(Дети Замолксиса. Часть 10)
Помимо появления на исторической арене даков, рассказ Помпея Трога интересен еще рядом моментов. Во-первых, мы видим, что у даков сложилась довольно сильная монархическая власть. Орол способен отдать унизительный приказ, который, как кажется выполняется. Во всяком случае, предание, приведенное Помпеем Трогом, презентует дело именно так. Во-вторых, с учетом пролога, который упоминает Буребисту (вероятно, ошибочно, «Рубобостес»), можно предполагать, что этот Орол был предком Буребисты, при котором даки переживают свой расцвет. Логично предположить, что именно действия Орола, которые привели к освобождению даков от власти бастарнов Клондика (см. в предыдущей части), стали началом возвышения этого нового народ – «молодой ветви гетов». К сожалению, каких-то иных подробностей этого самого возвышения у нас нет. Даки проживали слишком далеко от центров цивилизации, кроме того, в нашем распоряжении нет крупных нарративов того времени, где они могли бы отметиться. Чуть-чуть выручает эпиграфика. На северо-востоке Олтении (Окница, департамент Вылча) был найден сосуд с надписью BAΣIΛEΩΣ ΘΙΑΜΑΡΚΟΣ. Когда правил этот Тиамарк мы можем лишь гадать. Амбиции у него были весьма значительными, на что указывает использование титула (если, конечно, это не попытка подольститься к нему со стороны того, кто эту надпись оставил). Но, думаю, логично будет предположить, что Тиамарк правил между Оролом и Буребистой.
На чем основывалась власть Орола, нам подсказывает пример того же Буребисты. Гетские цари властвовали, опираясь на поддержку местного аналога первосвященников – жрецов или пророков бога Залмоксиса. Так, при Буребисте находился могущественный Декеней, которого даки самого почитали как бога. Судя по всему, иные цари сами могли исполнять роль таких жрецов – пророков («Гетика» Иордана позволяет предполагать, что Декеней был одним из приемников Буребисты).
Отсутствие данных об истории даков в последующие сто лет позволяет предполагать, что крупных событий, которые могли отразиться на жизни Средиземноморья, в это время не происходило. Однако, для самих даков это должен был быть очень важный период – они осваивали Трансильванию и Валахию, их численность увеличивалась, они оттачивали свои военные навыки в битвах с соседями и друг с другом. Источники свидетельствуют, что даки делились на ряд племен. После смерти Буребисты его «царство» распалось сначала на 4, а потом на 5 частей, каждое из которых представляло собой значительное племенное объединение. Клавдий Птолемей называет около десятка племен, населяющих Дакию. Румынский нумизмат К. Преда пришел к таким же выводам на основании концентрации монет различных типов.
Вообще, по обе стороны Дуная в это время происходили активные процессы метисации местного фракийского населения с разнообразными пришельцами. Это заметно на археологическом уровне. Это отмечали современники. Аполлоний Родосский, автор III в. до н.э., писал о смешанных с фракийцами скифах. Страбон (VII. 3, 13), опираясь на каких-то авторов этого же времени, писал, что геты часто переселялись с одной стороны Истра на другую и обратно, и «смешались с фракийцами и мисийцами». Также про трибаллов: «Племя трибаллов (тоже фракийское) также подверглось такому смешению. В самом деле, трибаллы допустили переселения в свою страну, так как соседние народы заставили их выселиться в области более слабых племен; скифы, бастарны и савроматы на противоположном берегу реки нередко настолько превосходили их мощью, что даже переправлялись через реку вслед за теми, кого они изгнали, и известная часть их осела или на островах, или во Фракии, а тех, что жили на другой стороне реки, большей частью одолели иллирийцы». М.Е. Ткачук полагал, что гетами, которых вытесняли с одного берега Истра на другой, были прикарпатскими. Но, учитывая, где селились скифы и где бродили бастарны, логичнее предполагать, что это геты Добруджи, ставшей Малой Скифией.
Аппиан, видимо пользовавшийся тем же источником, писал о трибаллах (X. I, 3): «скордиски и трибаллы так истощили друг друга войнами, что если что-либо и осталось от трибаллов, то они бежали за Истр к гетам, и племя процветавшее до Филиппа и Александра, является теперь угасшим». В другом месте Аппиан, рассказывая о страданиях автариатов (о чем мы уже раньше говорили в специальном посте), сообщает, что они поселились «в земле гетов, болотистой и необитаемой, около народа бастернов» (XVIII. I, 4). Нам уже приходилось анализировать запутанные известия об этом народе, который Страбон причислял к одним из самых могущественных в Подунавье. Думаю, имеет смысл повторить сделанные ранее выводы:
- автариаты были союзниками галатов в 280-278 гг. до н.э.;
- ок. 270-230 гг. до н.э. они установили недолговечную гегемонию в Среднем Подунавье, которую перехватили у трибаллов;
- конец этой гегемонии положили кельты – скордиски, после чего автариаты и переселились в «землю гетов, болотистую и необитаемую».
Любопытно, что Аппиан отправляет к гетам и автариатов, и трибаллов. Причем, в обоих случаях, судя по всему, виновниками являлись скордиски. «Болотистая и необитаемая» земля гетов рядом с бастарнами – это скорее всего придунайские низменности Добруджи. Тут мне на ум приходят певкины – одно из племен бастарнов, получивших свое имя по острову Певка в устье Дуная, которым они владели. В IV в. до н.э. здесь находился последний оплот трибаллского царя Сирма. В 180-168 гг. до н.э. Клондик со своими бастарнами бродил в тех же местах, где жили трибаллы, автариаты и скордиски. Мы видели, что за это время он превратился в «галльского царька» (у Тита Ливия) и «предводителя гетов» (у Аппиана). А затем, бастарны – певкины оказываются примерно в том же болоте, что и автариаты! Не были ли последние загадочными «галлами» Клондика? Отчасти археология подтверждает мою догадку, так как отмечается влияние иллирийцев и трибаллов на материальную культуру бастарнов и родственных им зарубинцев. Можно было бы предположить, что в случае с зарубинцами влияние могло быть более опосредованным – его связывают с возвращением воинов, участвующих в балканских походах, но М.Б. Щукин отметил, что влияние это ярко выражено именно в зарубинецкой культуре, а вовсе не на памятниках типа Поянешти-Лукашевка. Это позволило М.Б. Щукину объявить зарубинецкую культуру памятниками самых северных из бастарнов (атмоны и сидоны), но лично я к такой возможности отношусь скептически. (Хотя, сам автор этих строк когда-то увидел в трибаллском влиянии на зарубинцев чуть ли не подтверждение балкано-дунайского происхождения славян).
В течении II в. до н.э. в Европе складывается новая этнокультурная и политическая реальность, характерная для следующих трех веков. К западу от гетов и даков успокоившиеся кельтские племена Галлии, Южной Германии, Верхнего и Среднего Подунавья, не имея больше возможности для экспансии, переходят к строительству своей собственной цивилизации. К востоку – территория канувшей в Лету «Великой Скифии» оказывается поделена между четырьмя могущественными силами. К западу от Днепра от Карпат расширяется влияние бастарнов. С севера распространяется родственная бастарнам зарубинецкая культура, носители которой остаются безымянными (если, конечно, они действительно не носили имя «бастарнов»).