Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Мы продолжаем наш сериал, сочиняемый исключительно в режиме "онлайн", т.е. являющийся - по сути - совершеннейшим авторским экспромтом. Хочу ещё раз заверить уважаемых читателей: всякий месяц я не имею ни малейшего понятия - куда занесёт судьба нашего героя Ивана Яковлевича Рихтера и в какие исторические перипетии он окажется вовлечён. Вот и сейчас - когда пишу эти строки - знаю лишь одно: прежде мне предстоит изрядно чтения всевозможных мемуаров и публицистики, после чего, взяв паузу, взболтаю полученную информацию в голове, да и выдам текст, размещённый ниже. Приятного просмотра!
Полностью и в хронологическом порядке с проектом САМЫЙ ЛУЧШiЙ ИСТОРИЧЕСКiЙ СЕРИАЛЪ можно познакомиться в каталоге "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
"ВОДА ЖИВАЯ И МЕРТВАЯ"
СЕРИЯ ВТОРАЯ ЭПИЗОД 2
Прежде, чем продолжить своё повествование, хочу помянуть удивительное стечение обстоятельств, вынудившее меня покинуть Москву в самый подходящий (или - неподходящий... это с какого боку посмотреть) для того момент. Как тут не поверить в неумолимо-безучастных Мойр, плетущих на своих веретенах нити судеб человеческих, что складываются затем самым причудливым образом? И отчего зазевалась тогда самая жестокая из них - перерезающая нить Атропос? Ведь, останься я в Москве, верно, записался бы в ополчение, куда в те дни счёл надобным записаться всякий порядочный русский, и - как знать - вернулся бы оттуда живым? Сколько матерей тогда оплакивали детей и родственников! А скольких не удалось сыскать даже останков, чтобы похоронить по-христиански! Что уж тут говорить о шестнадцатилетнем юнце, сроду не державшем оружия, кое-как, то есть весьма скверно обученному в пансионе фехтованию, и столь же скверно мальчишкою ездившему верхом без седла в своих Липицах на кривой на один глаз старой кобыле Вечорке, вечно норовящей неловко скакать по кругу? Всё - однако же - сложилось в моей судьбе иначе, чему обязан я был своему старому покровителю - дядюшке Андрею Карловичу.
Дело тут в том, что незадолго до злополучных известий о вторжении Наполеона генерал почувствовал себя неважно: сказывались и боевые раны, коих за всё время службы получил он немало, и мигрени, от которых он из седмицы добрую её половину вечно страдал, и всё по вечерам... А всякий год, должен сказать, Рихтеры в начале июня покидали Москву до сентября, проводя лето в калужском имении Авдотьи Алексеевны, урождённой Петрищевой. Сперва они вывозили туда дочерей, после - когда те обзавелись собственными семьями - ездили туда либо одни, либо приглашали дочерей уже с мужьями и внуками (старшая - Ольга Андреевна, та, что была замужем за тем самым интендантским полковником Протасовым, что протежировал мне в канцелярию Гудовича, обзавелась сразу двойнею, сделав меня каким-то там, седьмая вода на киселе, дядею). Именно в злосчастном для всей России 1812-м, когда дядюшка занемог, решено было отправить Авдотью Алексеевну, Аннушку и Ольгу Андреевну с двумя малышами в имение без главы семьи. Меж супругами вышли сурьезнейшие споры, но Андрей Карлович был непреклонен. Он то доказывал супруге, что дорога будет ему крайне неполезна, то уверял, что московский климат, покой и родные стены непременно помогут ему, а после, использовав все доводы, вообще сурово изрекал, что в такое непростое время должен быть первым уведомляем о происходящем близ границ Империи, что в деревне, понятно, происходить могло лишь с изрядным запозданием. Авдотья Алексеевна плакала, несколько дней даже вовсе не показывалась из своих комнат, нарочно нарушая издавна заведённые в семье Рихтеров традиции совместных трапез, однако ничего не помогало... Генерал был непреклонен. В конце концов, решено было исхлопотать у Рунича отпуск для меня - чтобы хоть одно лицо героического полу могло сопровождать женщин в поездке и оберегать их на обратном пути. Со стороны дядюшки это был явный compromis, так как надобно было видеть меня в ту пору, чтобы понять иронию в возложенной на меня миссии, но Авдотья Алексеевна неожиданно за это предложение ухватилась. Скорее всего, сложив оружие в бесплодной битве с упрямым и более сильным противником, она предпочла хотя бы и такую непредставительную компанию, - лишь бы не скучать в деревне в окружении одних только женщин, включая воспитанницу Аннушку, да малых и шумных детей.
