Суббота.
День самый никчёмный и хмурый, периодически накрапывает дождик, и какая-то осенняя промозглость царит в апрельском воздухе и пробирается в душу. Такая погода делает меня рассеянной и заставля- ет мечтать о клетчатом пледе, камине и какао.
Но надо работать, слышать слова больных и здоро- вых, более того - отвечать, искать нужные лекарства, правильно пробивать чеки и отсчитывать сдачу. Правда, и посетителей немного. Сегодня я работаю без Лары, она взяла отгул и поехала в деревню с Васькой. Вместо неё вышла Галина Ивановна. Галина Ивановна - первостольник с огромным стажем, она очень опытна, серьёзна, рассудительна и строга к себе и к другим. Конечно же, носит очки на цепочке, имеет пятый номер бюста и коротко стрижена. Мы уважаем друг друга и большую часть дня молчим, а если разговариваем, то на самые важные темы: здоровье, работа, семья. Пожалуй, для такого серого дня это даже удобно. У англичан есть по- говорка: люди большого ума говорят об идеях, люди среднего ума - о событиях, а мелкого о людях. Похоже, Галина Ивановна знает эту поговорку и не может себе по- зволить житейских разговоров. А я традиционно люблю обсуждать людей, их поступки, внешний вид, мотивы и прочее, и другое, и все на свете, и я смотрю «Дом-2», в чём, конечно, никогда не признаюсь сегодняшней напарнице.
Между редкими посетителями, я делаю эти записи в прекрасной старой общей тетрадке с желты ми тонкими листочками. Не слишком ли много прилагательных? Может быть, что-то да выйдет... Всего двадцать чеков с утра. Очень размеренный день, успеваю читать аннотации к новым лекарствам.
Время обеда. Я снимаю халат, расчесываю волосы, переобуваюсь, надеваю плащ, беру прозрачный зон- тик и уже собираюсь толкнуть дверь, чтобы выйти во влажный холодный воздух, и тут происходит какой-то бессмысленный сбой реальности...
Три дня назад я первый и последний раз слышала и думала о Ларкином «морском волке». И вот, по какому-то невероятному стечению обстоятельств, дверь открывает он - высокий, свободолюбивый, роковой мужчина в кожаном черном плаще. Я почему-то сразу понимаю, кто это. Может быть, по вишневому запаху, тонкому, но ощутимому, или по осанке, или по трехдневной щетине, или по тяжелому подбородку - не знаю. И понимаю одновременно, что у него такие глубокие сине-зелёные глаза, что в них не заметить ни бревна, ни соломинки. И еще этот день, превративший меня в созерцание и амёбность! Чёрт!
Мы сталкиваемся с ним у двери и бросаем друг на друга опознающие взгляды (они почему-то всегда вза- имны, даже если обознаешься). Я успеваю подумать о том, что в странах Средиземноморья оправдывали убийц, если во время преступлений дул сирокко.
- Вы ведь Виктор, вы к Ларисе?
- Да.
- Ее сегодня нет, - сказала я, уже выходя на улицу. С какой-то литвиновской обреченной интонацией.
«Волк» вышел за мной.
- А вы меня знаете?
- Нет. Но я почему-то поняла, что это Вы. Она будет Завтра и послезавтра. Меня зовут Катя, я её подруга, - улыбнулась я.
- Очень приятно.
Тем временем мы уже идем куда-то, но вовсе не к дому моей мамы, где я обычно обедаю.
- Почему Вы не пришли в тот же день?
- Я решил прийти сегодня.
Вы и правда моряк?
- Почти речник. А вы тоже работаете в аптеке?
- Да, работаю.
- Вы любите рыбу?
С ним было очень хорошо идти по сырому, чистому асфальту и обмениваться незамысловатыми вопросами- ответами. Этакий пинг-понг. Через несколько минут я сказала, что хочу есть.
- Я знаю тут небольшое кафе, - сказал он и сразу же немного смутился.
