О ВЛИЯНИИ СЕМЕЙНОГО ПОЛОЖЕНИЯ НА ПРИНЯТИЕ СОВЕТСКИМИ ГРАЖДАНАМИ РЕШЕНИЯ О БЕГСТВЕ ЗА ГРАНИЦУ ИЛИ ОТКАЗЕ ОТ ВОЗВРАЩЕНИЯ ИЗ-ЗА ГРАНИЦЫ В СССР
Одним из важных направлений борьбы с возрастающей подрывной деятельностью спецслужб империалистических государств против Советского Союза и других социалистических стран является предупреждение и пресечение измены Родине в форме бегства за границу и отказа от возвращения из-за границы в СССР. На основании статистических характеристик семейного положения советских граждан, прошедших по материалам всесоюзного розыска в связи с их бегством за границу или отказом от возвращения из-за границы в СССР, а также данных, касающихся враждебных проявлений изменнического характера, автором было проведено аналитическое исследование вопроса о влиянии семейного положения на принятие решения о враждебных посягательствах в указанных формах [1].
Настоящее исследование не может быть отнесено к разряду криминологических, так как в использованных материалах розыска не отражена судебная квалификация действий проходящих по ним лиц. Не связано оно и с криминологией семьи, рассматривающей преступления против членов семьи. Однако выводы, полученные в результате аналитического исследования, могут быть использованы в криминологическом анализе по особо опасным государственным преступлениям.
Наука изучает и рассматривает человеческую личность как совокупность общественных отношений, включающих ее социальные связи, отношения — политические, трудовые, семейные и т. д. Человек — это определенная целостность, своеобразное единство социального и биологического. «Взаимодействие биологического и социального, проявляющееся, по существу, в каждом действии и в каждом поступке человека, имеет большое практическое значение, так как с ним тесно связаны вопросы воспитания и образования людей, социальной ориентации и направленности их деятельности, выбора профессии, подготовки и отбора кадров и т. д.» [2]
Важной сферой взаимодействия биологического и социального является область семейно-брачных отношений. Семья «играет важную роль в обеспечении экономического и социального прогресса общества, в улучшении демографических процессов. Здесь формируются основы характера человека, его отношение к труду, моральным, идейным и культурным ценностям» [3]. «Формирование новой семьи... это сложный процесс, и тут есть свои проблемы. В частности, хотя за последние годы количество разводов и уменьшилось, оно все еще велико. Немало и неблагополучных семей. Все это отрицательно сказывается в первую очередь на воспитании детей, а также на моральном состоянии мужчин н женщин, их трудовой и общественной активности-. Общество, разумеется, не может безучастно относиться к этим явлениям. Прочная семья — один из важнейших его устоев» [4].
В проблеме семьи есть и своя специфическая сторона, имеющая определенное идеологическое значение. Естественно, что оперативные подразделения органов безопасности и правовые науки не обходят вниманием данную сферу жизнедеятельности лиц, попадающих в их поле зрения, в том числе и совершающих особо опасные государственные преступления. В частности, теоретический и практический интерес представляет вопрос о том, как, с какой интенсивностью и какими особенностями проявляются негативные процессы в области семейно-брачных отношений у лиц, которые по разным причинам стремятся незаконно изменить свое гражданство и семейно-родственную среду существования.
Семейные отношения, семейное положение личности преступника криминология относит к числу признаков, обязательно устанавливаемых при расследовании преступлений. Отмечается, в частности, что, «хотя криминологическая ценность их не очень велика, каждый из этих показателей должен быть установлен как для всесторонней характеристики данной личности, так и в целях последующего обобщения статистических данных, полученных по отдельным делам» [5].
Оперативная практика показывает, что в деле выявления, предупреждения и пресечения враждебных посягательств советских граждан, выражающихся в бегстве за границу или отказе от возвращения из-за границы в СССР, семейное положение этих лиц, наличие у них родственных и иных близких связей могут иметь существенное значение. Члены семьи и другие родственники порой оказываются соучастниками или пособниками готовящихся преступлений, к ним поступает информация о вынашиваемых лицом враждебных намерениях, с ними пытаются устанавливать связь бежавшие за рубеж или отказавшиеся от возвращения в СССР лица и т. д.
Решение Коллегии КГБ «О мерах по дальнейшему совершенствованию оперативно-розыскной работы» [6] обязывает органы государственной безопасности в процессе местного розыска принимать меры к получению наиболее полных данных о личности разыскиваемого, его родственных и иных связях; повышать эффективность контроля за родственными и другими близкими связями разыскиваемых; вести розыск скрывшихся преступников и через их родственные и иные связи; при получении достоверных данных о нахождении разыскиваемого за границей и проведении им активной антисоветской деятельности принимать меры к оказанию на него идеологического воздействия через родственные и иные связи, проживающие в СССР.
В справочной карте на объект оперативного розыска в разделе «Психологические особенности личности разыскиваемого» требуется отражать его отношение к семье и знакомым.
