Часть 1.
Взяв с собой несколько увесистых книг, я вернулся за стол. Все они были написаны разными авторами, о чем свидетельствовал почерк, да и символы отличались столь кардинально, что создавалось впечатление о различие языков, употреблявшихся в этих трактатах. Закончив с историей появления монстров, мое внимание приковала книга, повествовавшая про весьма странные ритуалы, проводимые племенами людей. Рисунки описывали жертвоприношения, как животные, так и людские. Множество символов, обрядов, камланий было изображено на странице этой книги. Не знаю, какой дьявольский смысл вложен в них, но поверьте, лишь только бесконечные страдания могут явиться результатом этих манипуляций с человеческой жизнью. Архаичные страхи, переживаемыми древними людьми, являлись основной темой всех изображений. Эти ужасы постепенно проникали внутрь моего разума, оставляя в нем все меньше рационального. Сложно представить, как человек сходит с ума, но я был уверен, что в данный момент нахожусь в эпицентре именно этого события. Неожиданно для меня, в голове появились старые детские воспоминания, до этого момента скрытые от моего взора занавесом времени.
Еще будучи ребенком, меня часто возили к матери моего отца в гости, где мне приходилось оставаться по несколько дней. Я не любил бабушку, потому что она казалась для меня исключительно злой и страшной женщиной, всем своим существом презирающим детей и все с ними связанное. Поэтому большая часть моего времени была посвящена самостоятельному изучению большого поместья, пока родители наслаждались отдыхом на природе. В особняке было достаточно комнат, куда у меня не получалось проникнуть, так как двери, ведущие в них, были заперты. Практически все эти помещения не представляли хоть какого-либо интереса для юного ума, но одно из них буквально манило своей таинственностью. За старой готической дверью, всегда запертой на несколько замков, скрывалась цель каждого моего визита в это поместье.
Любой свой приезд я изображал всю почтенность и вежливость к бабушке, чтобы она позволила мне предаться играм и развлечениям. Мне казалось, что она подозревает истинную цель, скрываемую за искусственным уважением, но виду не подавала. И когда я оставался наедине с собой, все мое внимание привлекала имена эта закрытая комната, манящая и запретная. Установив, что в ней нет окон и подсмотреть содержимое не получится, на этом детская решительность не закончилась. Я тратил все время на поиски ключа, отпиравшего ту дверь, но все усилия были тщетны. Часы уходили на то, чтобы улучить момент отсутствия бабушки в доме и начать проверку ее спальни на содержимое. К моему великому сожалению, ничего кроме старушечьих тряпок и безделушек не попадалось пытливому ребенку. Когда уже все надежды найти этот ключ кончились, удача все-таки улыбнулась мне своей белоснежной улыбкой.
В один из вечеров я прогуливался по крылу дома, в котором находился склад. Эта часть особняка была самой старой, о чем свидетельствовали почтенного вида стены, построенные из каменных булыжников. Остальные помещения возводились гораздо позже, с применением уже других материалов. Пока мое внимание было приковано к старым гобеленам, покрывавшим почти все стены, со стороны библиотеки раздался скрежещущий стон. Страх должен был остановить ребенка, или обратить его в бегство, но любопытство взяло верх. Добежав до готической двери, я обнаружил, что она приоткрыта. Чувства радости и одновременного трепета взбудоражили мою душу. Цель, к которой так долго шел, была совсем перед носом, оставалось только сделать решающий, самый страшный шаг. Собрав всю свою волю и храбрость, я заглянул в приоткрытый проем.
Моему взору предстала большая комната, наполненная сверху донизу книгами и свитками, лежавшими везде, где только можно. Они покрывали все полки и шкафы, которых было в изобилии, а также занимали практически половину пола. Слабое освещение придавало помещению таинственности, напуская вуаль сокровенности на все содержимое.
Стон повторился. Я отчетливо понимал, что существо его издающее находится за большой стопой книг, больше похожих на бумажную стену. Это, уже давно забытое как страшный сон воспоминание, возвращало мне те чувства робости и страха, пережитые еще в детстве. Не знаю, как тогда мне хватило смелости, но я, во что бы то ни стало, решил установить источник звука. Если бы сейчас со мной была та решительность… На цыпочках подкравшись к книгам, я заглянул за них. То, что предстало перед взором, лучше не видеть вообще никому, не то, что детям. Далеко не каждый взрослый, сформировавшийся человек смог бы не потеряв внешнего достоинства спокойно наблюдать эту картину. Полностью обнаженная старуха лежала на полу, скрючившись на столько, сколько позволяло ее немощное тело. Мелкая дрожь била пожилую женщину, сотрясая седую голову. Моя бабушка лежала здесь, абсолютно нагая и беспомощная. Признаюсь, что в этот момент я растерялся. Вдруг она повернула на меня голову, и ее лицо предстало перед моими глазами. Щеки и лоб были сильно расцарапаны, будто на нее напал снежный барс или любая другая большая кошка. Кровь сочилась сквозь раны и капала с подбородка. Ее глаза были наполнены безумством и неконтролируемым ужасом. Все страдания и мучения, произошедшие за всю человеческую историю, читались в зрачках старухи. Мне казалось, что она смотрит сквозь меня, в какую-то бездну за моей спиной. В этот момент этот ужас проник в мое нутро. Я чувствовал, как за мной находится что-то на столь мерзкое, что один его вид заставит разорваться мое сердце на части. Рот бабушки приоткрылся, и это были последние ее слова, перед тем как мои ноги унесли меня прочь из этого кошмарного места:
- Беги, глупец! Оно и тебя сожрет!
