В кабинете стоял устойчивый запах резины. По жалюзям, на которых был виден легкий налет сажи, ползла черная гусеница. Она имела матовый оттенок и неестественно быстро двигалась. «Ну и животное»- подумал Ник. Петров, поймав его удивленный взгляд, удовлетворенно сказал: «Вывели в нашей лаборатории. Прошла уже большее 100 километров и это не предел. Антонина поставила задачу к 2007 году вывести лучшую гусеницу в мире». «Справитесь?»- подмигнув Петрову, спросил Ва-Ва. - Куда денешься, не сделаешь – порвет. Ник вспомнил, как по пути сюда его наставлял Ва-Ва: «Пойми…наша задача поймать их за хобот, привести к их кормушке и там уже порвать...тогда кормушка наша». Ник внимательно слушал и согласно кивал головой. Он неясно понимал, где у них хобот, а тем более кормушка, но оптимизм, уверенность в этом Ва-Ва, казалось, перетекала в него, вместе с потоками теплого воздуха, которые плавно вальсировали в машине шефа.
Ва-Ва был директором фирмы, в которой он работал. Ник был…хотя кем он был, он сам не мог определить. Иногда Ва-Ва называл его аналитиком, иногда логистиком, а однажды он расписался в документе под именем Ник-юрист. Но он точно знал, где его кабинет и рабочее место. В кабинете их было трое: Ник, Роксана и Док. Роксана - это симпатичная молодая девушка, которая недавно вышла замуж. Фамилия ее мужа была Римский-Корсаков, и он являлся потомком великого русского композитора. Док же…Некоторые его называли Даниил Докович, другие Док Даниилович, но всегда подчеркнуто уважительно и с почтением в голосе.
Сейчас Ник вместе с Ва-Ва находился в кабинете Петрова. Петров был директором завода «Хобот», владелицей которого была Антонина, известная в городе бизнес-вумен. Напротив Петрова сидел Воздухов, коммерческий директор. Он был старше Петрова, впрочем, он был старше всех присутствующих. Говорил Ва-Ва. Ник изредка ловил на себе взгляд его веселых глаз, в которых он мог прочитать: «Притянем и порвем!» Звучали жизнеутверждающие фразы о сотрудничестве, возможно на долгие годы и даже десятилетия. Все согласно кивали. За окном виднелся бледно-зеленый газон, на который летом выпускали гусеницу. Дальше была дорога, по ее чуть изогнутому телу разноцветными пятнами двигались машины.