На рассматриваемом направлении оперативной деятельности семейное положение разыскиваемого, его родственные и иные связи, отношение к ним приобретают важное значение. Они могут оказывать существенное влияние на решение задачи розыска лиц, в том числе бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР, на осуществление в связи с этим других мероприятий органов КГБ.
Советские специалисты в области семейно-брачных проблем определяют семью «как исторически конкретную систему взаимоотношений между супругами, между родителями и детьми, как малую социальную группу, члены которой связаны брачными или родственными отношениями, общностью быта и взаимной моральной ответственностью и социальная необходимость в которой обусловлена потребностью общества в физическом и духовном воспроизводстве населения» [7]. По другому определению «семья — это ячейка (малая социальная группа) общества, важнейшая форма организации личного быта, основанная на супружеском союзе и родственных связях, т. е. отношениях между мужем и женой, родителями и детьми, братьями и сестрами и другими родственниками, живущими вместе и ведущими общее хозяйство» [8]. Крепость брачных и родственных отношений, сила взаимной моральной ответственности членов семьи могут служить показателем моральной стойкости, душевных, а в конечном итоге и политических качеств человека, и наоборот [9].
Криминология признает, что между преступным поведением и семейным положением существует определенная зависимость, но довольно условная. Прямой зависимости между этими двумя факторами нет. Более показательные результаты можно получить при анализе данных об обстановке в семьях, где воспитывались особо опасные государственные преступники. Как показывают материалы проведенного автором исследования, фактор семьи, семейного положения рассматриваемых лиц оказывается весьма существенным. Как он проявляется?
Анализ семейного положения особо опасных государственных преступников показывает, что число холостых (незамужних) из них составляет 59% [10]. По данным выборочного исследования, проведенного А. Г. Кользеевым, из 119 преступников, совершивших измену Родине в форме бегства за границу, 68,8% были холостыми (незамужними) [11]. В массе рассматриваемых нами в статье 1184 лиц холостые (незамужние) составляют 63,6%. Разница в несколько единиц в данном случае несущественна. Она может быть обусловлена, в частности, разницей в возрастных характеристиках подвергнутых анализу лиц. Средний показатель 63,6% холостых (незамужних) среди советских граждан, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР, у различных возрастных групп колеблется в значительных пределах: от 94,2% у 18—21-летних до 15% у лиц старше 42 лет (таблица 1). Если низкий процент состоявшей в браке молодежи представляется естественным [12], то внебрачное состояние 60,1% лиц 26—29-летнего возраста, почти 40% 30—33-летних, более 25% 34—37-летних и пятой части лиц в возрасте 38—41 года13 воспринимается явно ненормальным.
Таблица 1
Распределение по семейному положению и по возрасту лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР (в процентах)
Известный немецкий социалист А. Бебель отмечал, что «потребность продолжить род есть высшее выражение воли к жизни. Эта потребность глубоко заложена в каждом нормально развитом человеке, и в зрелом возрасте удовлетворение ее является существенным условием его физического и духовного здоровья» [14]. Данные проведенного анализа показывают, что в среднем 38,5% лиц старше 25 лет к моменту бегства за границу или отказа от возвращения из-за границы в СССР были холостыми (незамужними). Высокий средний процент холостых (незамужних) образуется за счет значительного количества холостых (незамужних) среди лиц не старше 26 лет, составляющих половину всего подвергнутого анализу контингента. Тем не менее значительный процент лиц, не состоявших в браке к моменту бегства за границу или отказа от возвращения из-за границы в СССР, свидетельствует об определенном морально-психологическом их неблагополучии, которое не могло не влиять на принятие решения о рассматриваемом враждебном посягательстве.
Показатели семейного положения бежавших варьируются в зависимости не только от возраста, но и от времени (таблица 2).
Таблица 2
Распределение по семейному положению и по времени лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР (в процентах)
Количество холостых (незамужних) постепенно и устойчиво убывает с 75,7% в 1945-1949 гг. до 42,5% в 1970-1979 гг. и 21,1% в 1980—1984 гг., составляя в среднем 63,6%. Одной из причин проявившейся тенденции послужили изменения в рассматриваемые периоды контингента лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР. В 1945 1949 гг. основную массу их составляли военнослужащие, рабочие и служащие вооруженных сил, бежавшие из воинских подразделений, дислоцированных за границей. В большинстве своем это были молодые люди, призванные на военную службу во время войны или в первые послевоенные годы, а также привлеченные па военную службу впервые или повторно, принятые на работу в вооруженные силы за границей из советских граждан, бывших в плену, выезжавших добровольно или увозившихся насильственно в Германию и захваченные ею страны.