Мне трудно понять, почему эти воспоминания вернулись именно в этот момент. Может общая обстановка и схожие чувства страха сделали свое дело, но теперь мое общее психическое состояние было еще более плачевным, чем ранее. Каждая секунда, проводимая в библиотеке, давалась с огромным трудом. Здравый смысл по крупицам покидал сознание, заменяемый ужасными картинами, увиденными мной в книгах. Скорей всего, единственным верным решением было перестать читать, но древние фолианты манили меня таинственной для моего понимания силой.
Прошло, наверное, несколько дней, как я находился в плену этих книг. Запасы еды и воды постепенно пустели, предвещая незавидный конец. К этому моменту, я уже практически свыкся с постоянным ощущением страха, поднимающим волосы на руках. Каждая новая прочитанная строчка добавляла мне кошмарных знаний, о невиданных существах, населяющих недра земли. С одной книгой мне повезло, так как она была написана на немецком языке. ЕЕ я прочитал полностью, и узнал довольно много интересного о сущности и истории этих монстров, хотя умственное здоровье автора было для меня под сомнением. В любой другой момент жизни, такие истории были бы восприняты мной как страшилки для детей, но сейчас… Сейчас я сам не мог с уверенностью сказать, где меня окружает истина, а где фантазия. Оказывается, что младенец, изображенный на форзацах книг, это некий принц Натарни. Он заключен в теле нашей планеты, сковываемый тектоническими плитами, не позволяющими ему выбраться на поверхность. К моему сожалению, не было указано, кто его туда заточил, и откуда он был сам. Но автор строк яростно уверял, что любой обратившийся за помощью к маленькому принцу, будет одарен всеми дарами, которые сможет придумать сознание. Весь смысл был очень похож на описание процессов сказочных ламп с джинами – найди, сделай, попроси, получишь. Никакой речи о последствиях, или цене этой сделки нигде не было. Я скорей всего вряд ли бы воспринял этот текст, как что-либо правдоподобное, но процесс, описываемый ближе к концу фолианта, заставил меня изменить свое мнение. И не только это.
Текст и соответствующая иллюстрация повествовали о том, каким образом пишутся все эти книги, наполненный болью и страданиями. Нарисованный мраморный стол был точной копией того, за которым сидел я. Аналогичная поверхность, покрытая символами, шпиль источающий свет и склянка, наполненная бурой жидкостью. Пересказать написанные автором строки не представляется возможным, ввиду того, что в них подразумевается. Невозможно даже предположить, в чей развращенный ум могло прийти такое. Поэтому я приведу выдержку из этой книги целиком, чтобы вы сами могли удостовериться в истинности моих слов.
«Великое сознание безгранично в своих возможностях и желаниях! Оно бесконечно в силе своего знания! В нем может усомниться только невежа, чьи дни конечны и непродолжительны, когда Великое сознание было, есть и будет. Все мы внимаем его воле! Первый Архитектор, получивший крупицу этого чудесного понимания, создал механизм, который поможет нам восславить Великое сознание. Все книги, что мы пишем, должны быть наполнены кровью, чтобы показать нашу готовность к любым жертвам, ради милости всевластных Богов! И Первый Архитектор сделал нашу работу легче! Найдя тело, готовое для того, чтобы стать частью Великого сознания, снимите с него все одежды и украшения. Проведите ритуал омовения и произнесите молитву Богам, для того чтобы они приняли этот дар. Подойдя к столу Д’Ольрен нажмите на рычаг у его основания. Вам навстречу откроется ниша, в которой вы сможете легко уместить тело. Когда оно окажется там, еще раз нажмите на рычаг, чтобы механизм начал работу. И тогда у вас будут чернила, чтобы восхвалять Великое сознание! Не жалейте ничего, оставьте все надежды и пустые скитания! Нет ничего прекраснее, чем оно – Великое сознание!
Для более понятного повествования, весь текст снабжался точной инструкцией, по проводимому ритуалу. В моей голове до сих пор не укладывалось все, что я здесь видел. Безумие подкрадывалось ко мне с тыла, когтями выдирая куски разума. Каждое мое действие производилось будто по чужой воле, не подчиняясь мои командам. Прочитав эти строки, я обошел стол и стал искать тот самый рычаг. Буквально через пару секунд пальцы наткнулись на продолговатую ручку, вырезанную из мрамора. Наверное, уже никогда не получится объяснить мотивы моих действий и желаний, чьей марионеткой по воле судьбы мне пришлось стать. Надавив на рычаг, я передвинул его в противоположное положение. Старый механизм заработал как часы, неподвластный ни времени, ни обстоятельствам. Звук работающих шестеренок сопровождался выдвигающимся из стола ящиком, в котором легко мог поместиться взрослый мужчина.
