Зачем красить тапочки в разные цвета и откуда в раздевалке отделка вагонкой? На все эти вопросы легко ответить, зная старую добрую русскую поговорку: «не на..шь – не проживешь».
Когда я только попал в нашу доблестную отдельно командированную домодедовскую первую роту, я больше всего был шокирован, поражен и практически сломлен не обилием азиатов (примерно четыре пятых всего личного состава) и не бесконечными подъем-отбоями и уборками (к этому можно было привыкнуть и за две недели карантина в части). И даже не к тяжелым условиям труда в цехах доисторического советского завода ЖБИ.
Все это – армейская жизнь, быстро ставшая текучкой, рутиной.
Больше всего убило то, что воруют.
В карантине не воровали. Все, что находилось в тумбочке, оставалось цело. Все что стояло под кроватью – тоже.
В роте в первый же день у меня исчезли все конверты. А потом и тетрадка. И ручка. Опрометчиво оставленные подворотнички (духовские подшивы), купленные в ротном магазинчике, тоже быстро испарились.
Сержант второго года службы, которому я пожаловался на эти безобразия, сказал:
- Нам такие подшивы носить впадлу. И конверты у нас тоже есть. Да мы и не пишем часто, нам они нужны раз в неделю. Это все духи ваши тырят.
Я посмотрел на «наших духов»: одинаковые узкоглазые физиономии, в которые изначально природой впечатана хитринка. Поди угадай, кто крыса?
Позже я столкнулся с еще одним абсурдом. Вызвал меня и моего приятеля Валерку Морозова в каптерку старшина и говорит:
- Вот вам три банки краски. Синяя, коричневая и зеленая. Задача стоит следующая: собрать все тапки по взводам и покрасить: первый взвод – в коричневый цвет, второй - в зеленый, третий - в синий. Красить будете сбоку казармы, сушить разложите наверх на чердак. Лестница к нему прилагается.
И мы пошли красить. Краски было не так, чтобы много, поэтому мы раздобыли на заводе соляры и слегка разбавили прямо в банках. Кто нас такому надоумил – не помню.
В результате, разложенные на хорошо проветриваемом чердаке тапочки сохли неделю. Краска никак не хотела фиксироваться на армейском дермантине, из которого они были сделаны. Стройбатовская братва ходила босиком и лишь у некоторых дедов и сержантов на ногах были тапки. Видимо, персональные. Старшина старался эту неуставщину не замечать.
Приказ окрасить обувь в разный колер повзводно исходил из простой ясной мысли: чтобы тапки из других взводов не таскали. Каждый взвод спал в отдельном кубрике, под каждой двухяруской висела железная закладуха для хранения тапок. Легитимных мест для их нахождения было два: либо полка во взводном кубрике согласно окраса, либо ноги воина.
Воровать, как крыса, я за два года службы, слава богу, так и не научился. Но отцы командиры научили воровать «для общей пользы». Казарма наша стояла на окраине территории железобетонного завода, который был расположен в промзоне. От города ее отделяла железная дорога.
В промзоне находились разнообразные склады. И нищий стройбат старался при первом удобном случае, сообразно нужде, чего-нибудь стырить. А нужда возникала часто.
Первое, что я украл, было два кирпича. Дело было так. Шла рота из города с просмотра кинофильма в кинотеатре «Победа». Уже перебежали рельсы в неположенном месте толпой в сто с лишним человек, построились повзводно и двинули дальше. Сержант уже пару раз крикнул «Ротаааа!» и мы вдоволь погрохотали сапогами по бетонке, чтобы все слышали: мабута идет!
И тут строй поравнялся с низенькой платформой. На ней в поддонах стояли бунтами силикатные кирпичи. Старшина остановился. Немного задумался. Потом остановил роту и негромко приказал:
- Рота разойдись. Взяли по два кирпича и становись без команды!
В течение минуты двести с лишним кирпичей переместились в руки солдат и строй, как ни в чем не бывало потопал в расположение.