Период в пять лет (1945-1949 гг.) в отличие от трех последующих десятилетий выделен потому, что в эти годы преобладал указанный однородный контингент с присущими ему особенностями. За это пятилетие бежали на Запад или отказались от возвращения из-за границы в СССР более половины всех рассматриваемых лиц (54.3%). Каждое из трех последующих десятилетий характеризуется практически одинаковыми цифрами распределения количества объявлявшихся в розыск граждан, бежавших за границу или отказавшихся от возвращения в СССР.
Значительное сокращение количества побегов на Запад из дислоцированных за границей воинских частей в последующие годы (после 1949 г.), относительный рост среди рассматриваемого контингента лиц, отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР из загранкомандировок, туристических поездок, выездов по частным делам, сопровождались повышением возраста и снижением среди исследуемых лиц числа холостых (незамужних) граждан. Наглядным подтверждением отмеченного явления могут служить данные таблицы 3.
Таблица 3
Распределение по семейному положению и по способам враждебного посягательства лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР (в процентах)
Из приведенной таблицы видно, что среди отказавшихся от возвращения в СССР из загранкомандировок граждан холостые (незамужние) составили 23%, из туристических поездок — 35,2%. В среднем же среди всех лиц, отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР, холостые (незамужние) составили 28,3%, то есть около трети от общего числа. Самый низкий процент холостых среди отказавшихся от возвращения из загранкомандировок советских граждан в определенной мере объясняется тем, что на стадии отбора специалистов, выезжающих в загранкомандировки, предпочтение отдается семейным лицам.
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что две трети холостых (незамужних), не возвратившихся из загранкомандировок граждан — студенты и работники искусства.
Определенные особенности есть и у лиц, состоявших в браке до совершения рассматриваемых враждебных посягательств. Они касаются прежде всего наличия в семье детей, то есть генеративной деятельности супругов. «В генеративном поведении аккумулируются результаты всех видов активности, обнаруживаются все существенные свойства личности, что вполне соответствует сложности и значимости для общества результатов этой деятельности» [15]. Участие индивида в генеративной деятельности, как известно, возможно при наличии определенных биологических предпосылок. Однако эти биологические предпосылки реализуются в разной степени в зависимости от социальных качеств личности и совокупности объективных условий, в том числе активности индивида в других видах деятельности. К важнейшим качествам личности, характеризующим его готовность к генеративной деятельности, относится социальная зрелость индивида.
Значение детей для семьи огромно. Семья воздействует не только на физический и духовный облик детей, но и на взрослых членов семьи. Общение родителей с детьми служит также катализатором активности родителей во всех сферах деятельности, результаты которой направлены на детей. Как отмечают специалисты в области семейно-брачных отношений, «можно спорить о наилучшем числе детей в семье, но бездетная семья есть явление патологическое с любой точки зрения» [16].
Среди 18—21-летних лиц, бежавших за границу или отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР, женатых (замужних) бездетных было в десять раз больше по сравнению с женатыми (замужними), у которых к моменту бегства или невозвращения были дети. Однако среди лиц старше 41 года женатые (замужние) бездетные составляли лишь половину от общего количества женатых, имевших детей. Для первой группы обнаруженное соотношение выглядит естественным. Для последующих возрастов выявившаяся тенденция таковой не является. «Никто не принуждается к заключению брака, — отмечал К. Маркс, — но всякий должен быть принужден подчиняться законам брака, раз он вступил в брак» [17]. Тем не менее у 22— 29-летних согласно исследованию преобладание женатых (замужних) бездетных является двукратным (эта возрастная группа составляет почти половину всех рассматриваемых лиц — 48%), у 30—33-летних — полуторакратным и только у 34— 37-летних женатых (замужних) бездетных показатель становится меньше относительно показателя тех лиц, в семьях которых были дети.
Иллюстрацией своеобразия количественных показателей семей женатых (замужних) бездетных могут служить следующие данные: «Перепись населения 1970 г. показала, что 5% семей в нашей стране при возрасте женщины в пределах 35—39 лет бездетны (в городах таких семей было 7% )» [18]. По другим данным, «наименьший удельный вес состоящих в браке, но не имеющих детей мужчин и женщин приходится на возраст 30—39 лет (7,3% женщин и 8,1% мужчин)»19. Полученные в исследовании цифры распределения женатых (замужних) бездетных значительно больше и колеблются у 34-летних и более старших возрастов в пределах 31,4—28,8%.
Среди лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР в 1945—1949 гг., женатые (замужние) бездетные составляли 11,2% (менее половины всех женатых (замужних) этого периода), а в 1950—1959 гг. цифра удваивается. Такая особенность распределения (75,7% холостых при 11,2% женатых (замужних), но бездетных) вполне объяснима преобладанием в этот период в среде исследуемого контингента лиц молодежного возраста и прошедших Великую Отечественную войну, когда решение личных семейных вопросов военнослужащими действующей армии было объективно затруднено.
