограничник с каменным лицом пропускает небольшую группку измученных долгим ожиданием людей.
С мая по октябрь, в строительный сезон переход границы может занять до трёх суток. Почти все в очереди сезонные рабочие возвращающиеся домой из России. Их путь лежит через Казахстан. Быстрее и проще было бы на поезде или самолётом, но билеты в это время достать почти невозможно, вот и добираются «на перекладных»: автобусами, попутками, на личных автомобилях. Отработав строителями, дворниками, подсобными рабочими они стремятся поскорей увидеть родных, вручить им подарки и полезные в хозяйстве вещи: запчасти и детские велосипеды, низенькие столики из магазина «Икея» и подержанные молочные фляги. По данным ФМС в России ежегодно трудится 2.6 млн. граждан Узбекистана – это население Монголии или всего города Ташкента. Несмотря на то, что денежные переводы трудовых мигрантов приносят Узбекистану более 10% ВВП,- больше чем экспорт хлопка, Родина не спешит принять блудных тружеников с распростертыми объятиями.
В здании КПП под ногами скрипит песок. На замызганных стенах выразительные плакаты-комиксы о последствиях взяток: на первой картинке изображена рука с купюрами, на второй- понурый человек, перечеркнутый сталью тюремных решёток. За обшарпанным офисным столом сидит женщина в форме и сосредоточенно вглядывается в монитор, энергично клацая мышкой. «Я занята, давай сам» - бросает напарнику, не отрываясь от экрана. Сбоку видно, как на мониторе извилистой лентой скатываются вниз разноцветные шарики примитивной компьютерной игрушки. Рядом с бесцельно крутящимся транспортёром груда сумок, чемоданов, клетчатые баулы. Сотрудник таможни не спеша перебирает их содержимое и с интересом разглядывает мигающую детскую игрушку, пробуя разные режимы. У соседнего стола переминается с ноги на ногу гражданин Узбекистана. Человек в форме, небрежно стряхивая на пол сигаретный пепел, исследует содержимое его ноутбука: открывает файлы, смотрит фотографии. Порывшись в сумке, извлекает флешку «Там ничего нет, можете проверить!»- восклицает гражданин. Специалист многозначительно ухмыляется и прячет какой-то вкладыш из паспорта себе в карман.
Кочевники поневоле, они смиренно преодолевают все препятствия на пути домой. Особого выбора нет. В Узбекистане высокий уровень безработицы, а отработав всего один сезон, например каменщиком на стройке рабочий, вернувшись на родину, может сыграть свадьбу, или построить небольшой дом, или купить целую отару овец или, например, подарить любимой маме на юбилей золотую челюсть- символ красоты и достатка.
Тотальный контроль, а точнее его видимость, продолжаются и внутри страны. Так, иностранцы, передвигающиеся на своем авто, обязаны регистрироваться на блокпостах через каждые 50-100 км. Милиционер должен пригласить вас в будку, похожую на шкаф, и записать имя водителя, номер и марку авто и количество пассажиров. На деле все сводится к набору стандартных «светских» вопросов: «Как сам?», «Путь куда?», «Чё, много жрёт?» (о машине), а так же непременно поинтересуются вашим возрастом и количеством детей.
Но бесконечные проверки не самая большая трудность. Найти топливо – куда сложней. Его нет. Ну, или почти нет. Колонки АЗС мертвенно белеют аккуратными саванами чехлов, на площадках под навесами рассыпано для сушки зерно. «У нас дизель можно купить только у частников» - говорит милиционер - «проедете тридцать километров, увидите баклажки».
Баклажки – пластиковые пятилитровые бутылки с желтоватой жидкостью выставлены вдоль дороги. Девушки- продавщицы попутно предлагают виноград и газировку. Еще можно купить топливо слитое дальнобойщиками. Дизель в Узбекистане бывает трех основных видов. Самый хороший – белый, иранский: «Жирный солярка, машина как олень бежать будет»- нахваливает заправщик. Чуть похуже - туркменское топливо зеленовато-желтого цвета – закупается для государственных нужд: «Туркменский дизель – сухой, большой расход получается». И, наконец, солярка местного производства - красная мутная жидкость с хлопьями,- именно она все же иногда попадает на АЗС для нужд населения. «Мне она и даром не нужна» - ругается заправщик – «Зачем? Машина встанет посреди пустыни от такого топлива, что делать тогда?» Газ в стране пока есть и многие местные водители, переоборудовав свои машины, заняли место в очередях к заправкам метаном или пропаном.
Хива - древний город.
И какой-то домашний, добрый. Здесь все со всеми здороваются «Салам!», мягко улыбаясь и прикладывая к груди руку. А иногда и кланяются в пояс, в знак глубочайшего почтения. «Сестра», «брат» - так по родственному обращаются здесь к каждому встречному. Хивинцы издревле считаются искусными мастерами: гончарами, ювелирами, каменщиками, резчиками по дереву. Услуги их не дороги даже по местным меркам. В историческом квартале, Ичан-Кале – внутреннем городе, возле одноэтажного саманного дома широко растеклась лепешка жидкой глины с соломой. Бригада строителей ремонтирует крышу.
