Наука вмещает не только теории и гипотезы, но и мифы, так называемые научные мифы. И эта мифология часто выражается в странных и смешных исследованиях ученых, помешанных на своей деятельности до того, что теряют ощущение реальности.
В 2016 году Шнобелевскую премию получили странствующий философ и ветеринар Чарльз Фостер (Charles Foster), а также дизайнер и писатель Томас Туэйтс (Thomas Thwaites)
Надо сказать, что эта шуточная премия была учреждена в 1991 году как антипод или пародия на Нобелевскую премию. Ее основатель - Марк Абрахамс, главный редактор журнала "Анналы невероятных исследований".
По английски Ig ("ignoble" - "постыдный" или "посредственный" или же ignorable - невежественный) Nobel. В общем игнобелевская, Ig Nobel, или, по-русски, шнобелевская - шуточная Нобелевская премия, имеющая ассоциации со "шнобелем", то есть большим носом.
Главная задача этой премии изобличать и высмеивать лженаучные построения ученых, которые по каким-либо причинам потеряли берега. Ее вручают лауреаты Нобелевской премии, при этом читаются озорные "доклады".
Лауреаты "шнобелевки" в 2023 году это - поляк Ян Заласевич: старался выяснить, почему ученые лижут камни. Исследователи сразу ряда стран получили эту премию за использование мертвых тел в попытке посчитать сколько волосинок у человека в каждой ноздре и равно ли их количество, а так же группа ученых из США - за попытку в ходе эксперимента узнать, сколько прохожих останавливается, чтобы посмотреть вверх при виде прохожих, которые смотрят себе под ноги. И так далее... За несколько лет пару раз получали эту премию гомеопаты.
Так бывает, что метод исследования выглядит вполне себе научно, но результаты неожиданно возвращают нас к какой-нибудь странной проблеме, связанной, возможно с типом характера или темперамента самого исследователя, тенденции в обществе, которую не замечали прежде или предпочитали не говорить о ней.
Так вот философ ветеринар Чарльз Фостер проводил полевые исследования. Он проводил эксперимент на самом себе, о результатах которого написал работу "Быть зверем", которая и послужила поводом для "вручения" "шнобелевки".
Барсук, живущий в норе на склоне холма, питающийся дождевыми червями, (кстати вообще-то человеческий пищеварительный тракт не приспособлен для переваривания сырых червей, о чем знает не то, чтобы любой гастроэнтеролог, но и любой трезвый человек), голодная лисица, ненавидящая людей, выдра, стриж (!) и олень - все это образы, которые примерил на себя ученый.
Томас Туэйтс тоже написал и опубликовал книгу о том, как он с жил протезами и устройством, которое помогало ему щипать траву в гипотетическом облике козы-оборотня. Его друзьями на время стали дикие альпийские козы. Этот уникум тоже удостоился внимания бдительных шнобелеведов.
Интересно, что при патологической трансформации личности (человеческой), которая бывает при шизофрении, индивид натурально в своих восприятиях не только отождествляет себя с другими людьми и неодушевленными предметами (я - дерево...), но и с разными животными. "Новая личность" приобретает иные привычки, мышление ее - иную направленность. Все это новое поведение воспринимается субъектом, как в высшей степени естественное и адекватное. Что характерно: этот патологический процесс усиливает проявления крайнего индивидуализма.
Может быть какая-то такая переходная форма бытия уже наполовину усвоена и Фредриком Сьобергом (Fredrik Sjoberg), само собой лауреатом "шнобелевки", энтомологом из Швеции, который усердно описывал свой восторг от коллекционирования мертвых и живых мух?
Мир в субъективном восприятии живых существ расколот на несоединимые, непредставимые как целое частности. Кто-то ориентируется по запаху, кто-то воспринимает ультрафиолет. Если бы человек воспринимал не световые волны с помощью зрения, а например электрические волны, то наш мир выглядел бы совершенно иначе. Эти разные миры постоянно соприкасаются и накладываются друг на друга, но никакой диффузии не происходит.
То, что животные живут и строят свое поведение и отношение к окружающему миру на основе инстинктов - давно известно. Также известно и то, что некоторые особи отличаются оригинальным поведением, что говорит о зачатках разума у них. Как и то, что современная этология (не путать с этнологией) в отличие от науки 20 века старается (напрасно) откреститься от термина "инстинкт" в пользу "познавательных способностей" животных и тем самых уходит в идеализацию некоторых представителей животного мира, видя в нем только разумность.