Вновь я почувствовал на себе осуждающий взгляд. Казалось, что Ульрих читает мои мысли, и заранее знал, что будет происходить в этой жуткой библиотеке. К данному моменту времени, моему пошатнувшемуся рассудку было сложно определить, мертв он или нет. Даже не смотря на то, что его глаза были обращены к полу, это порицание преследовало меня неотступно. Неведомая сила заставляла мертвеца давить на мой разум одним своим присутствием. Единственным выходом, который представлялся мне в этой ситуации, было поместить бедолагу в эту нишу, и оставить его там навсегда. Он уже был мертв, а я хотел жить! Не осуждайте меня, человека поставленного судьбой в обстоятельства, которые сильнее любых людских возможностей. Если бы вам не повезло оказаться на моем месте, вы бы поняли все, что я делал.
Осталась последняя таблетка привитина, позволявшая забыть о физических болях. Жаль, что она не могла вылечить мой рассудок. Наполненный чувствами стыда и отвращения к самому себе, я приступил к задуманному. Тело Ульриха оказалось еще тяжелее, чем было раньше. Фиолетовая кожа на трупе расползалась от мест ранений, оголяя внутренний мир ее обладателя. Стоило мне поднять его, как резкий запах трупной вони наполнил библиотеку. Он действовал подобно дурману, заслоняя разум тонкой дымкой отвращения. К моему ужасу, этот запах нравился мне все больше и больше. Ниша послушно приняла в себя мертвеца, нисколько не шелохнувшись от его веса. Я поднял глаза, чтобы последний раз посмотреть на своего спасителя. Юношеское лицо исказилось в гримасе призрения и лютой ненависти, обращенной ко мне. Казалось, что вся злость, на которую только способно человеческое сердце, было обращено в мою сторону. Не в силах больше выносить его вид, я вернул рычаг в исходное положение. Механизм вновь заработал, и стол поглотил моего спасителя. Навсегда.
Лучше бы я оставил его на месте. Вы никогда не поймете те чувства, что пришлось пережить мне, после того как Ульрих скрылся в Д’Ольрене. Паника, ужас, страх – жалкий слова, чтобы описать все это. Древние кошмары, пожиравшие людской род с его зарождения, восстали из временного плена и со всей неистовостью бросились на меня. Как только мертвец скрылся в столе, заработал новый механизм. Он был мне не виден, я только слышал, как два тяжелых предмета начали сдвигаться. Тяжелые, монументальные плиты перемещались совсем рядом со мной. В первую секунду показалось, что это стены библиотеки решили оставить меня в своих объятиях. Как бы мне хотелось, чтобы именно так и произошло. В следующую секунду я понял, что жизнь пока останется со мной, но не мое душевное спокойствие. Наверное, смерть будет лучшим выходом. Я даже уверен в этом. Вы когда-нибудь слышали, как ломаются кости? А как это происходит с целым человеком, придавленным многотонной плитой? Из стола раздался хруст ломающихся костей, сдавливаемых тяжелыми плитами. Но не столько был противен этот звук, как дикий крик, который последовал за ним. Вопль, раздирающий душу на мелкие куски, выворачивающий наизнанку нутро. Все человеческое и разумное покинуло меня. Я упал на колени, закрывая уши руками, но это не помогало. Хруст костей, звук выдавливаемых со своих мест органов полностью поглотили мой рассудок. Связь с реальностью пропадала, теряясь в закоулках безумия, захватывающего все адекватное и рациональное в моем маленьком мире. В следующий момент шпиль на столе вспыхнул алым, осветив багровыми красками всю стену. Свечение продолжалось пару секунд, исчезнув также мгновенно, как и появилось. Когда я, собрав остатки сил, шатаясь, встал на ноги, склянка на столе была наполнена кровью. Меня преследовало только одно желание – записать все, что здесь происходило, пока разум может мне позволить выполнить эту задачу.
В неистовом наваждении я пролистывал все книги, стоящие на полках, чтобы найти чистое место. Все они были наполнены кровью и ужасными событиями, скрывающимися в человеческой истории. Просмотрев еще порядка десяти фолиантов, описывающих различные ритуалы, я наткнулся на довольно новый переплет. Он разительно отличался свежестью и молодостью, по сравнению со всеми предыдущими экземплярами. Что еще больше меня поразило, так это то, что книга была полностью пустой, и лишь на первой странице была написана одна строчка, повергшая меня в бесконечный ужас, и окончательно победившая мое сознание – «Сегодня 6 апреля 1945 года. Я, Дильс Кёлер, гаупт-фельдфебель 367 пехотной дивизии города-крепости Кенигсберга».