Лена элегантно спала прямо в туфлях, жалко, что пьяная. — Какая женщина! Пахнет как! – сказал Нурик и потянул носом. Вадим тоже потянул, хотя запах почувствовал еще на лестничной площадке. Наверное, Лена пришла совсем недавно, а перед дверью долго искала в сумочке ключи, распространяя аромат «Баккары Руж» по всему подъезду. — Давай, не трынди, берись слева, а я – справа. — Дурак ты, Вадим! Такую женщину оставляешь! — Ага, ага. Держи крепко, об косяк не расшибись. Нурик пятился задом и пыхтел. Стол был тяжелый. Можно было, конечно, его предварительно разобрать, но за это время Лена могла и проснуться. — Вызвал бы транспортную. — Лену дома не поймаешь. Сейчас погрузим, и все окей. — Чего ты сразу его не забрал? — Я не знал, какой он хороший, пока мы не расстались, — надрываясь, сипел Вадим, — не работается мне без него. Пойдем, еще стул заберем. В комнате пахло подтаявшим сахарным петушком – громко, навязчиво. На других этот аромат раскрывался странно – йодом, кровавыми бинтами, но на Лене сидел, как влитой. — Какая женщина, — запричитал опять Нурик, вдыхая петушковый аромат. Вадим посмотрел на тонкий черный каблук, призывно торчащий из-под одеяла. — Можешь успеть ее перехватить, пока она еще свободна, — заметил он. — У меня денег не хватит, — вздохнул Нурик. Что верно, то верно – денег на Лену нужно было много. Вечером Вадим сел за привезенный из старой квартиры стол и ласково провел по нему ладонью. Хороший стол – дубовый, фактурный, с плавно выезжающими ящиками на дорогой фурнитуре. Сколько проектов Вадим за ним утвердил! Вот только пахло от стола тоже «Баккарой», но без самой Лены пахло неприятно, прогоркло, теми самыми кровавыми бинтами. Вадим немного постоял над ним и пошел работать на кухню. Обедали они с Нуриком обычно в пабе «Черный буйвол». Лена заявилась туда во вторник, через день после своего пробуждения в квартире без стола, но в туфлях. — Ты мог бы меня предупредить, — сказала она, присаживаясь за стол без приглашения. От нее вкусно пахло жженым сахаром. — Я предупреждал, ты сказала, в любое время. — Я отмечала развод, — отрезала Лена, — и немного перебрала. Низко с твоей стороны было в это время что-то вытаскивать из квартиры… Вот черт! По голени, плотно обтянутой черной колготой, у нее красивой елочкой поползла стрелка, но вместо того, чтобы спрятать ноги под стол, Лена, наоборот, вытянула их в проход. — Нурлан Каримович, некрасиво так пялиться! – прошипела она на Нурика. — Извините, — промямлил Нурик, которому принадлежала половина их с Вадимом бизнеса и четверть паба «Черный буйвол». — Колготки от «Гуччи» продаются сразу рваными, а стоят двести баксов, — сказал Вадим, — не переживай. — Сразу же видно, что это не «Гуччи»! – разозлилась Лена и, скинув туфли, начала снимать колготы, немного привстав со стула. В ушах у нее блестели сережки-бабочки от «Ван Клифф». Чтобы не пялиться на Ленины ноги, Нурик стал смотреть на сережки и изо всех сил хрустеть капустой. – Ладно. Я зашла просто так. Надеюсь, ты больше не вытащишь никакой мебели из квартиры, пока я сплю. И она как-то резко исчезла, оставив после себя сахарный аромат и рваные колготы на стуле. — Какая женщина! – завел свою шарманку Нурик. В съемной квартире на Ходынке за любимым столом Вадиму больше не работалось. От него пахло йодом и бинтами, стерильной чистотой. Вадим не мог сосредоточиться. Запах, идущий от стола, иногда до самой ночи не пускал его в комнату. — Оставь мне квартиру, — сказала Лена через неделю все в том же «Черном буйволе». Она сменила духи и пахла теперь жасмином, табаком и машинным маслом, но все равно вкусно. Вадим подумал, почему в этих дорогих флаконах всегда намешана такая дикая, нелепая какофония, и чем они дороже, тем больше в них побочных нот, вроде бинтов, масла или раздавленного ботинком бычка. Когда ему было лет пятнадцать, он встречался с девчонкой: та душилась «Эйвоном» и пахла вкусно и просто – фруктовой жвачкой. Так и хотелось ее развернуть и найти вкладыш. — Мы же все решили. Квартиру продаем, как совместно нажитое. Делим пополам. — Я ее очень люблю. Я отдам тебе половину ее стоимости. В течение года. Первый миллион – хоть сейчас. — Ты ж не работаешь? — Я отдам, — мягко сказала Лена, — заключим договор, все по правилам. Не успел Нурик перехватить ее между мужиками. —Я тебе благодарна, Вадим. Но и ты должен быть мне благодарен, разве не так?.. Дома пахло кровью, словно там зарезали десять человек. Шатаясь, Вадим стал разбирать стол на части и заматывать пищевой пленкой. Когда он встречался с эйвоновской девочкой, то мечтал о ниссановской «Теане». Ему казалось, что именно на таких должны ездить серьезные люди. Нет, были, конечно, еще где-то и мерсы с бэхами, но это уже из разряда фантастики. Подержанную «Теану» он купил в двадцать три, она жрала много бензина и грозила оставить его без последних трусов. Но Вадим как-то подсобрался и просто стал больше зарабатывать. Так же было и с Леной. Она и ее запросы были ему не по зубам, но Вадим как-то подсобрался. Беда в том, что все его достижения слишком быстро становились вчерашним днем: «Теана», их первая маленькая студия, первые удачные контракты. Лене нужна была нормальная квартира, в которой можно засыпать прямо в туфлях, «Мини Купер» на пять дверей, дорогие шмотки и духи, украшения от «Тиффани» или «Ван Клифф». Статусные вещи требуют статуса. Либо ты его получаешь, либо избавляешься от самой вещи. А нынешним летом он вдруг понял, что не хочет вбухивать деньги в загородный дом только потому, что так положено по этому самому статусу. Нанимать снобских дизайнеров, обставлять специальной мебелью, чтобы Лене не стыдно было принимать специальных гостей. — Надоело менять машины. Мне эта нравится, — ворчал он, пока Лена таскала его по салонам. — Милый, это стагнация, — говорила Лена, хлопая дверьми, ерзая на кожаных креслах, сжимая рули, — так в старости останешься у разбитого корыта. — Так я до нее не доживу. Лена просила красиво фотографировать ее в каждой машине, потому что все должно сочетаться. Она была из тех, кто покупал жвачки ради вкладыша, а Вадиму хотелось, чтобы было вкусно. Конечно, Лена права, и там, где нет движения вперед, всегда стагнация. Но в какой момент они начали покупать вещи, которым нужно соответствовать, а не подбирать те, которые соответствуют им? Где вообще твой вкладыш, Лена? Когда весь стол оказался под пленкой, стало легче. Вадим открыл окно и впустил в комнату ледяной ноябрьский воздух. К утру запах выветрится окончательно. И станет хорошо. Автор: Даша Берег Оригинальная публикация ВК.