Человек, который произошел от животных, тоже хранит в своем бессознательном набор инстинктов и их производных, которые в свое время, усложняясь и сублимируясь, привели в результате развития к такому феномену как сознание, интеллект или способность абстрактно мыслить.
Эта способность позволила разрабатывать и совершенствовать систему культурных феноменов: представлений и идей, основанных на абстрактном мышлении. Явления культуры, материальной и духовной, это посуда, инструменты, одежда, типы орнаментов, а так же моральные нормы, религия, наука и искусство.
Что-то создавать, учиться и решать задачи умеют и животные, более менее шаблонно: некоторые виды птиц умеют из песен других видов птиц создать свою мелодию, крысы - учатся распознавать яды и ловушки.
Но.
Умная самка шимпанзе, порождая восторг профессиональных зоопсихологов и умиление любителей, отделяет зерна от песка, бросая их в воду, чего на ее памяти до нее никто не додумался, самец или самка человека оперирует сложными символами, разделяя категории действия и созерцания. Бобры строят хатки, птицы - гнезда, человек - адронный коллайдер.
Сама передача знаний или культурных навыков конкретному индивиду, или от группы старших к младшим в ходе социализации - тоже разновидность культуры. Это есть и у животных на более примитивном уровне выживания в дикой среде. Культура общения и понимания - адаптивный механизм и у животных и у человека, противостоящий агрессии и борьбе всех против всех.
Человеческая же способность к сознательному усвоению знаний в результате обучения и наблюдения существует не только ради выживания, хотя это тоже генетически закрепленное явление адаптационного порядка, то есть имеет источник в структуре древних рефлексов (более простых ответов на внешние раздражители) и инстинктов, более сложных, сформированных в ходе эволюции.
Усвоение знаний, как форма социализации и развития интеллектуальных способностей у человека - уже автономна, так как существует не только ради выживания.
Инстинкт - это набор сложных ответов определенного вида (в том числе человека), который активируется как реакция на внешние стимулы или внутренние сигналы.
Человек как субъект относится к этим стимулам, независимо осознает он их или нет (просто хочется и все), как к желаниям, настроениям, эмоциям, а так же радости самовыражения в любом творчестве или негодования по поводу несправедливости.
Иррациональные поступки, желания, высказывания человек старается рационализировать накладывая на инстинктивный ответ на неизвестный раздражитель изнутри или снаружи - какую-нибудь банальную истину. Таким образом поведение человека рассудочно-инстинктивно.
Простой банальный пример. На девушку напали хулиганы, но ее спасает крутой герой, случаем оказавшийся в этот недобрый час поблизости. Во время драки девушка (это происходит сплошь и рядом, особенно если ей внешне не понравился спаситель) исчезает бесследно, и победившему герою приходится потом доказывать в отсутствие свидетелей, что он кого-то защищал, а не сам нападал. Такие случаи всегда потом вызывают негодование. А ведь секрет поведения женщины прост: это просто инстинкт самосохранения в чистом виде. Эмоции снимают покров рассудка, оставляя только один импульс - самцы дерутся за право тащить к себе спорную добычу и задача добычи - ускользнуть.
Или же можно сказать так: инстинктивный призыв к действию или высказыванию покрывают постфактум рассудочные обоснования и выводы.
Затратность рассудочных действий - большая проблема для человека. В сознании происходит постоянный процесс по обработке информации. Это требует затрат энергии. Поэтому, чем более инстинктивен ответ на стимул, тем меньше требуется энергозатрат на решение возникшей проблемы. И наоборот чем более рассудочно решение, тем больше напрягается мыслительный аппарат, тем больше задействуется приобретенных в результате обучения и воспитания знаний и навыков. От этого страдает скорость принятия решения, а от скорости реакции может зависеть не только репутация, но и жизнь.
Раздражители требуют простого ответа, но культурный человек, если у него появится время и возможность, даст сложный ответ, облеченный в какие-нибудь концепции - например ксенофобия - инстинктивная фобия по отношению к "чужим".
По кровеносной системе в нашем мозгу течет энергия в буквальном смысле в виде кислорода. Примерно 15 миллиардов нейронов коры больших полушарий сигналят друг другу о возникающих проблемах и потребляют эту энергию в строгом соответствии с правилами рационального расхода и распределения этой энергии - чтобы в активных на данный момент участках мозга не наступил ее дефицит.