Заслуживает внимания такое обстоятельство: 111 человек из 517 бежавших на Запад из дислоцированных за границей воинских частей и невоенных советских организаций пошли на этот шаг вследствие сожительства с иностранками. Находясь определенное время за рубежом, они устанавливали интимные связи с местными женщинами, вступали с ними в сговор и бежали совместно. Все они знали о неизбежном возвращении в Советский Союз, и определенная часть их бежала на Запад непосредственно накануне предстоящего отъезда на Родину. У этих лиц мотивы бытового характера в принятии решения' о невозвращении в СССР играли далеко не последнюю роль. В последующие годы отмечались случаи, когда находившиеся в длительных загранкомандировках в капиталистических странах лица оставляли свои семьи и отказывались от возвращения в СССР вместе с женами работавших за рубежом советских граждан.
Два десятилетия после 1949 г. женатые (замужние) бездетные заметно преобладали над женатыми, имевшими детей (24,4% против 18,8% в 1950-1959 гг., затем 30,1% против 18,4% в 1960—1969 гг.), но в 1970—1979 гг. соотношение снова изменилось в пользу супругов с детьми (26,3% против 31,2%). Тем не менее в 1950—1979 гг. женатые (замужние) бездетные составляли около четверти всех бежавших за границу и отказавшихся от возвращения в СССР советских граждан. Эти данные наряду с другими факторами заслуживают внимания органов государственной безопасности при решении вопроса о допуске к выезду за границу.
Из таблицы 3 видно, что из 77% женатых граждан, выезжавших в загранкомандировки, 32% не имели детей. Показательно и то, что среди бежавших за границу женатых (замужних) советских граждан бездетные втрое превышают число тех, кто имел детей. Общий показатель холостых и женатых (замужних) бездетных у бежавших за границу самый большой — 91,7%. И это весьма симптоматично. Никто из них в отличие от выезжавших за рубеж по официальным каналам советских граждан не проходил никакого отбора и контроля.
По рассматриваемому принципу в среднем соотношение лиц, отказавшихся от возвращения в Советский Союз, и лиц, бежавших из СССР за границу, является иным. Здесь преобладают женатые (замужние), имевшие детей, над бездетными (39,6% против 31,2% в среднем, 45% и 32% —у отказавшихся от возвращения из загранкомандировок, а также 41% и 24,7%—у отказавшихся от возвращения туристов).
У бежавших за границей с морских судов членов команд соотношение снова меняется в сторону преобладания женатых (замужних) бездетных над теми, кто имел детей (24% против 15%). Показатель количества холостых у них почти такой же, как и у бежавших из СССР граждан, — 61%. На эти соотношения накладывает отпечаток своеобразие быта и комплектования флотских экипажей, их в определенной мере молодежный состав.
К исследуемым в статье лицам вполне применимы утверждения социологов о том, что «чем сплоченнее супружеские взаимоотношения, тем выше число детей в семье. Среднее число детей в семье важный признак образа жизни, межличностных отношений супругов» [20]. Дети оказывают стабилизирующее действие на брак, при неустойчивых супружеских отношениях прибавление детей в семье становится нежелательным. Каково же положение в данном вопросе?
Количество детей в семьях исследуемых лиц, которые бежали за границу и отказались от возвращения из-за границы в СССР, выглядит следующим образом: всего исследовалось 399 семей (100%), из них бездетных — 50,4%, с одним ребенком — 33,3%, с двумя детьми — 12,5%, с тремя детьми — 3,8%. Показатель бездетных семей 50,4% говорит о явном неблагополучии в семьях исследуемых лиц в данном вопросе. Не могут быть полностью счастливы супруги, если у них нет детей. Своеобразие полученных характеристик четко проявляется, например, на фоне характеристик детности семей по итогам всесоюзной переписи населения 1970 г. Бездетные семьи тогда составляли 21,2%, однодетные — 35,4%, двухдетные — 26,4%, трехдетные — 9% [21]. Полученный для исследуемых лиц показатель 50,4% бездетных семей превышает в два с лишним раза общесоюзный уровень 1970 г.
«Реальное число детей в советской семье в настоящее время (в 70-е гг.— И. Г.) существенно меньше идеальной «модели»,— отмечал А. Г. Харчев, — о чем свидетельствует прежде всего преобладание, особенно в западных регионах страны и больших городах, однодетных и бездетных семей» [22].
Исследуемые в статье лица в своем большинстве являются выходцами из западных районов СССР и бывшими жителями городов. Количество детей в их семьях существенно отличается от средних данных по стране в целом. И в этом одна из особенностей исследуемого контингента. Количественное распределение рассматриваемых лиц по наличию детей характеризуется следующими показателями.
Совместные показатели общего количества исследуемых лиц, их семейного положения, наличия и числа детей у них выглядят следующим образом.
Общее количество рассмотренных лиц — 1184 (100%), из них: холостых (незамужних) — 753 (63,6%), женатых (замужних) — 423 (35,7%), лиц, семейное положение которых не указано,— 8 (0,7%). В числе их:
- женатых (замужних) бездетных — 218 (18,4%),
- женатых (замужних), — 205 (17,3%),
имевших детей - женатых (замужних), — 140 (11,8%)
имевших одного ребенка - женатых (замужних), — 51 (4,3%)
имевших двоих детей - женатых (замужних), — 9 (0,8%),
имевших троих детей - женатых (замужних), — 5 (0,4%).
