Гуляя днём по городу, Григорий неожиданно встретил свою дочку, Машеньку. Она была не одна. С каким-то мужчиной. Они выходили из универмага и натолкнулись на Григория. И то, как Машенька и этот мужчина держались друг за друга, говорило о том, что между ними всё очень серьёзно.
От неожиданности и возмущения Григорий на некоторое время даже дар речи потерял.
«Да он ведь мой ровесник! — с негодованием подумал Григорий, с трудом сдерживая себя, чтобы не наброситься на неизвестного и не оттащить его от дочери. — Или даже старше меня! Да он в отцы ей годится! Если даже не в дедушки!
Да что же это такое происходит, люди добрые?! — беспомощно оглядываясь на проходивших мимо добрых людей, накручивал себя Григорий. — В самом центре Петербурга! Среди бела дня! Ведь это моя дочка! Моя Машенька! Которую я совсем недавно, каких-то три года назад с трудом впихнул в университет!
И вот теперь, вместо того чтобы быть там и усиленно впитывать знания, за которые я, между прочим, плачу огромные деньги, она гуляет по городу! Как будто, так и надо. И ладно бы одна или с подругами. Это я ещё смог бы снести. Но она с мужчиной! Который чуть ли не вдвое старше её!»
В сложившейся ситуации, казалось бы, Машенька тоже должна была нервничать. Но нет. Она оставалась спокойной. Разве что, слегка удивлённой.
— Папа?! — с радостным удивлением произнесла Машенька. — Ты?!
Григорию показалось странным спокойствие и радость дочери.
«Она даже не испугалась, — подумал он. — И ведёт себя так, как будто в её поведении нет ничего такого!»
— Да, доченька! — с вызовом ответил Григорий, позабывший от волнения всё на свете. — Это я. Твой папа. Не ожидала?
— Честно говоря, нет, — спокойно ответила Машенька. — Что ты делаешь здесь? Надеюсь, не следишь за мной?
— Следить за тобой? Ха, ха, ха. Это смешно, доченька! Как же плохо ты знаешь отца своего.
— В таком случае, я удивлена, — произнесла Машенька.
— Удивлена? Вот как? Чем же, позволь узнать?
— Почему ты не на работе? — строго спросила Машенька. — И почему стоишь у входа в универмаг? Думаешь, я поверю в случайность?
Напоминание о работе и универмаге несколько смутило Григория. Но это смущение длилось недолго.
— Я не на работе, потому что так надо! — уверенно ответил он. — И сейчас речь не обо мне. И универмаг здесь тоже ни при чём. Можешь думать, что хочешь. А вот ты, доченька, почему не в университете, мне непонятно. И хотелось бы знать, кто этот человек, рядом с тобой?
— Ах, да, — Машенька ласково посмотрела на мужчину, которого держала под руку. — Познакомься, папа, это Олег Иванович, мой самый, самый дорогой человек, — сказала Машенька. — Олег, это мой папа, Григорий Васильевич.
— Очень приятно, — произнёс Олег.
— А мне неприятно, — нервно и слишком громко ответил Григорий. — И я требую объяснений!
— Не смей кричать на Олега Ивановича, папа! — решительно и громко заступилась за любимого Машенька.
Григорий впервые видел свою дочь такой разъярённой.
«Это не моя дочь, — испуганно думал он, — не моя Машенька. Это тигрица какая-то. Готовая наброситься на меня и загрызть. Меня! Родного отца!»
— В конце концов, он доктор наук! — громко и требовательно настаивала тигрица. — Он — профессор. Заведует кафедрой.
Проходившие мимо люди, которых Григорий называл добрыми и к кому мысленно взывал, с интересом оглядывались на происходящее у входа в универмаг. Некоторые даже останавливались, чтобы узнать подробности. Интересовались друг у друга, что случилось.
— Машенька, — попытался сгладить ситуацию Олег, — я прошу тебя. Тише. Здесь же люди. Могут подумать что-нибудь. Тем более что в твоём положении тебе нельзя волноваться.
— Да-да, дорогой, — успокоившись, тихо произнесла Машенька, глубоко вдохнув и выдохнув. — Ты прав. Я совсем забыла про своё положение.
— В каком ещё положении?! — воскликнул Григорий.
— Видите ли, в чём дело, Григорий Васильевич, — ответил Олег, — ваша дочь и я, мы ждём ребёнка.
«Этого мне только не хватало, — подумал Григорий, — интересно, а матери она сказала?»
— Как, ждёшь ребёнка, Машенька? — спросил он. — А мама в курсе? Ты маме сказала?
— Мама не знает, — ответила Машенька.
— А почему ты ей не сказала? И почему я только сейчас об этом узнаю?
— Да потому что я сама об этом узнала только недавно! — ответила Машенька.
