(Дети Замолксиса. Часть 7. Эпизод 3)
Примерно второй-третьей четвертью III в. до н.э. (как раз тем временем, когда в Великой Скифии происходит катастрофа) датируются монеты царя Москона. Находки его монет концентрируются в районе совр. Тулчи, на самом севере румынской Добруджи. Москона обычно считают гетским царем, перехватившим у Дромихета лидерство среди гетских племен, но есть несколько моментов, которые позволяют в этом сомневаться. Во-первых, это совершенно нетипичный для гетов монетный тип. Во Фракии так повелось, что только одрисские цари чеканили монету с портретными изображениями и царскими символами. Династы прочих племен, входивших когда-либо в Одрисское царство, ограничивались подражаниями монетам полисной чеканки, а после победы трибаллов над Филиппом II, также подражаниям монетам этого македонского царя, к которым добавляются позднее подражания монетам Александра Великого, Филиппа III и Лисимаха. Последне монеты получили особенно широкое распространение среди гетских племен. Даже Дромихет не чеканил свою собственную монету, хотя носил гордый титул «царя фракийцев», то есть претендовал на роль одрисских царей прежних времен. Единственное исключение составляют монеты царя кробизов Спаратессы, на которых есть надпись с титулом и именем (BAΣIΛEΩΣ ΣПAРATEΣA), но сами монеты являются такими же варварскими подражаниями (это исключение можно объяснить родством с одрисским царем Спартоком, на что намекает имя правителя кробизов).
Монеты Москона выбиваются из этого ряда. Это серебряные монеты, выполненные на довольно высоком уровне, что выдает участие в их создании одного из греческих полисов Добруджи. Учитывая ареал находок этих монет, это могла быть Истрия. На аверсе этих монет изображена голова молодого мужчины в диадеме (возможно, божества). На реверсе – бородатый всадник в шлеме, а также монограмма AY и надпись BAΣIΛEΩΣ MOΣKΩNOΣ. При том, что такие монеты совершенно не типичны для всех фракийских племен, кроме одрисов. В тоже время эти монеты находят удивительное сходство с монетами кельтских и скифских царей во Фракии III-II вв. до н.э. Это заставляет подозревать в Москоне именно скифского царя. Тут интересно, что Страбон, рассказывая о переселении скифов в Добруджу, говорит о болотистых местах, которые фракийцы уступили пришельцам. Те земли, которые населяли скифы в конце III в. до н.э. по данным Деметрия Каллатийского, к таковым не относятся, насколько я разобрался в местной географии. А вот окрестности Истрии и Тулчи, где потеряли монеты Москона, как раз таковыми являются. Косвенным доказательством в пользу такого решения проблемы Москона, является также некоторое сходство его монет с монетами знаменитого скифского царя Атея – голова Геракла / скифский всадник с луком.
Итак, если я прав, то монеты Москона маркируют первый этап проникновения скифов в Добруджу. Но, геты не покинули этот регион. Истрийские декреты дают нам бесценный материал по истории этого народа и их взаимоотношениях с греками, скифами и возможно другими соседями на протяжении двух поколений. Из декретов следует, что где-то по соседству с Истрией (но, кажется не граничили с ними непосредственно). Вообще, надо сразу признаться, что лично я бы датировал все эти события II в. до н.э. Мне кажется, они лучше вписываются в исторический контекст этого периода, но эпиграфисты уверенно относят создание интересующих нас памятников III в. до н.э.
Первый из них рассказывает о гражданском подвиге трех истрийских послов, отправленных к гетскому вождю Залмодегику. События имели место приблизительно во 2й-3й четверти III в. до н.э. Царем его надпись не называет. Она его вообще никак не называет, если быть точным. Просто Залмодегик. Имя указывает, что он из семьи ревностных поклонников бога Залмоксиса. Этот гетский вождь захватил 60 истрийских граждан в заложники, а три героя были направлены к нему обсудить условия освобождения. Послы пересекли враждебную страну, отделявшую земли Истрии от ставки Залмодегика, претерпели различные опасности, но выполнили свою миссию настолько успешно, что не геты не только освободили заложников, но и было принято решение о передачи всех доходов (с сельскохозяйственной округи Истрии?) гражданам полиса. С.Ю. Сапрыкин, обратив внимание на отсутствие у Залмодегика какого-либо титула, предположил, что он был вождем гетов, находящихся под верховной властью царя Москона (монеты которого датируют традиционно в пределах первой половины III столетия).