Энергетические затраты неокортекса (новая кора) для решения какой-то задачи бывают равны затратам на тяжелый физический труд. Часто такая работа оказывается, особенно если это происходит непрерывно, непосильной. Экономия энергии, которая является важной функцией выживания, обуславливает оживление и реализацию очень древних инстинктов на основе работы более древних структур мозга.
Кроме ответа на стимул, наследственный инстинкт может сам по себе, "изнутри", будучи не узнанным и незамеченным, заставлять человека или животное деятельно искать ту ситуацию, среду или территорию, где этот инстинкт может проявиться. Внешне это часто выглядит как немотивированное поведение.
Инстинкты взаимодействуют, иногда блокируют друг друга, сливаются, враждуют, что порождает случайность поведения живого существа (так медведи, видящие впервые зеркало по разному себя ведут). Выводы можно сделать только на основе скрупулезной статистики.
Каждый из инстинктов запускает сложный процесс, но в общем и целом, кроме общих размножения, самосохранения и материнского инстинкта, можно выделить такие:
Страх темноты, например, шевелящегося куста в темноте или просто чего-то шевелящегося, за которым могла таиться опасность.
Сильная гроза всегда вызывает что-то такое щекотливое с разной степенью интенсивности, в зависимости от жизненной ситуации
Боязнь крови, так это могло означать для нашего далекого предка ситуацию угрозы жизни.
Отвращение-страх к серьезно больным, покойникам, экскрементам.
Отвращение-страх ко всякого рода червям и похожим на них животным, змеям и паукам разного размера, мелким быстрым насекомым и животным, которые, внезапно появившись, всегда очень напрягают. Причем стимуляция участков мозга, отвечающих за страх и отвращение, подавляет активность других зон, отвечающих за сочувствие и доброту.
Крупным хищникам, особенно издающим свой утробный, мощный рык, появление которых у человека вызывает настоящий ступор, независимо от того проявляет ли это животное агрессию или нет.
Неизвестности. На этот инстинкт или инстинктивную фобию наслоился многовековой пласт рассудочных рассуждений, всякие оправдания боязни будущего, перемен и обществом и отдельным человеком, неприязнь к "чужим". Но эти рассуждения не могут заслонить все же первоначальный атавистический импульс.
Любовь человека к охоте и рыбалке, а также собирательству - тоже долгое эхо условий существования древнего человека и необходимых навыков для его выживания.
И наконец инстинкт иерархии, который обуславливает благоговейное отношение к "вождю". Как вариант - к системе которую символизирует, олицетворяет руководитель.
Все эти инстинкты достались нам из адаптационного багажа наших далеких предков, живших в саваннах восточной Африки, которых кусали всякие членистоногие, ели кошачьи. Предков, которые боялись громких явлений природы, чужих племен, всего непохожего на привычное.
Культурные нормы цивилизованного человека, традиции и обычаи, имеют инстинктивный подтекст, так как следование им предполагает нечто само собой разумеещееся, не подпадающее под рассудочную критику. Это адаптационные механизмы, сформированные в течение тысяч лет человеческой истории, нужные для нормального, то есть наиболее безопасного, существования общности и ее воспроизводства. Культурные нормы, поведенческие стереотипы, унаследованные и приобретенные в результате обучения и воспитания - это разнообразные, сложные ответвления инстинкта самосохранения, решающие задачу комбинирования сохранения себя любимых и выживание популяции в целом.
Есть и общественная сублимация, то есть в данном случае облагораживание индивидуального инстинкта самосохранения, когда на место взаимной вражды и борьбы, осуществляющей отбор, приходит альтруизм. На место естественного животного эгоизма приходит самопожертвование, социальная политика и родительская любовь не только к своим детям, но ко всем детям вообще. Это расширение также требуется для выживания популяции и человеческого вида.
Базовый инстинкт всякого живого существа, включая и насекомых и высших животных - это агрессия.
Двигаться, суетиться, воевать за территории, ресурсы, возможности успешного спаривания. Нападай или спасайся бегством. Адаптационная ценность агрессии на ранних этапах становления живых сообществ и отдельных индивидов неоценима.
