Начало
Предыдущая глава
глава 9
И тут раздался пронзительный звонок телефона. Безапелляционный голос Бориса она узнала сразу.
— Я звоню из больницы, — ядовито процедил он. И хотя сам явно был готов скорее умереть, чем просить ее об одолжении, все же с трудом проговорил: — Стас в плохом состоянии, очень подавлен. Он сходит с ума — так хочет тебя видеть.
Катя так растрогалась, что чуть было сгоряча не пообещала тотчас приехать, но вовремя вспомнила ту отвратительную сцену в квартире Стаса к холодно произнесла:
— И что?
— А то, что не могла бы ты приехать навестить его? — пояснил он, скрывая ненависть к ней под вежливым тоном.
— Вы меня об этом просите, хотя это совсем не в ваших привычках? — постаралась она издать легкий смешок и быстро добавила, прежде чем он разразится ругательствами: — Не теряйте времени. Я не поеду к нему в больницу.
— Вот сука! — прозвучало в ее ушах с нескрываемой яростью. — Бессердечная омерзительная тварь! Я с тобой поквитаюсь, так и знай…
Дрожащими руками она положила трубку. Разумеется, она понимала, почему он так зол. Ему пришлось опуститься до того, что умолять ее ради брата, а она только посмеялась в ответ.
Но что заставляло ее так поступать? она сама не понимала этого. Борис действовал на нее странным образом — ей хотелось все делать ему наперекор. Ведь, казалось бы, ничего не стоило объяснить ему, мило и вежливо, что она не хочет возобновлять помолвку со Стасом и не собирается ехать к нему в больницу именно потому, что знает: стоит ей приехать, как Стас поймет это так, будто все прощено и забыто, и их отношения стали прежними.
Правда, он все равно вряд ли поверил бы ее объяснениям и счел бы их отговорками, подумала она чуть погодя. Он ведь с самого начала видит в ней только бесчувственную расчетливую стерву, ничего больше.
И вообще, почему она так много думает об этом семействе. Угрозы Бориса— пустой звук, он ничего ей не сделает. Самая большая неприятность, какую он может ей причинить, — это уволить, что для нее было бы лучшим выходом. Тогда никто не сможет ее обвинить, что она нарушила обещание, данное его дяде.
Как Катя и предполагала, всю неделю она была по горло загружена работой. Хотя в пятницу позвонила кадровик и напомнила, что в обед все они собираются в «Короне» по поводу ее увольнения. Это была старая традиция, заведенная на фирме, — устраивать прощальные обеды.
— Обязательно приду, — пообещала Катя и, положив трубку, объяснила Максиму Ивановичу, кто звонил и в чем дело.
Войдя в «Корону», она легко нашла всю компанию с их работы по шуму и взрывам смеха.
Несколько человек поздоровались с ней, кое-кто выразил соболезнования по поводу несчастного случая со Стасом и отложенной свадьбы, но у нее не хватило сил сообщить, что на самом деле помолвка расторгнута и свадьбы не будет.
Следующие полчаса пролетели в разговорах, шутках и смехе. Катя стояла и болтала в кем-то из страхового отдела, когда к ним подошел дядя Стаса. Она улыбнулась, собираясь его поприветствовать, однако, к ее крайнему удивлению, он демонстративно отвернулся и встал к ней спиной.
Изумление Кати не укрылось от глаз ее собеседника, потому что тот пробормотал:
— Он, наверное, просто тебя не заметил.
Но Катерина знала, в чем дело. Он уже, конечно, сказали, что она бросила Стаса, и он не хотел больше с ней знаться.
В общем-то Катя догадывалась, что так же будет со всеми членами клана. Это только Максим Иванович стал с возрастом мягче и знал ее лучше, чем все остальные, кроме Стаса, поэтому все понял и простил.
«Что ж, пора искать себе другую работу», — подумала Катя, и лучше не тянуть с этим. Управление всеми делами в фирме перейдет в руки Бориса, уже ровно через минуту он с наслаждением исключит ее из рядов сотрудников своей компании.
Прошла еще неделя. Каждый день Катя просматривала сайты, но ничего подходящего, даже отдаленно сопоставимого с ее нынешней работой, ей не попадалось. Ну что ж, у нее еще есть время, успокаивала она себя. Ведь формально Максим Иванович пока оставался председателем правления. Его полномочия прекращались только после юбилея.
Катя что-то печатала, когда дверь слева от нее распахнулась. Она быстро посмотрела туда и, встретившись со взглядом враждебных голубых глаз, отвернулась обратно к компьютеру.
Борис встал у ее стола и сурово произнес:
— Кажется, вы собирались увольняться.
Катерина покраснела, закипая от злости. Но подняла голову, посмотрела ему в глаза и сдержанно ответила:
— Вы пока еще здесь не директор. — И, отметив с удовольствием, как искривилось от злости его лицо, сладко проворковала: — Кроме того, может быть, вам интересно будет узнать, что ваш дядя вырвал у меня обещание остаться поработать с вами первые три месяца.
— А вы, как я понимаю, никогда не нарушаете своих обещаний? — прорычал Борис, конечно же имея в виду разрыв ее помолвки с его братом.
— Во всяком случае, это обещание я готова исполнить до конца, — отрезала Катя и была потрясена, услышав в ответ совсем не то, что ожидала:
— О господи! Неужели мне придется мириться с вами еще целых три месяца?
Она не верила своим ушам. Нет, не может быть, чтобы он согласился держать ее на работе так долго!
Вся притворная любезность оставила ее, и она торопливо проговорила:
— Это обещание я дала Максиму Ивановичу. Но ваш дядя, кстати, со своей стороны не обещал мне, что я продержусь все три месяца, так что смотрите сами. — Она практически предлагала ему уволить ее. Пусть только скажет, хотя бы намекнет, что в понедельник готов расстаться с ней, — этого будет довольно, она ухватится за эту соломинку.
Но она не дождалась даже намека на предполагаемое увольнение. И если глаза не обманывали ее, во взгляде Бориса она уловила дьявольскую усмешку — он догадался, чего она хотела.
— Если бы вы знали нас, получше, — протянул он, — то уже поняли бы, что мы составляем единое целое и обещание одного члена семьи имеет силу для всех. И если мой дядя счел нужным вырвать у вас подобное обещание, то позвольте вас заверить, что я со своей стороны его тоже сдержу, несмотря на то что вся эта ситуация кажется мне чертовски неловкой.
На это Катерина ничего не могла ответить — оставалось только сидеть, раскрыв рот. А он развернулся и прошел в кабинет.
Высокомерный, отвратительный тип! Она вся кипела, в голове ее проносились самые нелестные мысли о новом директоре фирмы. Черт его побери! Но, чтобы ее не считали сумасбродной девицей, которой ничего не стоит нарушить любое обещание, ей придется терпеть этого наглого выскочку целых три месяца!