— И только недавно ваша дочка, Григорий Васильевич, сообщила мне об этом. Я, как честный человек, сразу предложил ей выйти за меня замуж.
— Вы это серьёзно сейчас? — с ужасом воскликнул Григорий. — Моя дочь станет вашей женой?
— Разумеется. Только прежде мне нужно развестись.
— Что?! — забывшись, снова закричал Григорий. — Вы ещё и женаты? Может, у вас ещё и дети есть?
— Есть, — ответил Олег. — Доченька. Но она...
— Машенька, ты слышала? — закричал Григорий. — У него оказывается дочка есть!
— Подумаешь? — равнодушно ответила Машенька. — Ну, есть. Ну, дочка. Что такого?
— Видите ли, в чём дело, Григорий Васильевич, — начал объяснять Олег, — я тогда был молод и глуп. А сейчас...
— А сейчас поумнели? — воскликнул Григорий. — Да? Можно бросить и жену, и дочь?! Правильно?!
— Ну, а как ты хотел, папа. — закричала и Машенька. — Олегу уже пятьдесят. Конечно, он женат. И, конечно же, у него есть дочь. Но она уже взрослая. У неё своя жизнь. Она замуж скоро выходит. В конце концов, Олег не виноват, что полюбил меня. А жене своей он оставит половину.
— Как вам не стыдно?! — произнёс Григорий. — Вы, мало того, что разрушаете жизнь своей жены, но ещё вдобавок и моей дочери!
— Да ничего он не разрушает, папа. Наоборот.
— Ты помолчи, дочка. Ты многого не понимаешь, — Григорий посмотрел на Олега. — Пользуясь своим служебным положением, вы сбиваете с жизненного пути молоденьких студенток. Только не говорите, что моя дочь у вас будет последняя.
— Я клянусь, что не буду любить никого, кроме вашей дочери.
— Я не верю ни единому вашему слову.
— Папа, прекрати!
— Нет, дочка, не прекращу. Этот человек должен знать всё, что я о нём думаю. А я очень хорошо знаю этот тип людей. Поверь мне. Я знаю эту породу людей. Ты у него далеко не первая, с которой он обманывает свою жену, и я не сомневаюсь, что не последняя.
— Это не правда. Олег уже не такой. Он повзрослел и остепенился.
— Кто остепенился? Этот? Не смеши меня, дочка! Такие, как он, не остепенятся никогда. Уж я-то знаю. Слишком велик соблазн, дочка. Нет сил противостоять.
— Твой отец прав, Машенька, что не верит мне, — грустно согласился Олег. — В каком-то смысле я, конечно, подлец. И своим прежним образом жизни заслужил подобные упрёки. Но поймите и вы меня, Григорий Васильевич! Я...
— Не собираюсь я вас понимать, Олег Иванович! — воскликнул Григорий. — И не уговаривайте!
— Но почему, папа?!
— Я клянусь вам, Григорий Васильевич, что вот уже в этот раз я полюбил по-настоящему и в последний раз. И Машенька — это для меня настоящая последняя любовь. Вы же видите, я уже не в том возрасте, чтобы продолжать играть в эти игры. Я решил остановиться. И дело не только в вашей дочери. Григорий Васильевич, честное слово, сил уже нет вести прежний образ жизни. Как говорится и с радостью бы, да не могу. Хочешь не хочешь, а приходится остановиться.
— Не могли выбрать для этого другую? Обязательно нужно было остановиться на моей дочери? Да?
— Папа, не смей! Олег любит меня.
— Верю, дочка. Конечно, любит. В 60-то лет. Ещё бы ему не любить тебя.
— Ему 50, папа.
— Ах, 50! Ну, это, конечно, в корне меняет дело. Тебе 21, ему 50.
— Зачем вы так, Григорий Васильевич. Я ведь по-хорошему. Вы для меня теперь как отец, можно сказать.
— А вот мне интересно знать, — сказал Григорий, — ваша жена в курсе, что вы остановились, полюбили по-настоящему в последний раз и собираетесь разводиться? Только честно. Как отец сыну. То есть, я хотел сказать, как сын отцу. В глаза смотрите, в глаза!
— Да! — уверенно ответила Машенька. — Олег всё ей рассказал.
— Нет, — растерянно ответил Олег. — Видишь ли, в чём дело, любимая, я...
— То есть, как нет? — возмутилась Машенька. — Ты же сказал, что рассказал ей? Выходит, ты меня обманул?
— Конечно, обманул, доченька, — радостно произнёс Григорий. — Я знаю эту породу людей. У них же ничего святого за душой. Для них обманывать так же легко и просто, как для нас с тобой дышать.
— Григорий Васильевич! — воскликнул Олег, — Ну зачем вы так? Я просто не успел. Сегодня скажу.
