Данный текст представляет собой перевод обзора коллективной работы The Kaliningrad Region. A Specific Enclave in Contemporary Europe Eds., Arkadiusz Żukowski and Wojciech T. Modzelewski, Paderborn: Brill Schöningh, 2021 – 336 p. с авторскими комментариями в конце.
Обзор выполнил Thomas Lundén почётный профессор географии человека (Центр исследований стран Балтии и Восточной Европы, Содерторнский университет, Швеция) 20 июня 2023 года.
Посещая Калининградскую область, я заехал в деревню с небольшим памятником, посвященным «освобождению в 1945 году». Освобождение от чего и для чего, можно было бы спросить. Среди многих странных итогов окончания Второй мировой войны Калининград, вероятно, является одним из самых странных. Первоначально это был просто военный трофей, советское территориальное продвижение и прекращение проблемной эксклавной ситуации германского нацистского рейха, что в конечном итоге привело к новой загадочной ситуации расположения эксклава.
Эта новая книга представляет собой сборник статей, написанных в основном исследователями Варминьско-Мазурского университета в Ольштыне (Польша), расположенном всего в 40 километрах от границы с Калининградом. Ольштын, называвшийся Алленштайном (Allenstein) находясь под контролем Германии, стал известен как одна из областей плебисцита 1920 года, переданного Германии в качестве части Восточной Пруссии. После поражения нацистской Германии в 1945 году эксклав был «временно» разделен между Польшей и СССР, советская часть стала внутренним эксклавом Российской Федерации. В обоих районах постоянное население было изгнано. Но в то время как польская часть была относительно гладко интегрирована в материковую часть этническими поляками, украинцами и белорусами из районов, утраченных СССР, Советский Союз рассматривал свою новую территорию как военный форпост и «этнически советский», то есть русифицированный остров, отличный от литовской, польской и белорусской этнических групп в СССР.
КНИГА РАЗДЕЛЕНА на четыре части, охватывающие региональную идентичность, (межрегиональную) политику, геополитические перспективы и исследовательские перспективы. Региональная идентичность - спорная тема, и в области, охватывающей территорию бывшей немецкой Восточной Пруссии, разделенной между двумя «социалистическими государствами» с чрезвычайно разными геополитическими и «геокультурными» установками, где до распада Советского Союза в 1991 году к памяти относились совершенно по-разному. В годы хаотичной демократии в России и нерешительного сближения Польши и объединенной Германии, предпринимались попытки обсудить учебники истории, даже подготовить общие заявления о событиях, затрагивающих все три страны, но, как показывает Кшиштоф Гладковский в своей статье, некоторые интерпретации были просто неприемлемы для российской стороны.
История, память и политика тесно связаны. Восточная Пруссия - яркий пример. После краткого, но объективного изложения его истории, Гладковский анализирует связь между памятью и историей, особенно связь «трансграничной исторической политики». Кшиштоф Женгота упоминает о различном обращении с физическими останками, зданиями и географическими названиями, в то время как Аркадиуш Жуковский проводит обзор исследований идентичности, заканчивая надеждой на то, что приостановленное в настоящее время местное пограничное движение снова повысит региональную осведомленность, указывая при этом на попытки России создать «homo Russicus», идентифицирующего себя с режимом. В краткой статье о татарской и мусульманской общинах освещаются этнические связи с аналогичными группами в соседних странах.
Раздел, посвященный (межрегиональной) политике, содержит восемь статей о политических и административных аспектах Калининграда, охватывающих структуры как в России, так и политические действия Польши в отношении эксклава. Вальдемар Томашевский анализирует специфику Калининградской области в составе Российской Федерации, за которым следует исследование Каролины Тибуховской-Хартлинской о политической активности в Калининграде. Особый интерес представляет исследование Томаша Бояровича о том, как польские политические партии реагировали на события и структуры в Калининграде с 1989 года, отражающее экстремистские ирредентистские взгляды, риски военной эскалации из-за вступления Польши в НАТО и даже страх перед возвращением Германией Восточной Пруссии. В последние годы левое правительство говорило о восстановлении лучших отношений с Россией и Калининградом, также поддерживаемое местными политиками приграничья, в то время как правая партия «Закон и порядок» заняла более жесткую позицию в соответствии с растущим российским изоляционизмом.
ОСВЕЩЕНИЕ в местных СМИ соседнего Калининграда в основном
связано с проблемами пересечения границы. Местная радиопрограмма, которая
включала несколько минут о жизни в эксклаве, была прекращена в 2014 году,
когда общее отношение в Польше к России резко ухудшилось из-за «нападения на Украину». Местное приграничное движение между Польшей и Россией претерпело несколько нормативных изменений, связанных, например, со вступлением Польши в ЕС, что привело к введению визовых требований, но движение было значительно расширено благодаря соглашению 2011 года, разрешающему безвизовое пересечение границы жителям Калининградской области и прилегающих районов Польши. Польша отказалась от этого соглашения в 2014 году. Войцех Котович приходит к выводу, что трудно представить возможность возврата к соглашению о местном приграничном движении. В то время соглашением о безвизовом режиме занималось ЕС и были установлены контакты между местными органами власти и соседними регионами. Его вопрос: «Вернется ли LBC [местное приграничное сотрудничество]?», - сейчас кажется трагически устаревшим, и в довольно похожей статье Терезы Астраномич-Лейк показывает, что местное приграничное сотрудничество обусловлено, или, скорее, было обусловлено общими интересами.