В ходе эволюции взаимодействия индивида и общества у нас выработалось одно очень важное качество, особенно ценное у хищников, каким является человек: мы терпимо относимся друг к другу, и это позволяет сосуществовать на ограниченных пространствах одновременно множеству людей, в большинстве вовсе незнакомых друг с другом. Это и отличает нас от животных, которым всегда и до всех есть дело. Вот идет по улице человек, и он ничем нас не интересует. Если животное не особенно тупое, то движущейся объект обязательно привлечет его внимание - ведь надо спасаться бегством или наоборот напасть.
Агрессия же отталкивает и рассеивает группы и сообщества по территории обитания, а также служит энергетической подпиткой в борьбе за право оставить больше потомства и, соответственно, защищать это потомство.
Инстинкт агрессии порождает понятие ранга, которая упорядочивает структуру сообщества или стаи.
Агрессию породили два принципа эволюции видов - отбор и изменчивость.
Если какой-то орган одного представителя вида по рождению получился эффективнее, то потомки этого животного индивида будут лучше приспособлены к окружающей среде, следовательно оставят больше потомков с этой полезной мутацией, которая уже в результате естественного отбора закрепляется в счастливых потомках, число которых будет расти. Антилопы совершенствовали быстроту бега и обоняние, а преследующие их дикие кошки удлиняли прыжки и наращивали силу лап.
Так как агрессия обусловлена борьбой за выживание, то ее главным маркером является борьба за территорию. Чем дальше от современного человека формы этой борьбы, тем более примитивный характер принимает эта борьба в настоящем.
Таким образом, территория, которая кажется принадлежащей животному, - это всего лишь функция его агрессивности, изменяющейся в зависимости от подавляющих ее пространственных факторов.
Конрад Лоренц "Агрессия, или Так называемое зло".
И он же указывал, что вся опасность инстинкта агрессии в ее спонтанности, то есть немотивированности с точки зрения рассудка:
Как раз понимание того, что агрессия является подлинным первичным инстинктом, направленным на сохранение вида, позволяет вполне осознать всю ее опасность: опасность этого инстинкта состоит именно в его спонтанности.
Таким образом, что происходит, если человек чрезмерно привязывается к животному, и начинает отождествляться с ним?
Матери часто идеализируют своего ребенка, хозяева домашних животных подвержены антропомофному идеализму в отношении своих питомцев, то есть, проще говоря, очеловечивают их, иногда расчеловечиваясь сами.
Пытаясь подтягивать его на свой уровень, хозяин вживается в образ животного. Это похоже на отождествление матери, реже отца со своим ребенком. Это тем более легко, поскольку зверь, выросший в семье человека, так и считает себя членом семьи, он-она, сын или дочка пусть странных, но все же родных родителей. И как мать человеческого дитя говорит и мыслит о себе и ребенке в терминах "мы", так и приемные родители животного, отождествляют себя с ним и не видят недостатков, невозможности что-то понимать, а то и вовсе считают свое чадо вундеркиндом. Ведь он же вот-вот поймет... Вот-вот заговорит по настоящему.
А он не поймет, вот в чем проблема. Ему или ей нужны еще сотни, тысячи поколений, чтобы понять. А пока это домашнее животное - это ребенок полутора лет, который никогда не станет взрослым.
Посмотреть на мир глазами животного это не только научный миф и каприз. Это вредное убеждение, которое приводит к сбою в структуре логического мышления, свойственного человеку.
Древние мифы о дружбе и родстве человека, где животные являются родоначальниками племен и народов, имеют крепкую обусловленность действительно происхождением человека от животных. И даже сейчас можно без преувеличения сказать, что в каждом человеке сидит животное. И это животное начинает рычать и царапать тонкую оболочку разума, как только реальность запускает оживление скрытого, вытесненного, спящего может быть быть веками и тысячелетиями в глубоком бессознательном.
Да, у животных есть начатки разума. Но только начатки. Комбинации его инстинктов не достигли еще такой сложности, где можно с полным правом говорить о разуме. И если кто-то думает, что можно вот так за несколько лет научить животное быть человеком, только в другом образе, то он глубоко заблуждается. На это потребуются еще миллионы лет (при активном содействии человека этот срок может сократиться до тысяч), чтобы наука "очеловечивания" (которая на самом деле есть естественная работа эволюции и обходится без участия самого человека) сделала свое дело.
Еще раз напомним, что сам разум и интеллект это результат долгого эволюционного пути отбора и изменчивости, образования новых нейронных связей, развития, усложнения, взаимного торможения, наложения друг на друга и сублимации (облагораживания) инстинктов. Выстраивания той системы психики, при которой возможно по настоящему творческое развитие.