Олег хотел много ещё чего сказать своему будущему тестю в своё оправдание. И было что. Но! В это время из универмага вышла Анфиса.
Она видела, что Григорий, размахивая руками, с кем-то ведёт бурную беседу на повышенных тонах. Но, с кем именно, Анфиса понять не могла, так как его собеседники были к ней спиной.
— А вот и я, любимый! — радостно сообщила Анфиса. — Извини, что заставила тебя ждать. А вы тут что? Спорите? Ваши крики слышны даже в универмаге.
Увидев Анфису, Григорий тут же умолк, сделал большие глаза, растерянно развёл руками и что-то прошептал.
«Про неё-то я совсем забыл, — подумал Григорий, — как же она не вовремя-то».
Он уже хотел что-то сказать, но Олег и Машенька одновременно повернулись и дальше произошло то, чего Григорий ожидать, ну, никак не мог.
— Анфиса? — удивлённо произнёс Олег.
— Папа?! — испуганно ответила Анфиса.
— Ты почему здесь? — спросил Олег. — Почему не в академии?
— Папа, я тебе говорила, что выхожу замуж.
— Говорила. И что?
— Это он.
Анфиса показала на Григория.
— Как он? — испуганно спросил Олег.
— Как «папа»? — воскликнул Григорий. — Кто папа?
Анфиса показала на Олега.
— Он, — ответила она. — Мой папа.
— Замуж? — воскликнул Олег. — За него?
— Я ведь тебе говорила, папа.
Олег посмотрел на Григория.
— Получается, за меня, — произнёс Григорий.
— Неужели это правда, дочка? Ты действительно выходишь замуж за этого?
— Он не этот, папа, — произнесла Анфиса, подходя к Григорию, беря его под руку. — Он мой самый дорогой человек. Познакомься. Это Григорий Васильевич. А это мой папа, Олег Иванович. Я и Григорий Васильевич ждём ребёнка. Собираемся пожениться, после того как Григорий Васильевич разведётся. Я хочу, чтобы он стал тебе как сын, папа. Господи, как я рада, что вы наконец-то познакомились.
— Папа, ты собираешься уйти от мамы? — спросила Машенька.
— Машенька, я полюбил, — ответил Григорий. — Познакомься. Её зовут Анфиса.
— Это и есть твоя дочь? — спросила у Олега Машенька.
— Подожди, любимая, сейчас не до тебя, — ответил Олег. — Анфиса, я требую объяснений! Кто этот человек, который тебе годится в дедушки.
— Он, как и ты, профессор, — ответила Анфиса. — Доктор наук, заведует кафедрой в нашей академии. И он вовсе не годится мне в дедушки. Ему всего 52.
— Вообще-то 51, — заметил Григорий.
— А тебя не спрашивают! — сказал Олег. — Сынок!
— Вообще-то, кто кому и когда здесь сынок, ещё нужно разобраться, — произнёс Григорий.
— Даже так?! — воскликнул Олег.
— Так, — ответил Григорий. — Ведь пять минут назад моим сыном был ты.
— Ну, допустим даже, что сынок сейчас я, — сказал Олег, — пусть так. Тогда у меня вопрос к тебе, папа. А твоя жена в курсе, что ты собрался жениться на моей дочери.
— Да, папа, — радостно ответила Анфиса.
Но Олег не обращал внимания на дочь. Он продолжал разговаривать с Григорием.
— Только честно, — настаивал Олег. — Как отец сыну. Или как сын отцу. Как тебе удобнее. Только в глаза смотри.
— Нет, папа и сын, — честно признался Григорий. — Моя жена не знает.
А до Анфисы к этому времени тоже кое-что дошло.
— Я сейчас не поняла, — произнесла Анфиса и показала на Машеньку, — а вот эта женщина, она кто?
— Моя дочка, — ответил Григорий, — её зовут Машенькой. Помнишь, я тебе о ней рассказывал?
— А почему она с моим папой?
— А здесь всё очень просто, Анфиса, — ответил Григорий, — потому что твой отец — отец её будущего ребёнка. И как только он разведётся с твоей мамой, они поженятся.
— Ты хочешь нас бросить? — спросила Анфиса у папы.
— Я ухожу от твоей матери, доченька, но не от тебя, — ответил Олег. — Тебя я буду любить всегда. Знай это. И если вдруг тебе понадобится помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
— Какой кошмар, — произнесла Анфиса.
— Ситуация действительно несколько необычная, — согласился с ней Олег, — но кошмарной я бы её не назвал.
— Слушайте, — сказала Машенька, — а я вот сейчас о чём подумала. Если я выйду замуж за отца Анфисы, я ей стану вроде как мачеха? Так? Так. А если Анфиса выйдет замуж за моего отца, она станет моей мачехой?