Второй декрет, изданный в честь местного богатея Агафокла, описывает ситуацию, которая сложилась приблизительно в последней четверти III – начале II в. до н.э. Этот текст сохранился гораздо лучше и читается как настоящий приключенческий роман. Как-то в Истрии разразилась гражданская война. Пользуясь этим, на хору (сельскую округу) полиса стали вторгаться фракийцы - геты. Их грабежи нарушили поставки продуктов в город. Тогда граждане избрали Агафокла командующим (токсиархом). Во главе наемного войска он очистил пригород от варваров, наладив снабжение продовольствия. Однако, через некоторое время в «Скифию» и на земли греческих полисов (судя по контексту, имеется ввиду именно «Малая Скифия» - Добруджа) вторгся архонт гетов Золт. К нему был отправлен послом Агафокл. Он, как ранее послы к Залмодегику, миновал «неприятельские земли», прошел через территорию многих племен, избежав опасности, и убедил вождя гетов не осаждать Истрию и вернуть гражданам их имущество, захваченное ранее. На этом дело не кончилось. Спустя какое-то время Золт вновь перешел в наступление. Причем, теперь его действия были более масштабными: он вторгся на хору Истрии, а также осадил Бизону (совр. Каварна в Болгарии!). То есть, гетское наступление охватило всю Добруджу. Как справедливо отметил П.О. Карышковский, если пострадали так далеко расположенные друг от друга Истрия и Бизона, то и лежащие между ними Томы и Каллатис не могли избежать проблем. Агафокл вновь был направлен к Золту и уговорил его не разорять хору, заплатив откуп в 600 золотых. Несмотря на это, набеги фракийцев продолжались, Агафокл вновь отправился к Золту. И снова вождь гетов нарушил клятву. Тогда истрийцы наделили Агафокла чрезвычайными полномочиями. Он в качестве стратега полиса собрал войско из граждан и варваров, которые искали убежище в городе от набегов от гетов. Вооруженное сопротивление не имело успеха, так как затем Агафокл отправляется в новое посольство. Тут на сцену выходит загадочный персонаж – царь Ремакс. Впервые он упоминается уже при описании первого вторжения Золта: «Скифия» и греческие полисы, которые подверглись нашествию были «подвластны царю Ремаксу». Однако, загадочный царь не спешил защитить свои владения. Ремакс Агафокла принял, но потребовал выплаты дани. В обмен он ограничился посылкой лишь сотни всадников, которая не смогла напугать Золта. Агафокл вновь отправился в поездку, на этот раз к сыну Ремакса. Имя его в надписи было повреждено, но восстанавливается обычно как «Фрадмон». Фрадмон воспринял беды истрийцев куда ближе к сердцу, чем его жадный до дани отец. Он выделил 600 всадников. Далее из надписи можно только понять, что воины Фрадмона вступили в боевые действия с гетами Золта, но подробностей нет. Из самого факта издания декрета, как кажется, следует, что война закончилась в пользу Истрии и ее союзников.
Происхождение Ремакса и Фрадмона остается загадкой. В них видели вождей гетов (Т.Д. Блаватская), скифов (М.И. Ростовцев, С.Ю. Сапрыкин), галатов – бритолагов (П.О. Карышковский), бастарнов. Их верховную власть признавали, как греческие полисы, так и область, именуемая «Скифией». Из отрывков Деметрия Каллтийского мы знаем, что скифы жили вокруг Том и Дионисополя, где они граничили с кробизами. Истрия, по всей видимости, также находилась уже в III в. до н.э. в пределах «Скифии» (вспомним болотистые земли, уступленные гетами скифам). Из текста декрета следует, что этот царь был правителем сильного военно-политического образования, которое находилось вне Добруджи, за Дунаем. П.О. Карышковский показал, что ставка Ремакса находилась относительно недалеко от Истрии. Он, опираясь на то, что имя Ремакса имеет кельтскую этимологию, и на то, что его воинов явно противопоставляют фракийцам (гетам), а также не отождествляют со скифами («Скифия» - это область в Добрудже, которая подчиняется Ремаксу), отождествлял «Ремаксово царство» с теми галатами, которые так напугали скифов, савдаратов, фиссаматов и жителей Ольвии, согласно декрету в честь Протогена. С учетом датировки этих событий, предложенных выше, логично связать эти события с тем, что рассказывает истрийский источник. С всадниками Ремакса и «галатами» Протогенова декрета Карышковский отождествляет известные в Северо-Западном Причерноморье предметы кельтского происхождения, датируемые обычно II в. до н.э. С ними же он связывает «бритолагов», упоминаемых у устья Дуная Птолемеем, и города с кельтскими названиями – Новиодун (совр. Исакча) и Алиобрикс. Пока это самое удачное решение проблемы «царства Ремакса». Если не считать того, что несколько ранее примерно в тех же местах обитал другой правитель, как и Ремакс наделяемый титулом «царь» - Москон. Окончательно эта загадка будет решена лишь в том случае, если удастся найти кельтские или иные археологические комплексы, которые можно будет отождествить с «царством Ремакса».