имевших неуказанное количество
детей
Приведенные цифры свидетельствуют о том, что каждая последующая категория лиц составляет менее половины предыдущей. Иными словами, появление в характеристике человека дополнительного признака, приближающего его к оптимальным физиологическим и духовным условиям существования, наполовину и более уменьшает количество таких лиц среди рассматриваемого контингента.
Социологами отмечается, что «размер семьи не просто характеризует ее с количественной стороны; изменение числа детей в ней качественно изменяет характер взаимоотношений между супругами, между родителями и детьми, влияет на психологический климат семьи» [24]. Однако не только размер семьи определяет ее роль в жизни человека. В нашем случае из 423 исследованных женатых (замужних) 41 человек вступал в брак дважды, три человека — трижды и один — четырежды. То, что каждый десятый из женатых (замужних) к моменту враждебного посягательства вступал в брак два и более раз, не является случайным. Это свидетельствует о неблагополучии в их семьях и необходимости учета данного обстоятельства органами безопасности. Если обратиться к материалам социологических исследований, определяющим мотивы создания семьи или факторы ее распада, то можно вычленить «один общий нравственный критерий, который объединяет людей в семью или разрушает супружескую жизнь. Таким критерием является богатство личности, включающее определенный уровень культурных интересов, эмоциональные и интеллектуальные побуждения, ценностные и моральные ориентации»25. Этот критерий заслуживает внимания в борьбе с рассматриваемыми посягательствами.
56 человек (4,7% от общего числа исследуемых) являлись супругами и бежали за границу или отказались от возвращения из-за границы в СССР вместе, из них 19 человек (1,6%) при этом имели с собой детей. Для этих лиц причина враждебного посягательства не была связана с семейным положением в рассматриваемом аспекте [26]. Часть их бежала за границу или отказалась от возвращения из-за границы в СССР после совершения общеуголовных преступлений, за которые должны были нести наказание. Эти 56 человек не опровергают изложенных выше выводов о роли семейного положения, они лишь указывают, с одной стороны, на то, что в каждом отдельном случае у конкретных лиц могут быть свои индивидуальные особенности, побудительные мотивы, стимулирующие враждебные посягательства, с другой стороны, на то, что наличие детей, коренные изменения в их судьбах не останавливают супругов, показывают крепость семейных привязанностей покушавшихся и устойчивость вынашивавшихся намерений. «При значительном многообразии моральных мотивов и действий в браке (соблюдение или нарушение супружеского долга, верности, чести, достоинства и т. д.) всем присуща одна общая черта: каждое такое действие имеет своим непосредственным источником не внешнее, а внутреннее побуждение, является выражением индивидуальности человека», — отмечает А. Г. Харчев [27].
Известны примеры, когда нормальное семейное положение не удерживало враждебно настроенных лиц от бегства за границу. Оказавшись за рубежом, они предпринимали попытки к вывозу за границу жен и детей по официальным и нелегальным каналам, в том числе и с помощью спецслужб. Некоторые из бежавших за границу советских граждан после пребывания за рубежом возвращались в Советский Союз добровольно, где у них оставались родственники, в том числе жены и дети. Эти действия служат дополнительным показателем того, что в основе бегства у данных лиц лежали, вероятно, не политические, а бытовые мотивы. Дефицит семейного общения рождает, по утверждениям психологов, чувство внутренней пустоты и бессмысленности жизни [28].
Семья в социальном плане представляет собой более сложную систему отношений, чем брак. Она, как правило, объединяет не только супругов, но и детей, а также других родственников или просто близких, необходимых супругам людей. Однако главной духовной силой, скрепляющей семью, является чувство родства. Родство далеко не всегда ограничивается лишь пределами семьи, однако истоки его находятся в семье, и проявляется оно во внутрисемейных отношениях. Семья наряду с работой занимает первое место по значимости в совокупности форм деятельности человека. В ней происходит становление личности, она оказывает на личность благоприятное влияние или не выполняет этой роли в силу разных причин, в том числе из-за полного или частичного отсутствия родителей. Пагубное влияние данного фактора общеизвестно. А как он выражен у исследуемых лиц?
В таблице 4 представлены данные только в отношении тех лиц, у которых отсутствовали оба родителя либо один.