В этом было что-то отвратительное и предательское. Но я поступала ровно так, как поступала. Мне нравились его слова, шаги, запах, рост, профессия, как бы глупо это ни звучало. Поэтому я как можно более равнодушно приняла его приглашение. И еще у него был отличный подбородок тяжелый, волевой, мужской. Это вечный предмет моей зависти. Люди с подбородками несут какую-то значительность и силу, а я же сущий верблю- жонок... Может, поэтому и шла бок о бок с ларискиным «Волком», не смея с ним распрощаться, не смея с ним шутить, но смея быть загадочной и немногословной. В кафе я сказала, что замужем. Бог знает зачем. Виктор сказал, что женат.
- И Лариска тоже.
- Мне нравишься ты.
опускаю глаза. Какие-то обрубленные фразы, дождь за окном, прямо как во французском кино. Неловко, но хорошо. В зале трещит настоящий камин.
- Вы любите дождь?
- Да, я люблю, только на суше. Ты замерзла? Немного. Я смотрела на огонь.
«Волк» проводил меня обратно, до аптеки... и всё. Теперь я опять работаю, отвечаю на звонки, продаю лекарства и думаю о том, что будет дальше. Галина Ивановна уходит в пять часов домой. И я остаюсь совер- шенно одна! С полным набором безрадостных чувств: вины, печали, дурацкой влюбленности и с чувством того, что все это было неизбежно. Мне звонит мама, спрашивает, почему это я не пришла на обед, придумываю на ходу отговорку - наплыв покупателей. Мне звонит Ларка и спрашивает, как дела , я отвечаю, что все пучком и радую её тем, что заходил «Волк>>> и интересовался ею, и что я сказала ему, когда «ты, глупенькая Лапка, работаешь". Мы смеёмся. Я смеюсь искренне, может разве слегка истерично, но мне
правда почти всегда хорошо, когда она что-то забавное рассказывает или радуется бурно, как сейчас.
Остается работать последний час. Я зажигаю свет в зале, прибираюсь немного на рабочих местах, пыта- юсь что-то делать, чтобы перестать думать и плыть в этом бассейне, в этом аквариуме чувств. Решаю даже помыть пол, облегчив Эльвире Адамовне завтрашний труд. А перед глазами его лицо.
Последняя порция клиентов, как всегда, довольно многочисленная. Я очень внимательна к каждому, лишь бы не к себе! Бабушке объясняю, как пользоваться нитроспреем, дедушке сама измеряю размеры ноги, чтобы идеально подобрать противоварикозные чулки, молодому человеку помогаю выбрать тонометр для мамы, с тучной женщиной беседую про средства от молочницы....
И вот, все вышли, довольные походом в мою субботнюю, вечернюю аптеку, я поджимаю губы, убираю челку за ухо, и... В общем, опять появляется «Волк». Он подходит к окошку.
- Мне «...септ», - говорит он и протягивает мне белую розу. Я расплываюсь в улыбке.
Катя, я ухожу в плавание совсем скоро, все лето.
У него тонкие губы.
- Ты понимаешь, что мы с Лариской подруги?
- Нет.
- Хорошо, ты понимаешь, что я обманула тебя, и у меня нет мужа?
- Да понимаю, я почему-то понял. Но я просто хотел тебя еще раз увидеть и всё.
В нём океан спокойствия и силы. А я - верблюжонок- аптекарь-предатель. Он дожидается меня на улице и провожает до дома. К вечеру, кстати, выглядывает солнышко.
- Когда тебе в плавание?
- Через две недели.
- Мой номер....
Я говорю ему свой номер сотового телефона.
- Я запомнил.
-Пока. -
Я поднимаюсь по лестнице, жмурясь от счастья, от взаимности, от себя и от него. Я надеюсь, что он мне позвонит, и я же этого уже боюсь. Весь мой жизненный опыт подсказывает, что самое прекрасное в отношени ях - это их начало, когда ничего еще толком не ясно, и ты не знаешь человека на вкус, а лишь на взгляд и на «предчувствие». Я залезаю в душ и подробно вспоминаю каждую минуту сегодняшнего сумасшедшего дня и все реплики , наши с " Волком" реплики , проговаривая их заново. Чем сильнее я влюблена , тем дольше длится душ. Так всегда. Сохну, смотрю телевизор, получаю 2 смс. Одна от наверняка хихикающей Лариски: " Кать, кажется , я беременна. К черту Волка!)) и другая : " Я тоже не женат .
Спокойной ночи.
✅ Спасибо, что прочитали.