Сравнивая описания взаимоотношений Истрии с Залмодегиком и Золтом, неизбежно приходишь к выводу, что речь идет об одном и том же политическом объединении гетов. Золт, именуемый в отличии от Ремакса «архонтом», по всей видимости был непосредственным приемником Залмодегика и продолжал его дело. В это время в Добрудже происходили те же процессы, что и повсюду на черноморском побережье Фракии и Скифии – после падения одрисского и македонского владычества греческие полисы остались один на один с местными варварскими династами, устанавливавшими новые правила игры. Не слишком цивилизованные, они были не столько заинтересованы в развитии торговли, сколько в грабеже хоры и дани с полисов. Мы видим в источниках давление фракийских племен и кельтов на Византий, гетов и Ремакса на полисы Добруджи. Точно такие же отношения склыдывались у саев Сайтафарна с Ольвией. Вроде бы в лучшем положении находились Одесс, окруженный землями кробизов, Месембрия и Аполлония, но декреты в последних двух полисах также указывают на напряженность – приблизительно накануне кельтского нашествия месембрийцы издают декрет в честь династа Садала, которому (а ранее 4м поколениям его предков) они каждый год выплачивают существенную дань, замаскированную в дарении золотого венца. В Аполлонии периодически мелькают сведения о какой-то угрозе. В конечном итоге, рядом с ними находились земли кельтов, проводивших политику рэкета в отношении Византия. Трудно представить, что более северные города избежали этой участи. Судя по географии военных акций Залмодегика и Золта, их владения находились относительно недалеко от Истрии, но достигали также самого юга «Скифии». Нападать они начинают, как кажется, именно с Истрии, следовательно, их нельзя отождествлять с царями кробизов. Выглядят они также менее эллинизированными, нежели их южные соседи, оставившие роскошную усыпальницу в Свештари. Очевидно, их земли располагались на западе Добруджи, примыкая к побережью Дуная. Здесь гетское население могло сконцентрироваться, будучи оттеснено от моря скифами.
В декретах в честь Агафокла и Протогена больше всего привлекает внимание слабость скифов. В Протогеновом декрета «скифы» - это бегущие от галатов и скиров аборигены, ищущие убежища. В истрийском декрете вовсе присутствует только топоним «Скифия», которая лишь платит дань задунайскому варварскому «царю» и разоряется соседним варварским «архонтом». Впрочем, вероятно прав С.Ю. Сапрыкин, который считает, что «варвары», спасающиеся от гетов в Истрии, были именно скифами. Бросается также в глаза явная тесная связь «Скифии» с полисами Добруджи. Скифы в Добрудже явно не недавние пришельцы, раз их имя становится обозначением целого региона от Истрии до Дионисополя. Карышковский датировал их появление серединой III в. до н.э. Если Москон действительно был царем скифов, который вытеснил гетов из окрестностей Истрии, а потом вероятно и из степей к югу от этого города, то те славные деньки прошли. Геты собрались с силами и начали возвращать свое.
Ослабление скифов также уместно связать с нашествием галатов и скиров. Если прав Карышковский, то Ремакс был кельтским вождем. Можно предположить, что кельтские всадники нанесли разгромный удар по скифам, часть которых бежала к Ольвии, а часть (в Добрудже) признала власть Ремакса, который таким образом занял место Москона в иерархии местных вождей Нижнего Подунавья. Усиление гетов в конце III в. до н.э. долго не встречало серьезного сопротивления со стороны задунайского царя. Возможно, все дело в солидном возрасте некогда славного вождя. В отличие от осторожного отца, который не рискует ввязываться в серьезный конфликт с дерзким Золтом, его сын Фрадмон действует более энергично. И, кажется, его энергия принесла свои плоды – гетский натиск был остановлен. Парадоксальным образом это сказалось на положении скифов.