Думаю мой рассказ о собачке, которую мне подарили в иркутском трамвае, ("Семь раз отмерь, прежде чем помогать ближнему своему"), ссылка здесь:
был бы неполным, если не рассказать о том, как мы добирались до дома после того, как были сданы последние государственные экзамены в Иркутском театральном училище. Отзвучали поздравительные речи руководства, получены приглашения в театры, отзвенели бокалы на банкете выпускников, впереди -- самостоятельная жизнь.
Суета сборов коснулась и Джуди. Последнее посещение ветеринара, осмотр, удовлетворительное заключение -- беременность развивается нормально. С паспортом на имя "суки по кличке Джуди, шпица немецкого, возраст примерно 12 месяцев, рост в холке..., вес..., беременность первая, прививка от ..." мы вышли из ветлечебницы с осознанием своего законного существования в собачьем мире. Паспорт давал нам возможность отправиться в путешествие за 4 тыс. километров с высоко поднятой головой.
Нам предстояло лететь на самолете. Но в агентстве аэрофлота я узнала, что моя собачка будет лететь, во-первых, в багажном отделении, во-вторых, только при наличии билета. Билет стоит почти, как для меня. Разница в том, что за мой билет заплатит госбюджет, а за собачий платить придется мне. С этим я была в корне не согласна. Во-первых, Джуди беременна и ее нельзя подвергать стрессу, заперев с чемоданами в холодном помещении. Во-вторых, моих денег не хватит даже на половину собачьего билета. Поэтому стала думать, что делать.
Размышления привели меня к тому, что собачку можно провезти в салоне самолета бесплатно, посадив ее в большую сумку. Такая сумка нашлась. Осталось уговорить Джуди туда забраться и пролежать тихо хотя бы при посадке в самолет. Загрузившись водой и едой, захватив одну сумку с одеждой, другую для Джуди, я отправилась в аэропорт.
Лететь предстояло на небольшом межрегиональном самолетике АН-24. Я не знаю, летают ли они сейчас. Их пытаются заменить Суперджетами, но о массовом производстве таких самолетов что-то не слышно. АН-- 24 пахали почти без аварий по многу лет. Верткие, легкие, они крутились в воздушных ямах, как перышки, но всегда благополучно приземлялись в аэропорту назначения. В самолетике было два ряда кресел по 20-25 в каждом. Нам с Джуди предстояло пройти посадку и занять мое место. Перед посадкой я уговорила ее вести себя тихо, не лаять. Сводила на улицу в туалет и одна из последних встала в очередь у трапа. Бедная Джуди! Она уже раздалась в боках, но мне удалось уместить ее в сумке и даже застегнуть молнию. Сердце сильно билось, когда я проходила мимо стюардессы. Выдохнула я только в салоне самолета, пристроив сумку с собакой на коленях. Джуди сидела тихо, как мышка, только глазки сверкали. Она, кажется, понимала, какой ответственный момент мы переживаем. Но и я понимала, что провал рано или поздно неизбежен. И тут была важна реакция пассажиров: прикроют они меня, или сдадут экипажу самолета.
Законный пассажир
Нам предстояло лететь 4 часа с дозаправкой в Красноярске. Каждый отрезок пути -- по 2 часа. В начале второго часа Джуди заскулила. Самолет ровно гудел, но люди возле меня услышали непонятный звук. Молния на сумке была застегнута не полностью, чтобы был доступ воздуха. Из отверстия сначала показался острый носик, а потом и вся мордочка с черными любопытными глазками. Не знаю, что случилось с моей собакой, но как только она увидела салон самолета, людей, сидящих рядом, она успокоилась и затихла -- ее хозяйке ничего не угрожает. Я с ужасом ждала, что вот -вот появится женщина, которая начнет возмущаться и кричать "уберите собаку!", но то ли все вредные женщины спали -- полет был ночной, то ли остались в Иркутске. Ни один пассажир не сказал ни слова против моей собачки. Несомненно, увидела нос, торчащий из сумки, бортпроводница, но она сделала вид, что ничего не заметила. Милая добрая девушка!
Во время дозаправки в Красноярске нас, пассажиров, попросили выйти из самолета. Мы спустились с трапа, Джуди стрелой бросилась на снег и принялась валяться и рыть его носом. Она была счастлива размять лапки и тут же присела возле колеса шасси, оставив на снегу желтую лужицу. Все. Мы окончательно спалились. Нас увидели даже пассажиры задних рядов кресел. Однако, неожиданное присутствие собаки в полете внесло оживление в публику. Женщины улыбались, пытались погладить мою псину, предлагали еду. Мужчины с интересом наблюдали эту картину. В самолет мы шли уже не прячась, открыто, как свои. Затушив сигарету поднялась на борт проводница и дружелюбно помахала нам рукой. Ей тоже не помешал на борту безбилетный пассажир. Дальнейший полет проходил в обстановке мира и добрососедства, как любили говорить на центральном телевидении о визитах в СССР важных гостей.
В Кемерове нас уже ждали. Я предупредила домашних, что Джуди любит полаять на новых людей. Так что никто не был шокирован, когда в квартиру вбежала рыжая собачонка с помятыми боками и встав посреди комнаты облаяла всех по очереди, сначала сестру, потом маму. Когда заряд агрессии был исчерпан, она преспокойно дала себя погладить, потом пошла обнюхивать углы квартиры, на кухне с удовольствием съела миску печенки, свернулась клубком у моих ног и уснула. "Да, - сказала мама. - Ну и характер." Через день они уже были подружками, а через месяц, когда я уехала по направлению работать в театр, Джуди осталась с моей семьей на положении равноправного члена.