— С чего ты это взяла? — спросила Анфиса.
— А как же! — ответила Машенька. — Ведь мачеха — это жена отца по отношению к его детям от первого брака.
Анфиса заглянула в словарь в телефоне.
— Действительно, — сказала она. — Получается, что мы обе станем мачехами жён своих отцов.
— Мы дочки — мачехи, — произнесла Машенька.
— Какой кошмар, — ответила ей Анфиса.
— А я вот о чём сейчас подумал, девочки, — сказал Григорий, — что на всё это скажут наши жёны?
— Жалко, что у вас нет взрослых сыновей, — произнесла Анфиса.
— Почему жаль?
— Ваши жены, наши мамы, могли бы выйти за них замуж, — сказала Машенька, поняв мысль своей будущей мачехи, — и тогда всё бы запуталось окончательно.
А Анфиса, до которой опять кое-что дошло, строго посмотрела на свою будущую мачеху.
— Значит, это ты — та самая и есть, которая собралась увести моего отца у моей мамы? — спросила Анфиса.
Машенька недолго подумала.
— А ты хочешь разрушить нашу семью? — спросила она. — Я правильно поняла?
— Девочки, не ссорьтесь, — успокаивал их Олег.
— В самом деле, — сказал Григорий, — раз уж так вышло, давайте придумаем, как из этого положения будем выходить.
— Сейчас у нас одна общая цель, — произнёс Олег, — для нашего общего блага и я, и Григорий Васильевич, должны забрать у своих жён при разводе как можно больше. Вы согласны, Григорий Васильевич?
— Поддерживаю вас, Олег Иванович, целиком и полностью. Чем больше мы заберём, тем больше достанется нашим будущим жёнам.
— В таком случае, — сказала Машенька, — нужно забрать у них всё!
— Всё забирать нельзя, — произнесла Анфиса, — что-то придётся оставить. Им ведь надо где-то жить.
— На Васильевском есть чудесные коммунальные квартиры, — сказала Машенька. — Я знаю одну такую. На первом этаже. И недалеко от дома метро.
— А комнаты большие?
— Большие, — ответила Машенька, — по 10,5 метров квадратных каждая.
— Учитывая, что они будут в комнате одни, — задумчиво сказала Анфиса, — я думаю, вполне достаточно.
— Даже слишком, — поддержала Машенька.
— И платить меньше, — продолжала размышлять Анфиса. — К тому же, ты говоришь, метро рядом?
— Десять минут пешком.
— Решено, — сказала Анфиса. — Забираем у них всё и отправляем на Васильевский.
— Но как это сделать? — спросил Григорий. — Твоя мама, Машенька, так просто ничего не отдаст.
— Твоя, Анфиса, тоже, — сказал Олег.
— Вам нужно серьёзно с ними поговорить, — предложил Григорий.
— И убедить, что так нужно, — добавил Олег, — для вашего счастья. Я уверен, что ради вашего счастья, они на всё пойдут. Как вы думаете, Григорий Васильевич, пойдут наши жёны на всё ради счастья дочерей?
— Я думаю, Олег Иванович, пойдут! — ответил Григорий. — Тем более, что и идти-то им больше некуда.
Обсудив всё и придя к единому мнению, счастливые пары решили отметить где-нибудь своё знакомство и ещё раз всё хорошенько обсудить. Олег предложил одно местечко и все двинулись туда.
Прошло три месяца.
За это время профессора со своими жёнами развёлись. Но при разводе они ничего не получили. Ну, или почти ничего.
Потому что квартиры у обоих профессоров принадлежали их жёнам ещё до замужества. К тому же их жёны занимались бизнесом и смогли нанять хороших адвокатов.
А самое главное, что Анфиса и Машенька были уверены, что всё зарабатывают их отцы. Потому что и Григорий, и Олег сами просили своих жён не говорить дочерям, кто в их семье зарабатывает деньги.
Не хотели терять свой авторитет перед дочерьми. Им хотелось, чтобы дочери думали о них лучше, чем они есть на самом деле. Что именно они, как мужчины, и есть настоящие добытчики.
Ну, вот Анфиса и Машенька и думали, что в их семьях главными были папы. Ошиблись. Когда дело дошло до развода, папы оказались никем.
А мамы, не сговариваясь, решили не вставать на пути дочерей и не разрушать их счастье, тем более, что обе дочки сами готовились в скором времени стать матерями. Поэтому мамы не запретили своим гордым и самоуверенным дочерям выходить замуж, за кого им хочется.
И в результате, так получилось, что Машенька и Анфиса, обе стали жёнами профессоров, которые при разводе получили те самые комнаты на первом этаже в доме на Васильевском, в той самой коммуналке, куда хотели отправить своих бывших жён. ©Михаил Лекс. До встречи в комментариях ⬇