Двое месят глину, один накладывает массу в ведро и подает работнику, сидящему на стуле, тот цепляет крюком ручку, тянет за веревку- блок поднимает ведро, пятый, на крыше, ведро принимает, а шестой с помощью мастерка эту глину размазывает по поверхности. Шовкат и его бригада только что вернулись с заработков из России и тут же взяли заказ на родине: «Говорите адрес, мы приедем, дом вам будем строить, только деньги вперед!» Но глинобитные, саманные дома, хоть и теплые, все же «эконом-класс». Благосостояние растет, благодаря заработкам за границей и многим хочется иметь более престижное жилище,- из кирпича.
Бухара.
Маленький кирпичный заводик в поселке Галаасия, что близ Бухары, снабжает стройматериалом всю округу. Внешне завод немного напоминает полуразрушенную крепость. Вся она разделена на секции-комнаты с мощными газовыми печами. В такую комнату заносят сырой кирпич, вылепленный вручную неподалеку на открытой площадке, вход замуровывают. Там кирпич на протяжении 4 дней обжигают при температуре 1100 градусов. На производстве трудится 15-20 человек. В месяц завод выпускает 200-300 тысяч кирпичей.
«Недавно мы получили госзаказ на миллион кирпичей, а ведь здесь был пустырь, я этот завод построил «с нуля»- хвалится 55 летний Салим Куранов, покачиваясь в кожаном кресле в просторном директорском кабинете. У Салима большая дружная семья, трое детей, один из которых работает в «органах», пятеро внуков - есть кому передать бизнес. О том, что прежде два года супруги работали садовником и горничной у «нового русского» в Чите, а по возвращении домой все заработанное вложили в производство, рассказала жена Салима, Назира. Сам директор об этом эпизоде старается не вспоминать.
Тех, кто приобрел стартовый капитал в России немало. Братья Али и Содик Муродовы – тоже из их числа. В девяностых годах они возили на «торгово-коммерческих поездах» узбекские ткани и продавали в Волгограде, Казани, Новосибирске, Барнауле. Поезда эти ходили битком набитые товарами, каждое купе сверху - донизу тюки, тюки. Свободного места ровно столько, чтобы можно было лишь сидеть. Затем была торговля бытовой техникой, но три года назад, продав магазинчик, все имущество и свое жилье братья взялись за строительство гостиницы в центре Бухары. Получился маленький, но похожий на дворец семейный отель. Правда жить пока приходится в пустующих номерах. «Главное чтобы наши дети в будущем были благополучны и имели возможность содержать себя»- улыбается Али, застенчиво прикрывая тонкой рукой недостающие зубы.
«После развала союза у нас пять-шесть лет ничего не происходило, все надеялись, что передумают. Было такое ощущение, что нас просто взяли и выкинули»- вспоминает Али-«А потом начался сильный перекос на национальной почве, принялись истреблять все неузбекское». Братьев Муродовых, персов по происхождению, это тоже затронуло. При замене советских паспортов оказалось безопаснее в графе «национальность» поставить «узбек». Закрыли русские и таджикские школы, уничтожили учебники. Доходило до абсурда: школьная инспекция потребовала убрать из класса портрет Ньютона и заменить его узбекским физиком, но почему-то такого не нашлось. Отменили кириллицу и ввели латиницу, в результате чего все старшее поколение лишилось возможности прочесть газету. Но времена меняются, и дети братьев Муродовых ходят в русский класс, преподавание в котором ведется в три смены, тогда как в узбекских классах недобор. «Русский язык нужен. Ещё английский конечно»- признает Али. В Узбекистан приезжает много туристов из Европы, в основном немцы и французы, много южнокорейцев. Нравится здесь и китайцам. Недавно Содик ездил по приглашению в Поднебесную, - уговаривали заключить договор на заполнение их гостиницы китайскими туристами. Но братья не спешат с ответом. Им хочется видеть у себя гостей из разных стран. «Из России особенно, конечно, - и язык и менталитет близки»- признается Али. Но россияне не едут. Потому что моря нет. Устав от повседневной рутины и холодов жители северной части Евразии отдают предпочтение пляжному отдыху. К тому же лучшее время для посещения Узбекистана весна и осень, а летом, в традиционный сезон отпусков здесь царит пустынный зной. Да и не престижно,- это вам не Марокко и не Тунис, перед сослуживцами не похвастаешься. Многие россияне до сих пор воспринимают бывшую республику как задворки империи. Недавно на собрании предпринимателей обсуждалось, как привлечь туристов: может быть аквапарк построить?
2013-2014 год.
Текст: Анна Тихая. Фото Добрый Человек и Анна Тихая.
Продолжение следует...
