Екатерина Самарова пишет деревенскую прозу, не лишённую весьма традиционной инкрустации. Все архетипические ходы – корова, овцы, баня, другой деревенский антураж – даны с самого начала, и определение «деревенская проза» даётся крупной табличкой на произведении. В дальнейшем маркер «деревенская проза» продолжает быть табличкой, определяющей жанр произведения, вплоть до заезженного и «приличествующего случаю» противопоставления «деревенского» и «городского»: «Да что тут любить-то? Одно слово – деревня, даже интернета толком нет. Тебе, городскому, наверное, круто говорить, что деревню любишь, когда тут не живёшь. А вот когда живёшь – скукота, одна картошка да трава – летом косишь, зимой перебираешь…».
Здесь, как мне кажется, стоит подумать о: а) творческой дерзости; б) литературной традиции как трансформации (очень хорошие слова о революционном понимании традиции, её способности к постоянному обновлению есть у поэта Евгения Винокурова); в) о том, что любое произведение начинается с преодоления – выхода за рамки жанра. Все эти советы на самом деле об одном и том же – и тесно взаимосвязаны; в их основе преодоление, которое искони считается основой искусства, в том числе литературного. Как достичь этого преодоления – вопрос, и никаких рецептов для творческой дерзости, разумеется, пока не изобретено. Возможно, развитие придёт именно через осознание дерзания, через преодоление заезженных ходов – и полезным будет изучение, как работает деревенская проза у мастеров жанра, их штампов и их достоинств, попытки осознать для себя, где новаторство стиля и сюжета – а где ходы, которые слишком граничат с повторением.
Если разбирать произведение с точки зрения композиции, языка, стиля, – здесь есть определённые недостатки. Читать больше
Автор статьи: Борис Кутенков – поэт, литературный критик, культуртрегер, обозреватель, редактор отдела науки и культуры «Учительской газеты», соредактор журнала «Формаслов».