Здесь можно услышать громогласное дыхание времени. Фейерверк эмоций от вдохновения трансляции ушедшей эпохи в настоящее перевоплощение. Место параллельной реальности. Зеркальные отображения не искажены временем. Дочери Зевса обрели второй дом в этих стенах.
Юрий ГРЫМОВ о театре «Модерн»
1.
«Эй, пастухи полевые, — несчастные, брюхо сплошное!
Много умеем мы лжи рассказать за чистейшую правду.
Если, однако, хотим, то и правду рассказывать можем!»
Так мне сказали в рассказах искусные дочери Зевса.
— У меня работают все, я не делаю различий. Например, нет такого, что пришел молодой артист в театр и маринуется в массовке. Главные, второстепенные роли — все это доступно сразу и для артиста, который недавно служит в нашем театре. Он должен понимать и принимать этику и эстетику театра, должен войти в коллектив. Вообще артист театра — нелегкий труд, это гораздо сложнее, чем играть в кино. И то же самое, кстати, можно сказать про режиссера.
Записать десять дублей и выбрать подходящий не получится.
— В кино много уловок: можно снять со спины, переозвучить, сделать массу вещей, которые прикроют самую бездарную игру. В театре так не будет — здесь на сцене живут, а в кино играют. Невозможно два часа сценического времени, скажем в «Войне и мире», заставлять актеров кривляться. В моей постановке пьесы М. Горького «На дне» есть эпизод драки, и у меня часто спрашивают: «Они, что, у вас дерутся? Вот по-настоящему?» Конечно. По этой причине бывают синяки, ссадины. Естественно, они не бьют друг друга в полную силу, но проживают роль на сцене. И да, это «по-настоящему».
То есть вы, как режиссер, предлагаете обстоятельства и актер живет в рамках событий пьесы?
— Конечно. Они должны найти себя в этой роли. Русская классическая школа предполагает такой подход. И более того, речь не только и не столько об актерах. Например, я ставлю пьесы, снимаю фильмы во многом про себя. Почему я не Петр? Я — Петр*. Почему не Безухов? Я — Безухов. Я — такой же. Объясню почему. В чем концепция моей «Войны и мира»? Пьер, поначалу западник, превращается в итоге в русского патриота. Это я нахожу и в себе. И если такая концепция интересна актерам, интересна зрителю, то постановка будет иметь успех.
2.
Воздвиг я памятник вечнее меди прочной
И зданий царственных превыше пирамид.
Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,
Ни ряд бесчисленных годов не истребит.
Как изменилась стилистика и эстетика театра «Модерн» с тех пор, как вы стали его художественным руководителем?
— Если быть честным, когда я туда пришел, то никакого стиля не увидел вообще. Его там не было, а был белый зал со стенами желтого цвета и выгоревшим занавесом. Цены на билеты на тот момент составляли максимально 700 рублей. Сейчас самые дорогие билеты у нас по 12 500 рублей.
Значительная разница.
— Это значительный финансовый успех. И в отчетах, которые мы представляем в Департамент культуры, он имеет большое значение. Это вообще важно — мы можем платить хорошие зарплаты актерам. Но нельзя забывать, что в театр люди приходят работать не за деньги. Деньги — оплата времени. Хорошо, когда актер получает большие деньги, и я буду делать все, чтобы так и было. Наверное, слышали расхожую фразу, что «художник должен быть голодным»?
Конечно.
— Ее часто понимают в прямом смысле, но это же абсурд. «Голодным» — это о жажде работы, жажде творчества, а не о том, что артист должен считать деньги на еду.
Да, для артиста деньги не главное. Он не должен о них думать, а вот я, как художник-руководитель, должен думать про деньги для своих актеров.
Поэтому говорят, что в театре не работают, а служат.
— Знаете, какое самое сложное время у наших актеров? Это конец сезона, большой отпуск. Актеры за неделю уже все свои дела переделали и начинают сходить с ума от скуки, ищут повод мне позвонить. То есть абсолютный антагонизм обычному поведению на работе обычных людей: «Скорей бы выходной!» У Ландау была формула счастья: «Работа. Любовь. Хорошее общение».
Можно вспомнить «Понедельник начинается в субботу» Стругацких — вся книга о таком отношении.
— Вообще грань между отдыхом и работой… Я понял, что и сам не отдыхаю в общепринятом смысле. Даже если я уехал куда-то, мне все равно 50 раз позвонят по рабочим вопросам. Минимум! У меня была история: к нам пришла женщина — эксперт по интернету, которая анализирует трафик, работу сайта, посещения и т.д. Так вот, она приходит с выпученными глазами: «Представляете, есть какой-то человек на Рублевке, он 200 раз в день на сайт заходит». Я говорю: «Спокойно. Это я».
3.
Ветрена я, и мил мне Амур, он ветреник тоже,
Избранный мною предмет — по дарованьям моим.
Все-таки я кое в чем и сильнее тебя: я такое
Переношу, от чего хмурятся брови твои.
Дверь, которую ты не откроешь тяжелым котурном,
Я открываю легко резвой своей болтовней.
Когда в 1987 году создавался театр «Модерн», это был экспериментальный молодежный театр, что было прописано чуть ли не в названии. Сохраняется ли эта традиция сейчас?
— Модерн, то есть современный. Так и есть. У меня 98% спектаклей, которые не идут ни в одном другом театре. Это первое. Второе — те классические произведения, которые мы ставим («На дне», «Война и мир»), разве они не резонируют с сегодняшним временем? Это, правда, не значит, что мы переодеваем актеров в джинсы, понимаете?
У классических произведений может быть любое прочтение, не обязательно классическое, для этого джинсы не нужны.
— У нас есть Горький, Толстой, Шекспир. И есть молодые авторы. Важно то, что театр сейчас стал местом рефлексии — можно высказаться, можно громко промолчать.
Промолчать тоже позиция. Это высказывание. И зритель может быть вам благодарен за это общение. Сейчас многие отчаянно нуждаются в разговоре с умными людьми.
А разве так было не всегда?
— Нет, не всегда. Сейчас время очень громких дураков, вам не кажется? Они захватили мир, и более того, они еще проявляют агрессию. И люди приходят в театр пообщаться с нами как со старшим братом. Не в смысле научиться, а именно пообщаться. Ведь мы сами задаем себе те же вопросы. Я не сижу и не думаю: «Ах, какой бы спектакль поставить, чтобы всем понравился?» Нет. Сегодня мир сошел с ума. Вот весь мир взял и сошел с ума. Многие просто перешли на сторону зла, причем они этого даже не понимают. И мы вместе со зрителем ищем ответы на вопросы, которая ставит сама жизнь.
Читать далее…