Таблица 4
Распределение по отсутствию родителей у лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР (в процентах)
Из таблицы видно, что 53,4% (30,8% + 22,6%) не имели отца, 31,6% (15,8% + 15,8%) — матери, а у 22,6% отсутствовали оба родителя. Всего же не имели либо отца, либо матери 62,4%. Приведенные в таблице средние показатели отсутствия родителей колеблются в период с 1945 по 1984 г. в разных пределах: от 38% до 61,6% — отсутствие отца, от 19,6% до 39,4%—отсутствие матери, от 8,6% до 30,8% — отсутствие отца и матери в разные периоды. Полученные количественные характеристики исследуемых лиц показывают явное неблагополучие у них в данном существенном вопросе на фоне общегосударственных характеристик. Так, например, по данным всесоюзной переписи населения 1970 г., 16,7% всех семей являлись неполными. Среди них наиболее типичными были семьи, состоявшие из матери и детей [29].
Семья, как известно, служит для людей первым источником социальных идеалов и образцов поведения. Для мальчиков образцом поведения является обычно отец, для девочек — мать. Здесь явно сказывается зависимость психики от пола и восприимчивость к воспитанию от характера психики. Отсутствие у 53,4% исследованных лиц (преимущественно это юноши и мужчины) отцов, очевидно, не является случайным. Положение не могло не усугубляться возможной «скрытой безотцовщиной», когда проживающие в семьях отцы не принимают или почти не принимают участия в воспитании детей. (Анализируемые материалы не позволяют исследовать данный вопрос.) На наличии или отсутствии родителей у рассматриваемых лиц не могла не сказаться Великая Отечественная война, особенно на отсутствии отцов, но полученные цифры не могут быть обусловлены только этим фактором, что подтверждается и материалами демографических исследований [30]. Обращает на себя внимание также отсутствие у пятой части рассматриваемого контингента сразу обоих родителей. Это показатель явного семейного (социального) неблагополучия бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР граждан.
Примечательна, кроме того, относительная стабильность рассматриваемых показателей по выделенным периодам (таблица 4) в зоне семейного неблагополучия, и это, несомненно, играло свою отрицательную роль. Исследования социологов показывают, что «люди, воспитанные в неполных или плохо функционирующих семьях, хуже подготовлены к жизни, особенно к семейной... Такие люди ниже оценивают ценности, связанные с семьей, они склонны к пессимизму относительно брака и более чувствительны относительно брачных стрессов» [31]. Не противоречат данным утверждениям и полученные нами характеристики отсутствия отцов и матерей, а также холостяцкого состояния исследуемых лиц. Между ними существует определенная связь и взаимозависимость. Дополнительные подтверждения этому дают и другие характеристики рассматриваемых лиц.
Исследования советских ученых выявили определенную зависимость семейного положения, прочности брака, количества детей в семьях от уровня образования индивидов [32].
В таблице 5 дано распределение подвергнутых анализу лиц по семейному положению, наличию детей в семьях и образованию. Из показателей таблицы видно, что процент холостых с 78 у лиц, имевших к моменту совершения враждебного акта неполное среднее образование, понижается до 58 у лиц со средним образованием, до 46 у лиц с незаконченным высшим и до 29 у лиц с высшим образованием. Соответственно идет процесс возрастания процента женатых среди выделенных категорий граждан: с 22% (10% + 12%) у лиц с неполным средним образованием до 71% (39% +32%) у ЛИЦ С высшим образованием Аналогично от 10% до 39% меняются и показатели количества среди тех женатых, у кого в семьях имелись дети.
Таблица 5
Распределение по семейному положению и образованию (в процентах)
На показателе 78% холостых среди лиц с неполным средним образованием сказалась разница в возрасте. Больше половины их составляют лица от 18 до 22 лет. Выделение из числа лиц с неполным средним образованием тех, кто был старше 22 лет, привело к некоторым изменениям характеристик их семейного положения (холостых среди них оказалось уже 67% и соответственно женатых 33%). Однако эти изменения явились непринципиальными, они не внесли существенных коррективов в общую тенденцию: повышение уровня образования у лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР, сопровождается ростом в их среде числа тех, кто состоял в браке до совершения рассматриваемых враждебных актов и имел детей.
Примечательно то обстоятельство, что сравниваемые группы лиц составляют почти одинаковую долю (21 человек, то есть 9%) в общей массе подвергнутого анализу контингента, но распределения по выделенным признакам у них различные.
Показателем истинных целей бегства за границу и отказа от возвращения из-за границы в СССР советских граждан являются их действия после данного акта, направленность таких поступков. Анализ поведения бежавших показывает, что враждебные проявления с их стороны (а допустивших таковые оказалось 262 человека, или 22% от общего числа) выразились: в выдаче спецслужбам противника известных им по роду занятий или специально добытых секретных сведений — 3%; в разовых либо многократных выступлениях в средствах массовой информации Запада с клеветническими, антисоветскими заявлениями и материалами — 6%; в сотрудничестве со спецслужбами и антисоветскими зарубежными эмигрантскими организациями — 13%, а также в некоторых других действиях. Совершались они в одной из указанных форм либо в их различных сочетаниях. Следовательно, только 13% всех бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР советских граждан проводили за рубежом активную антисоветскую деятельность в течение определенного времени. Около четырех пятых всех исследованных лиц ограничились бегством за границу или отказом от возвращения из-за границы в СССР и больше были заняты устройством личных дел, чем проявлением враждебности в отношении покинутой Родины. При оценке активности рассматриваемых лиц необходимо учитывать, что это не только их инициативные действия, но и результат целенаправленных подрывных усилий спецслужб противника.
