...Сначала это был очень противный классный час о нашей успеваемости. Заканчивалась вторая четверть.
Анна Максимовна, русичка, была зла на нас. Мы дружно скатились и уже одной ногой праздновали Новый год всем седьмым "А".
Вчера даже было чаепитие.
У доски сейчас потел Женька Харламов. Он никак не мог пояснить, зачем повыкидывал вчера столовские тарелки с третьего этажа, в сугроб, который достигал окон второго этажа.
Его товарищи нашли несколько, спрыгнув из окна. Три тарелки всё же разбились, (не исключено, что от их прыжков), и Женькиным родителям предстояло либо заплатить за них, либо принести похожие, толстые такие, с сероватыми вкраплениями.
Меня вся эта эпопея с тарелками, признаться, мало занимала: если я еще полчаса просижу в школе, и не явлюсь домой, мама меня убьёт.
Зашибёт подчистую. Морально, конечно, но от этого не легче.
О чём я и прошептала своей подруге Ире Нехай на ухо.
Раньше не было мобильных телефонов, а моя мама быстро впадала в состояние переживания от неизвестности. Могла накричать, не разбираясь, что у меня было шесть уроков плюс классный час.
Училась я во вторую смену.
В семь вечера на Камчатке зимой глаз коли, даже звёздная россыпь на небе не делает улицу светлее. Идёшь, спотыкаешься.
– Стыдно, Харламов!
Женька уже натурально рыдал и чувствовал себя самым гадким человеком на Земле.
– Классный час окончен.
Мы с Ирой быстро собрались и рванули к дверям.
– А вы куда? Вы дежурные! – вдруг схватила нас за шиворот Анна Максимовна.
Она была не только русичкой, но и нашей классной, с железной поступью и волей.
Мы стали снимать пальто, чуть не плача. Рассказы про расстроенную маму не помогут, когда твоя классная чисто зверь...
Мы с Ирой быстро полили цветы, подмели и вымыли пол. Хорошо хоть, после разбора Харламова на молекулы, все сами стулья на парты поставили…
… Бежим домой.
Наш одиннадцатый дом на проспекте Циолковского – самый нижний во всём районе.
И вдруг из телефонной будки выходит мужчина.
– Девочки!
Мы завизжали, как поросята, и кинулись кто куда!
Ночь, звезды, мужик… А нам всего тринадцать!
Убежали, отдышались немного, и тут Ира говорит:
– А зачем мы удрали? Вдруг он хотел спросить про что-нибудь?
– Например?
– Ну… как на улицу Кирдищева пройти? Или, там, дайте 2 копейки, надо позвонить...
И правда, думаю. Вот мы дикие!
И мы к нему вернулись, дурочки такие!
Мужичонка обрадовался, что добыча сама пришла к нему в руки, и распахнул перед нами чёрный плащ… На деле это было зимнее пальто, что сути не меняет.
Очнулась я, бешено колотя кулаками в свою квартиру, и дыша так, словно у меня отобрали кислородный баллон.
– Где ты была??!! – встретила меня злющая мама. – Ты время видела??
И на меня обрушился поток упрёков…
Надо отдать должное родителям, меня никогда не били. Пальцем не тронули ни разу.
Через час я робко подползла к маме и сообщила, что принесла пять по литературе и физкультуре… и ещё дежурила...
Постепенно её настроение улучшилось, но, всё равно, я ощущала опустошение.
День оказался такой же чёрный, как завершающий его, "плащ".
Про тот случай кроме Иры так никто и не узнал. Мы закрыли рты на замки.
О том, как мы рисковали (по своей же наивности), моя мама узнает только сегодня, прочитав этот рассказ.
Берегите себя и своих детей, дорогие Подписчики!
С теплом, Ольга.