Известно, что некоторые слоны, шимпанзе, собаки могут осознавать свое отражение в зеркале, как именно свое... Ему-ей наносят на лоб краску, и если животное, увидев это безобразие в зеркале, пытается его стереть, то считается, что оно осознает себя. Хотя я на разных видео про животных и зеркало никогда не замечал сколько-нибудь адекватной реакции их на зеркало. И тем более это всего лишь единичный акт единичного животного индивида, за которым может ничего не быть.
Как может не быть ничего за единичным фактом наличия интеллекта у некоторых "избранных" обезьян или попугаев - так шимпанзе Аюму (пансионер при Киотском университете) на сенсорном экране расставлял в нужном порядке числа от 1 до 9, которые на долю секунды появлялись на экране, а потом вместо них появлялся белый квадрат, так что расставлял он уже эти белые квадраты. Такой скорости запоминания не смог достичь ни один доброволец-человек, проходивший такой же опыт.
В общем и целом у слона в три раза больше нейронов, чем у человека. 257 млд. против 86. Этологам очень хочется думать, что слон должен быть поэтому умнее человека, ведь количество определяет качество в данном случае, хотя большинство нейронов слона находится в мозжечке (98%), а не в префронтальной зоне мозга. Да, человеческий мозг не содержит больше нейронов, чем громадный мозг слона, но кора больших полушарий человеческого мозга имеет трехкратный перевес в их количестве. Поэтому слоны отличаются туповатостью не только по сравнению с homo sapience, но и с человекообразными (шимпанзе и гориллами) во время разных тестов, которые им задают исследователи.
С гориллами и шимпанзе мы близкие родственники, это не надо даже как то доказывать. У нас большее количество нейронов расположено более компактно. И расположены они там где надо. Это позволяло предкам человека развивать технологии, способствующие экономии энергии для еще более продвинутых технологий, которые способствовали образованию новых отношений между особями и сообществами и, соответственно, новых синапсов.
Животные и птицы, особенно обезьяны, попугаи, кошки и собаки не понимают значения человеческих слов, для них это звуки. Но они могут угадывать их значение. Можно сказать, что животные понимают речь, но не понимают слов человека. Тем более, все это воспринимается в обязательном контексте мимики и жестов. Тем более если этот человек - хозяин или пуще того - исследователь, специально занимающийся данной темой.
Восприимчивость многих животных к вербальным сигналам почему то вызывает поистине щенячий восторг современных зоопсихологов, этологов и просто интересующихся темой.
За исследования тембра мяукания и пения котов и кошек в разных жизненных ситуациях шведская исследовательница Сюзанна Шотц в 2021 году получила своего "шнобеля".
У животных есть такое качество как любопытство - залог будущего эволюционного развития, но сейчас, но на небольшом отрезке времени от этого мало толку. Ведь баран, уставившийся на Триумфальную арку тоже проявляет любопытство.
У человека и так не много возможностей для маневра, для освобождения от гнета инстинктивной сферы, которая тянет вниз. И дикий барсик бескрайних саванн, из зубов которого торчит только что пойманная дичь , по своему самоощущению не сильно отличается от только что покинувшей магазин домохозяйки с сумкой, из которой торчат ноги курицы в пакете.
Но с другой стороны инстинктивная сфера, действуя из глубины бессознательного, одухотворяет, сообщает легкость, самоочевидность рассудочным абстракциям. Задача человека - гармонизировать эту связь, то есть связь сознательного и бессознательного, левого полушария и правого, чтобы спонтанные взрывы деструктивности, спровоцированные выбросами энергии бессознательного, поднимали человека и придавали силу, импульс его творческой созидательной энергии, а не бросали его в пропасть негатива и (само)разрушительных эмоций.
Но человек подтягивает зверя на свой уровень, а сам опускается на несколько ступенек ниже. Радостно резвящийся хозяин, отдающий собаке на растерзание белку, помогающий своему псу поймать ее, уже совершенно отождествился с охотничьим инстинктом своего питомца и своего дикого предка.
Проблема не в том, что человек отделен от животных непроницаемой стеной предубеждений и гордыни, как убеждают нас радикальные знатоки психологии животных и поэтому не может "познать себя". Поставим эту проблему с головы на ноги. Человек и сам еще наполовину - животное. Ему и так трудно справляться с взрывами агрессии и жадности. И он вольно или невольно ищет возможности как бы самооправдания, вновь по уши погружаясь в животное состояние, пусть даже и на благо науки.