Своеобразно выглядят цифры распределения проявивших враждебную активность лиц в связи с их семейным положением. Так, из всех исследованных холостых (незамужних) граждан активными были 18%, среди женатых (замужних) бездетных таковых оказалось 26%, среди женатых (замужних), имевших детей, — 34%. Эти цифры показывают требующую дополнительного исследования тенденцию роста проявлений враждебной активности лиц, обладавших большим социально-бытовым опытом (холостяцкое состояние, супружество, супружество с воспитанием детей). Каждая последующая категория имела на одну треть больше активных во враждебных проявлениях лиц по сравнению с предшествующей.
Полученные цифры, отражающие враждебную активность подвергнутых анализу лиц, показывают необходимость более глубокого исследования связи этой активности с различными факторами, в том числе семейно-бытового характера.
Таким образом, проведенный анализ семейного положения 1184 советских граждан, прошедших по материалам всесоюзного розыска в связи с бегством за границу или отказом от возвращения из-за границы в СССР в 1945—1984 гг., позволяет сделать следующие выводы:
этим лицам присущи характерные для населения страны в целом положительные и отрицательные явления в области семейно-брачных отношений, однако негативные стороны данной сферы жизнедеятельности у них проявляются значительно сильнее (заметное преобладание холостых (незамужних) в зрелом возрасте, большой процент бездетных семей, отсутствие родителей) ;
значительное большинство: исследованных лиц после бегства за границу или отказа от возвращения из-за границы в СССР не проявляло враждебной, антисоветской активности, что свидетельствует о преобладании бытовых, а не политических целей бегства за границу или отказа от возвращения из-за границы в СССР;
в работе по делам оперативного учета и сигналам с окраской «измена Родине в форме бегства за границу или отказа от возвращения из-за границы в СССР» самого пристального внимания заслуживают вопросы семейного положения изучаемых и проверяемых лиц, степени семейно-бытовых привязанностей, осведомленности их родственных, а также внебрачных связей о вынашиваемых враждебных замыслах, роли в готовящихся враждебных актах;
определение измены Родине в форме бегства за границу или отказа от возвращения из-за границы в СССР нуждается в уточнении.
Рекомендована кафедрой спецдисциплин «К» Учебного центра КИ КГБ СССР Научный редактор подполковник Н. А. Чичулин
----------------------------------------------------------
Наряду с результатами анализа основных количественных характеристик по исследуемому вопросу, содержащихся в алфавитных списках агентов иностранных разведок, участников антисоветских организаций, карате-лей и других преступников, подлежащих розыску (1963 и 1979 гг. издания КГБ СССР), в ориентировках всесоюзного розыска 1963 -1984 гг., автором использовались оперативные и открытые, преимущественно публицистические. источники.
Демин М. В. Проблемы теории личности (социально-философский аспект). М., 1977, с. '28.
Материалы XXVII съезда КПСС. с. 154.
Там же. с. 51.
Советская криминология. М., изд. ВШ КГБ, 1975, с. 27.
См.: Приказ председателя КГБ СССР №00191—81 г.
Харчев А. Г. Брак и семья в СССР. М., 1979, с. 75.
Соловьев Н. Брак и семья сегодня. Вильнюс, 1977, с. 17.
Так, например, результаты аналитического исследования, проведенного на основе обобщения и систематизации индивидуальных данных на лиц, юридически квалифицируемых как бродяги (т.е. люди без определенного места жительства и работы), послужили основанием для некоторых предварительных выводов. «Для подавляющего большинства исследованных лиц... характерной была так называемая неблагополучная семейная ситуация. Для всех ее вариантов оказалось типичным отсутствие... семьи как психологической структуры, внутри которой каждый из ее членов получал бы определенное место и роль. Такое положение лишало человека возможности осознать положительный смысл своего существования в семье и всегда затрудняло формирование определенности чувства «Я», т. е. самоидентичности... Некоторые из них были способны легко оставлять своих детей родственникам, знакомым и даже просто случайным встречным, никогда позже не возвращались к ним и не проявляли интереса к их судьбе» (Антонян Ю. М., Самовичев Е. Г. Роль самоидентичности в генезисе некоторых форм девиантного поведения. — В кн.: Семья и личность. М., 1981, с. 76—77). Нередкими являются случаи задержания в приграничной зоне при попытках ухода за рубеж лиц зрелого возраста без определенного места жительства и занятия. Это такие же бродяги, как и рассмотренные выше, задерживавшиеся милицией. «Человек с момента рождения и до его естественного ухода из жизни получает свой индивидуальный опыт благодаря отражению общественного, социального поведения людей, групп, общностей. Поэтому тот, кто не может найти себя в общественной жизни, не может достаточно утвердить себя в семье, в личной жизни» (Сонин В. А. Психологические аспекты семьи и брака. Смоленск, 1985, с. 45).