Старшина строил баню. И кирпич ему был нужен, как воздух. А бревна для сруба, кстати, мы ходили выбирать в лесок неподалеку, тоже на окраине завода, не доходя до Каширского шоссе, где расширялся дачный кооператив. Там их много спиленных и даже обрубленных от веток лежало. Потихоньку таскали в выходные и на сруб натаскали.
Возникла как-то нужда оборудовать раздевалку в хозяйственном блоке роты. Бетонные стены и пол, крючки из арматуры – это все было убого. Кто-то разведал, что есть один склад, где хранится вагонка. И вот, после отбоя сержанты нам и говорят: сегодня пойдем на дело. Прапор сказал – надо вагонкой отделать раздевалку. Для себя же стараемся.
И мы пошли. Осень, кромешная тьма, далекий свет прожекторов у станции. Склад оказался со стеклянными небольшими окошками. Мы рассредоточились, пара человек встали на шухер. Кто похудее, залез к окошку и мокрой бумагой заклеил стекло. А затем с легким хрустом его выдавил. Ничего не звякнуло. Пара человек забралось вовнутрь. По одной досочке они начали передавать вагонку в окошко. Каждый брал по три доски на плечо и попарно уходил в темноту. Было нас пятнадцать пар (вся дневная смена) – 45 досок умыкнули.
Вообще, с этими складами много историй связано. В стройбате, куда попадали молодые люди с криминальным прошлым, ребята знали как украсть и куда загнать. Так, один раз принесли какую-то мини-АТС, на вид что-то вроде пульта с гнездами для телефонных проводов, какими то лампочками и индикаторами. Наш радист быстро ее приладил к делу и те, кто с ним дружили, каким-то образом бесплатно звонили даже в другие города. Вся эта подпольщина, укрытая какой-то холстиной, лежала на стеллажах, и внимания не привлекала.
В тех же складах однажды наши ушлые следопыты стырили вазовскую резину. Сколько стоили покрышки в те времена, я не помню, но главное – в отличии от АТС их можно было двинуть на заводе гражданским. Что и было сделано.
Были и залеты. Если долго ходить по проторенной дорожке, начинаешь наглеть, терять бдительность. И в один непрекрасный момент ворюги попались ночному сторожу. Был тот старикашка хил и тщедушен, поэтому он быстро огреб от серых людей в замызганных бушлатах и остался при своих.
Но факт хищения был вскрыт, доведен до гражданского начальства и вскоре в роту приехали опера и пострадавший за родину сторож. Командование роты открещивалось. Но было понятно: особо больше некому. Порешили так: весь имеющийся личный состав загоняют в ленкомнату, сторожа с опером сажают на входе. Каждый поодиночке выходит и проходит мимо сторожа. А тот пытается опознать.
Мимо прошло около сотни узкоглазых рож. Сторож никого не узнал, расплакался и сказал, что все они на одно лицо. Потом успокоился и добавил: так они, вроде, русские были.
Бывалый старшина добродушно рассмеялся: мол, откуда тут у нас русские? Только сержанты, и то не все. Да я вам их сейчас построю, лично убедитесь, потому что командиры на такое подлое воровство не способны. Среди рядового состава, да, встречается иногда… но мы боремся.
Пришло человек семь сержантов. Все с русскими честными-пречестными лицами. Красавцы в лычках, подшивы высотой сантиметров десять упираются в скулы, полукруглые бляхи на талии сверкают солнцем!
Никого, естественно, не узнал.
Что там с этим уголовным делом о хищении социалистической собственности дальше было - сие мне неизвестно. Да и знать не хотелось.
А ребят, которые сторожу попались, старшина вычислил быстро. И недели две они у него с хозработ не слезали. Чем здорово двинули вперед благоустройство нашей роты.
Воровать он им запрещать не стал, душеспасительных бесед не вел. Только сказал: вы виноваты не потому, что украли. А потому что попались. Попадаться не надо…
СТРОЙБАТОВСКИЙ ДНЕВНИК:
***
ПОДДЕРЖАТЬ АВТОРА:
Перевод по СБП на карту "Почта банк" по номеру +79520655055 (Максим М.) или по номеру карты: 2200 7706 356 9206
СПАСИБО!!!