Именно гордыня человека настолько слепа, что не позволяет взглянуть на себя со стороны. Это не совершенство заставляет считать животное равным себе, а наоборот недоразвитость. Недоразвитость, которая в силу гордыни принимается за совершенство.
Считается почему то, что человек вот уничтожает себе подобных, а такого не встретишь в животном мире. Что ни одно живое существо с таким самозабвенным энтузиазмом будто бы не уничтожает себе подобных (!) Но в природе действует тот же закон достаточности кормовой базы. Расплодившиеся олени, при недостатке количества волков, уничтожают зелень, от чего мелеют реки и вымирают бобры. И не только львы спокойно поедают своих собственных детенышей. В одной квартире сумасшедшие хозяева собрали огромное количество кошек, так много, что они ползали друг по другу. И их не кормили. И что? Они дрались и ели друг друга.
Человек ведет себя как вполне обычный представитель животного мира, который расплодившись, не находит ничего лучшего, как уничтожать "лишних" разными способами. Ведь альтернатива это - только естественный голод от недостатка корма, который делает ту же работу. Недостаточность кормовой базы и несовершенство распределения всегда приводит к сокращению популяции.
Хищник, - медведь, волк или гиена, - поедающий жертву, не обращает внимания, трепыхается она или уже нет. Ему нет никакого дела до таких сантиментов, он же просто ест. Особенной любовью окружены у кошачьих хищников, и не только кошачьих, детеныши тех, кого природа предназначила им в пищу.
Уже упоминавшийся Конрад Лоренц в своей ставшей классической книге "Агрессия или так называемое зло" давно уже доказал, что представители животного мира особенно ожесточенно борются именно с представителями своей "расы" за место под солнцем и если не убивают друг друга, то это только потому, что поверженный противник исчезает из поля зрения победителя или показывает зад как у обезьян, изображая покорность, или какое-нибудь уязвимое место, как пузико у собак или тыльную сторону головы как у разных видов птиц.
Но ведь зяблики поют во сне. Это доказано. А собаки во сне бегают. А у осьминога 500 миллионов нейронов, большинство которых располагается в щупальцах, ему присущи такие качества как любопытство и своеобразный юмор, как многим другим представителям животного мира. Это так трогательно...
Человеку у животных и птиц можно поучиться... находиться в полете 6 суток и не сделать ни одного взмаха крылом, то есть рукой, или пролететь 1000 км над океаном, как птица альбатрос... Можно поучиться кротости и смирению у домашних сытых питомцев, которым не надо добывать себе пищу самостоятельно. Можно поучиться вставлять палку в палку у шимпанзе... Можно поучиться реагировать на запах мочи и способности слышать инфразвук, определяя грозу за сотни километров, как слоны или "статистическому мышлению" у жирафов, определяющих в какой емкости больше моркови, чем кабачков... Можно научиться вычесывать когтями или искать вшей в голове хорошего друга или родственника, проявляя тем самым душевную щедрость и теплоту...
Собака, у которой в сорок раз больше рецепторов, чувствительных к запаху, чем у человека, может научить его так же классно нюхать...
Но зачем? Зачем?
Изучение поведения животных может расширить кругозор, опять же чисто интеллектуально, но как-то повлиять положительно на самого человека не может. Как и повлиять на его эмоциональную сферу - сделать его умнее или добрее, ведь даже среди травоядных происходит все та же жестокая борьба за существование.
Даже если предположить, что где-то есть принципиально иной тип разума, то что это может дать человеку? Андрей Тарковский в фильме "Солярис" по роману Станислава Лема вполне убедительно доказал, что человеку нужен только человек. Иной разум, даже сколь угодно "глубокий", ничего не может дать ему, просто потому что иная реальность. У нас нет рецепторов, чтобы ее оценить.
Итак...
Что дает нам линия отождествления с животными: все мы равные, все мы братья и сестры на этой планете?
Эволюция в дикой природе своими инструментами - отбором и изменчивостью жестко прессует характер живого существа. Ни о какой эмпатии (искренность которой и в человеческом то мире под вопросом), которую неразумному человеку очень хочется применить к животному миру и увидеть там ответ - нет речи. Все это качества чисто человеческие, но их, видимо, человек собирается утратить вместе с человеческой идентичностью.