См.: Советская криминология, с. 51
См.: К о л ь з е е в А. Г. Ответственность за измену Родине в форме бегства за границу по советскому уголовному праву. Канд. дис. Спецфонд ВШ КГБ, 1980, с. 142.
Так, по данным социологического исследования, в 1974 г. вступили в брак 46% девушек в возрасте 20—24 лет и около 20% — в возрасте до 20 лет, у мужчин додвадцатилетние женихи составили менее 4,5% (см.: 3ацепин В. О жизни супружеской. М., 1978, с. 12).
Анализ первых браков показывает, что в каждом поколении абсолютное большинство мужчин и женщин вступает в первый брак, причем 85-90% из них не позже 30 лет. Отчетливо выражена (причем в большей степени у мужчин) тенденция к омоложению браков (см.: Волков А. Г. Семья — объект демографии. М., 1986, с. 127).
Бебель А. Женщина и социализм. М„ 1959, с. 142.
Эглите П. Роль индивидуального поведения в воспроизводстве населения. — В кн.: Факторы и мотивы демографического поведения. Рига, 1984. с. 37.
Д а р с к и й Л. Е. Формирование семьи. М., 1972, с. 129.
Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 1, с. 162.
Зацепин В. О жизни супружеской, с. 12.
Г о ш а 3. Генеративные установки, степень их реализации и мотивация ограничения деторождении. — В кн.: Факторы и мотивы демографического поведения. Рига, 1984, с. 108.
А н т о н о в А. И. Влияние супружеских взаимоотношений на число детей в семье. — В кн.: Семья и личность. М., 1981. с. 76.
См.: Итоги всесоюзной переписи населения 1970 г., Т. 7. М., 1974, с. 250.
Приведенные цифры несопоставимы напрямую с полученными нами, так как они включают всех детей, независимо от возраста, а исследуемые — только детей лиц, бежавших за границу и отказавшихся от возвращения из-за границы в СССР. В материалах всесоюзной переписи они могли быть сами зафиксированы как дети, проживающие со своими родителями или отдельно от них. Тем не менее обозначившиеся значительные расхождения величин показателен количества детей в семьях весьма красноречивы, и они не случайны.
У последних в материалах розыска значится «имеются дети». Если их отнести к лицам, имевшим троих детей, то и тогда сумма будет в три раза меньше, чем у лиц, имевших одного ребенка.
X а р ч е в А. Г. Брак и семья в СССР, с. 251.
У последних в материалах розыска значится «имеются дети». Если их отнести к лицам, имевшим троих детей, то и тогда сумма будет в три раза меньше, чем у лиц, имевших одного ребенка.
Управление развитием народонаселения в СССР. Проблемы и перспективы. М., 1977, с. 142.
В исследованиях проблем семьи и брака отмечается, что «в семейно-брачных отношениях нет ни одной грани, которая не имела бы нравственного содержания. Нет такого аспекта... который вышел бы за рамки моральной ценности: это и социально-нравственные идеалы (свобода, справедливость и др.), и нормы и принципы общественной морали (патриотизм, коллективизм и т. д.), и поступки, межличностные отношения... К. Маркс неоднократно подчеркивал, что нравственные ценности выражают и «духовную сущность брака» (Лаптенок С. Д. Советская семья: социально-этические проблемы. Минск, 1985, с. 11).
Сонин В. А. Психологические аспекты семьи и брака, с. 61.
26
Отношение родителей к детям тесно связано с характером их собственных взаимоотношений (см. X а р ч е в А. Г. Брак и семья в СССР, с. 71).
27
X а р ч е в А. Г. Брак и семья в СССР, с. 49
28
См.: Кон И.С. Открытие «Я». М., 1978, с. 231
29
X а р ч е в А. Г. Брак и семья в СССР, с. 234
30
О масштабах этой трагедии для СССР могут свидетельствовать материалы переписи населения 1979 г. Так, 20,3% женщин в возрасте 50— 59 лет, а также 64,3% в возрасте 60 лет и старше на указанный год по разным причинам были вдовыми. В среднем же 19% женщин в возрасте 16 лет и старше были вдовыми (см.: Волков А. Г. Семья — объект демографии, с. 70).
31
Кутсар Д. Я., Тийт Э. А. Некоторые закономерности формирования семьи. Тарту, 1980, с. 20.
32
См.: Зариньш И. Создание и потенциальная устойчивость семьи,— В кн.: Факторы и мотивы демографического поведения. Рига, 1984, с. 69; Поспелова Т. Г. Отношение к семье различных социально-демографических групп трудящихся. — В кн.: Семья и личность. М:, 1981, с. 183.
Источник: Труды высшей школы КГБ СССР. №44. Москва, 1988 г.