Испросить отпуск - противу моих ожиданий - оказалось делом на удивление несложным. Рунич - при содействии всё того же полковника Протасова, понравившегося, кстати, Ростопчину своей исполнительностью и полным порядком в делах, - моё возмутительное прошение одобрил, заметив, правда, не без яду, что по возвращении генерал-губернатор ожидает от меня большего рвения к службе, и что в мои годы и с такими дарованиями должно проявлять усердия впрок. Покраснев, я принялся было оправдываться, но Рунич остановил меня жестом и небрежно помахал пальцами в сторону двери, явно выказывая собственное отдельное мнение от решения начальства. Хотел ли я ехать тогда? Нет и нет. Мне - как ни странно это покажется - начинало нравиться и моё положение по службе, и то ощущение взрослости, какое случается у всякого юнца, принуждённого обретаться в новом для себя кругу людей, много старше его. И уже частенько - в воображении моём - переносился я мечтами в недалёкую будущность, где жил уже своим домом, где вышел в чины не ниже полковничьих по Табели, и мог уже задуматься об обзаведении семьёю... И - вот, извольте всё это бросить по капризу старого упрямца, выглядеть в глазах начальства едва не предателем, un lâche et un traître, прячущимся за дамскими подолами и чужими протекциями. Но отказать дядюшке я, понятно, никак не мог, лишиться его поддержки, да и - чего уж там! - крова означало для меня верную дорогу в родительские Липицы.
И вот, пятого, кажется, июня 1812 года мы на двух экипажах двинулись к Старой Калужской дороге. Проводы были долгими. Авдотья Алексеевна всё никак не могла расстаться с генералом, просила его писать чаще, а ещё лучше того - перестать ерепениться и приехать как можно скорее в деревню. Андрей Карлович нетерпеливо дергал тонкими губами, всё крестил нас на дорожку и явно хотел уже остаться наедине со своими болячками и известиями с рубежей. В последний раз провожая взглядом из окна дормеза скромный двухэтажный дом Рихтеров, я и предположить не мог, какая судьба ему уготована и ему, и его хозяину в самом ближайшем будущем. Клото, Лахесис и Атропос в белых своих одеждах уже принялись за работу, а в песне Атропос прозвучала в числе прочих и фамилия "Рихтер"...
************************************************
Нас ждёт февральский эпизод уже из третьей серии "Воды живой и мёртвой". Кажется, дело потихоньку ладится, наш Иван Яковлевич оброс плотью и кровью, а надвигающиеся грозные события заставляют всерьёз волноваться и за него, и за его окружение. По традиции я предложу музыкальное оформление к нынешнему эпизоду. Думаю, это должно быть что-то тревожно-красивое, мелодичное, заставляющее зрителя, уж точно знающего ход Истории, сопереживать героям, и - чего уж - добавить нотку мелодраматизма. Кажется, я нашёл такую тему: это - оркестровая версия из оперы Пуччини Gianni Schicchi "O mio babbino caro". Послушайте, пожалуйста!
P.S. КАСТИНГ ПРОЕКТА - 2
Совершенно случайно подумал, что, пожалуй, лучшего кандидата на роль генерал-майора Андрея Карловича Рихтера чем Валерий Баринов и сыскать нельзя! Актёр удивительно жёсткой харизмы и убедительности исполнительского мастерства. Запомнился нам давно, но полюбился со времён "Петербургских тайн". А ещё - как-то давненько уже я видел творческую встречу с ним, где под личиной человека твёрдого вдруг обнаружился крайне обаятельный и уютный какой-то иной характер - особенно, когда Баринов читал стихи...
Отсмотрев четыре серии нового квазиисторического сериала "Цербер", я точно так же неожиданно наткнулся на отца нашего героя - Якова Антоновича Рихтера. Актёр Дмитрий Ульянов, исполняющий в "Цербере" роль Бенкендорфа, вдруг убедил меня - и самим Бенкендорфом, и в необходимости нашему прожекту. Есть в Ульянове какая-то... изломанность, что-то стоит у него за душой, целая история. И в то де время он имеет выказать и некоторую отстранённую иронию к своему персонажу. Одним словом - прошу любить и жаловать, отставной секунд-ротмистр Яков Антонович Рихтер.
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу
