(сон от 20 октября 2019)
Высшее учебное заведение западного духа в стиле классицизма. Пыльная почва, вытоптанная полукругом к нему и обрамлённая лишь парой лавок, белые чуть не метровой толщины две колонны на крыльце, внутри просторный зал-фойе из тёмного дерева, у задней стены такая же широкая лестница, раздваивающаяся на обе стороны ко второму этажу... Соответствующая суетная атмосфера сдержанной юности, знаний, уважения. Всё это нарушало лишь одно. Точнее одна. Гормонально встревоженная столь же юная мать-тереза блудница-студентка (не старше 18) с характером, авторитетом и опытом. Заинтересованно, но хладнокровно выбирала девственников, неумех, просто страждущих и посвящала их в мужчин, так дерзко прямо в стенах этого строгого учреждения. Одно, максимум два (если кто с первого раза оплошал) практических "внепрограммных занятия с тычинкой и пестиком", и к этому ученику больше не возвращаясь. Чувствовала своё главенство, важность, да, конечно же, главное — услаждала неугомонные подростковые позывы своих нижних органов.
И всё со стороны прекрасно, да и сомневаться в себе непозволительно... Пока однажды ни пробежал мимо по своим делам молодец, не заметив, но зацепив её чем-то даже с достаточного расстояния. Стала высматривать его, желая под своим крылышком приласкать также. Но если всех предыдущих жертв она всегда умозрительно записывала в блокнотик с мыслью «когда будет время, займусь», этот мальчик покорно завладел её вниманием и не отпускал. И вот наконец довели до его сведения, что пора, репетитор заждался. Взяла она его за руку и повела на боковую укромную лестницу. Прижала к стенке. И сама зависла. От близости этой. От тепла и комфорта. Вся агрессивность спала с плеч, оголив нежную душу. Он что-то смешливо-глупо высказал, преждевременно потянувшись сам к её губам. На что она лишь мягко приказала молчать и отдалась его инициативе. Уста запылали, закололи от переизбытка чувств, будто и не целованная прежде вовсе. Может, и действительно так, ведь поцелуй намного интимнее и сокровеннее... И не хотелось уже никакого разврата. Обжиматься только бессовестно.
Но ничто не вечно. Марионеткой в её умелых руках он не намеревался быть, как и углубляться, сам процесс сладострастный остановил и удалился, оставив её обескураженной и от собственных неземных эмоций, и от его как "тупым ножом в сердце" отказного поведения. А она, стоя на развалинах своего в секунды ядерным снарядом разрушенного мира, впервые "голая" и беспомощная ничего потребовать и сказать не смогла. Изо дня в день смотрела на него теперь, ничего не понимая, ни тяги этой, ни потерянности безголосой такой дикой. Отвергала всех претендентов на её общество и половое обучение - отрубило всякую потребность. По его вине в нокауте от неведанного гормоны и характер затихли напрочь...
И здесь не навечно. Спустя бессчётное время второй ядерный удар - он улыбающийся да за ручку с какой-то девкой. Тогда и взыграла кровь. В бой бы как прежде, но нет... Обделённая, никчёмная, отвергнутая, ненужная! Камнем придавило грудь. И никакой уже надежды. В очередной раз угрюмо наблюдая, как они обнимались на солнышке под голубым небом (хоть он сознательной украдкой и устремлял на неё одновременно взгляды), вскочила несчастная и убежала прочь в агонии. Прочь на высокий мост, с которого в бесстрашном отчаянье сбросила вниз это тяжёлое бремя внезапно накрывшей её первой любви. Так и не узнав, а была ли и могла ли быть там взаимность да счастливый конец…
... ... ...
А в закулисье... Взаимность - да. Счастливый конец - нет. Молодец, а точнее это волшебное чувство к нему, должно было заставить её очнуться, полюбить себя и сподобить на развитие. Оставить прошлое и неразделённое там, где случилось. Уйти, но не из этого мира, а в новое место по иному пути. Уйти, но не в себя, а к себе. Боль превратить в свет, стойко пронеся его через всю долгую жизнь. Научиться искренне дарить душевно-практическое благо и учить этому других, как ни странно - детишек.
...Но она не справилась. Не приняли во внимание опасность эмоциональной хрупкости Души и Личности. Придётся проходить урок заново... Только стоит упростить и засейфить на всякий случай острые углы. Характер приглушить, с внешностью в минус погрешить, в окружение помягче поместить и осторожно подводить к ключевым экзаменационным моментам. А вот над сознанием, кстати, уже сильно работать не надо. Польза даже от внепланового прерывания воплощения всё же есть - в девичий апокалипсис и в посмертии главные постулаты стремительно осмысленны. Теперь точно знает, чего ни душа, ни тело - ценя их априори - не хотят (пусть все угли этого костра и не потушить), и одним лишь целомудренным взглядом ищет что-то эфемерное, но яркое, мощное и единственно верное. Хотя цель-то, конечно, снова не в том, чтобы обрести любовь человеческую да счастье в отношениях. А в становлении себя, в саморазвитии и проецировании внутреннего света. Впрочем, в текущей инкарнации при продвижении этих задач, можно было бы и наградить... и проверить, сможет ли она без ущерба совмещать одно с другим, выносить из этого благо и сама расти дальше... Хм, однако, нет, лучше, наверно, не рисковать.