Если у вас есть дети, вы поймете, как вам становятся вновь интересны вещи, которые прежде навевали скуку. Ведь вы отождествляетесь со своим ребенком. Но ребенок вырастет, и это ребячество пройдет.
Животное не растет ни интеллектуально, ни духовно, применительно к человеку оно остается на уровне 1-1,5 лет. Оно способно только на простейшие действия, приводящие к немедленному результату. Собака, зарывающая кость в землю впрок, никогда за ней не придет.
Хотя есть примеры обладания животными чувства справедливости (хотя что такое справедливость и те, кто это наблюдает - не могут договориться) и планирования будущего, но тесный контакт с животными, желание вживаться в их "мышление" не поднимают человека над животными миром, не облагораживают его, а провоцирует у человека алогические субъективные формы мышления.
Тенденция современного общества намеренно стирать грани между человеком и животным может говорить о готовности к будущему регрессу.
Алогические формы мышления подтягивают инстинктивную сферу ближе к сознательной, но не путем гармонизации, которая происходит постепенно в человеческом обществе в течении тысячелетий, а путем надрыва, напряжения этой сознательной сферы. Алогический тип мышления, свойственный нашим далеким предкам, снова становится актуален, ему не помешают современные технологии, как не мешают гаджеты заряжать воду и верить в домового.
Развитие человека происходит рывками, но все же настолько долго, что всегда был и будет соблазн считать, что мы вообще никуда не движемся, что нет никакого прогресса, а есть даже регресс от мифического золотого века к более примитивным формам существования. Очевидно, животные виды развиваются еще медленнее.
Да, у разных животных есть эволюционный потенциал развития сферы инстинктов в сознание. Но в сравнении с человеком, за последнюю тысячу лет совершившим колоссальное духовное и интеллектуальное восхождение, мышление и существование даже человекообразных обезьян не изменилось никак.
Между представителями и сторонниками условно животного разума и разума человеческого в мире идет нешуточная борьба. Причем то, что животное "может делать", но не делает, окрыляет сторонников животного разума, которые списывают все на "нежелание", "обиду", "испуг", "некорректные условия эксперимента" и такие подобные случайные обстоятельства.
Хотя общение с животными и напоминает нам, что живой, чувствующий мир вокруг нас шире, чем кажется, в нем интересно, но как бы нам не потеряться в этом мире, возвращаясь туда хотя бы в форме научных изысканий помешавшихся на животном "разуме" зоопсихологов и этологов, которые отказались от ясного термина "инстинкт", как теряется ребенок в мире взрослых, когда узнает что-то такое, о чем ему еще рано знать. Это ему, в силу неразвитости, может нанести травму, след от которой останется на много лет. И еще страшнее, если эта травма будет вытеснена в бессознательное, откуда станет оказывать разрушительное влияние на психику человека.
Отождествление человека с животным (или даже непомерное восхищение их способностями) может вести к своеобразному онейроидному состоянию, когда сюжетные фантастические картины переплетаются с реальностью и граница между между человеком и другим живым существом исчезает.
Может расспросим у самого умного шимпанзе, который запоминал быстро исчезающие цифры от 1 до 9, что ему известно о структуре молекулы 23S-рРНК? О ее значении в эволюции всего живого?
Ах да, мы ведь уже не знаем, что такое "интеллект"... Что такое "сознание" - не знаем тем более.
Если мы ставим знак равенства между человеком и животным - значит нет никакой эволюции, так как исчезают критерии ее оценки. Есть только параллельное существование разных типов когнитивной сферы, которые составляют некий мистический континуум, который называется единством всего живого.
И тогда наверно пора уже считать Гегеля и Шопенгауера просто флегматично жующими листья на ветке дерева и с задумчивым видом тыкающими палочкой в песок под проницательными взглядами других интеллектуалов в лесных университетах шимпанзе и бонобо?
У меня как то состоялась длительная беседа в комментах с одной дамой - хозяйкой домашней собаки. Когда я привел ей в пример гибель ребенка от стаи собак, она ответила мне так трогательно и просто: "Всех жалко"...
Закончить мне бы хотелось опять же "шнобелевкой". В 2006 году два японских продвинутых мудреца Кохэй Адати и Ацуки Хигасияма в своей статье для издания Vision Research азартно представляли новый способ взглянуть на мир иначе, перевернув его, а именно нагнувшись и посмотрев назад между ног.