Геополитическому разделу дана реалистическая историческая интерпретация Яцека Венцлавского, начиная с первоначального спора между языческими пруссами и Тевтонским орденом, трансформировавшегося в сложные отношения, включающие территориальные, религиозные и политические изменения на территории, которая в конечном итоге должна была стать Польшей и Россией. В то время как эта политическая география охватывала обширную территорию от России до Нидерландов и Дании, с военным влиянием Швеции и России, яблоком раздора часто был район Кенигсберга и устья Вислы. Бенон Газиньски продолжает эту историю ярким описанием
о последних событиях до 2021 года и проблемах, с которыми сталкивается многополитический «Запад» (ЕС, НАТО, Польша), имея дело со всё более тоталитарной Россией. Благодаря местному приграничному движению эти контакты укрепились, а с его прекращением в 2016 году движение и контакты резко сократились. Начиная с деталей, стоящих за этим разрывом, Лукаш Белевский оценивает, что было достигнуто и чего достигнет (на тот момент) оставшееся соглашение о трансграничном сотрудничестве. Внешняя деятельность местных органов власти, называемая «парадипломатией», представлена Войцехом Т. Модзелевским, были начаты уже вскоре после распада СССР на основе соглашения между государствами. Примерно с 2001 года сотрудничество активизировалось, включая обмен информацией, поощрение предпринимательства, взаимное участие в ярмарках, спортивных состязаниях и т.д. В соответствии с этими соглашениями, трансграничные отношения между округами и муниципалитетами в приграничных районах устанавливались вплоть до их прекращения в 2016 году.
ВЗГЛЯД СО СТОРОНЫ представлен Ингмаром Олдбергом в его анализе внутренних и внешних проблем Калининграда, включая ценное описание военного перевооружения региона и полезный список литературы. Марцин Хелминяк фокусируется на балтийском взгляде на роль России, начиная с обнадеживающего сотрудничества, но которое становится всё более пространственно и политически замкнутым.
Последний раздел представляет собой презентацию исследовательской деятельности по Калининграду, проводимой Ольштынским университетом, в некоторых случаях в сотрудничестве с Балтийским федеральным университетом им. Иммануила Канта, который также представляет свою собственную международную деятельность в короткой главе. Авторы Анна Барсукова и Игорь Жуковский, оба из Калининградского университета, очень позитивно показывают важность международного сотрудничества между университетами. Можно было бы задаться вопросом, разрешен ли сегодня такой вид международного сотрудничества в Калининграде?
Существует множество литературы об анклаве Калининград, но эта книга представляет собой «взгляд соседства» с пониманием тесных трансграничных отношений. В нем содержится ценный обзор научных исследований на польском и русском языках. Поскольку это антология, каждую главу можно читать и понимать отдельно, но это также приводит к большому количеству совпадений. В некоторых материалах перевод на английский немного «отрывистый».
НА МОМЕНТ написания этого обзора Россия ведет «неспровоцированную войну» против своего соседа и в то же время укрепляет внутреннее единство, а Калининград, похоже, возвращается в свое советское военное «заточение». Эта книга - документ времени, показывающий статус Калининграда в период открытости, которая уже была под угрозой.
Комментарий к тексту
Не будем обсуждать исторические «наезды» профессора, как то пресловутое «временное» владение Калининградской областью нашей страной, проникшее из академических текстов прибалтийских авторов в западную политическую систему мышления, текст его, ведь явно, не об этом. Данный обзор - это процесс манипулирования историческим сознанием, ведь мало кто будет разбираться в исторических аспектах этого региона, а впрочем, прочитает целиком даже эту книгу, а вот обзор профессора вполне.
Прежде всего, в глаза бросается то, что иностранные исследователе узнают и изучают историю области, в данном случае, по польским «экспертным» историческим интерпретациям. Это, в целом, увязывается с тем фактом, что большинство правок в русскоязычной википедии (нарушающей закон РФ) совершаются вне нашего коммуникативного и географического пространства (рис. 1 )
Также автор говорит о большом количестве соглашений между нашими странами, но не говорит, кто был инициатором остановки или разрыва всех этих взаимоотношений, включая, между прочим, транспортную «блокаду» области и затруднение транзитной деятельности с целью снабжения необходимыми товарами региона, кои и сейчас имеют место не только на границе с Калининградской областью, но и с Белоруссией. Причём ограничение транзита с областью во многом ударила по экономике стран-транзитёров Польши и Литвы.
Калининградская область пыталась быть «хорошей», это, как у нас говорят, была «витрина» нашей страны. Российская Федерация не препятствовали вступлению Прибалтики в Нато в 2004 году и ещё ранее Польши, но этого оказалось мало. Для Запада требовалось размытие местной идентичности, как произошло в той же Прибалтике, чего, слава Богу, не случилось.
Если говорить в контексте исторической ретроспективы: территории и сообщества, рождённые войной, каким был этот полуостров, натерпевшийся от датских викингов, тевтонов, поляков и литовцев, французов, освобождавших эти земли русских войск, затем снова немцы-пруссаки и потом уже здесь воцарился наш мир по праву победителей в Великой Отечественной войне, всегда будут тяготиться войной. Только объединение территорий позволяет разорвать этот порочный круг. Я не хочу сказать, что нам нужно вернуть Прибалтику, но требуется отвергнуть идеологический и политический альянс, развёрнутый объединённым западом на этой территории, а также передовые экспедиционные силы Британии в Литве и Латвии, включая инструкторов и офицеров связи в Эстонии и других стран Балтийского моря (JEF) в довершение к силам Нато в этом регионе.