Моя любимая семья всегда славилась добротой и гостеприимством.
Мамулечка – это воплощение женственности и добра. Изнутри исходящий свет чистейшей души, в её глазах преображался в искорки голубизны июльского чистейшего неба. Папенька (я в шутку его так называла, насмотревшись и начитавшись старинных романов) – стена, состоящая из глыб гранита и мужественности тёмного августовского грозового неба, когда была необходимость отражать неприятельский шторм извне, а в реальной жизни – «Плюшевая тактильная панда».
Я до слёз гордилась нашим родовым кланом! А как же иначе?
Постоянство таких значимых характеристик родных отражались и в наших характерах. Мы с братишкой радовали «интеллигентностью воспитания, лабильностью и мягкостью нрава, перемежающейся со стойкостью души». Это не я придумала, - такими фразами цитировала классиков наша обожаемая бабулечка. Дедуля славился умом и выдержкой. Он был: «наш капитан, наш вожак и наш зоркий глаз».
Детство, естественно, проходило без огрех и приключений, всё напоминало сказочку, приторно слащавую и настолько правильную, что меня к восемнадцати годам стало мутить от пресыщенности излишеств и чистоты нрава.
Я взбунтовалась. Научилась курить, выпивать за гаражами с одноклассниками и выкрасила остриженные космы в ярко огненный цвет лавы.
Если запечатлеть на широкоформатку первую реакцию членов нашего высокоинтеллигентного семейства на моё первое появление с пирсингом в носу, волосами цвета страсти и рваных лохмотьях прикида, то схлопотать Оскара и поставить его на пыльную полку было можно сиюнепременно.
Мой бунт спровоцировал цепную реакцию у братишки. Он улетел в глобальное плавание компьютерных игр. Родители, от греха подальше, дабы он не ушёл в загнивающую среду улицы, пошли на его слезные инсинуации, купили-таки, нормальный игровой комп. Он был счастлив и на этом его бунт потерпел крах, затянув братишку в пучину всемирной паутины.
Моя игра на этом не завершилась. Я, учащённо шаря извилинами, нагребала информацию о молодёжных течениях и модных тусах. Мне не хотелось так рано сдаваться, бой был только начат.
Так прошёл год. Я немного подустала от своих лохмотьев, да и стиль уже не так шокировал публику. Надо непременно меняться, кардинально, экстремально и неожиданно.
Я нашла стиль схожий с моим - шокирующий, но с более глубоким смысловым довеском. Мне непременно захотелось стать колдуньей. Потомственностью и наследственностью я не обладала, но душа требовала «продолжения банкета», тем более что все втянулись в странный образ жизни своего первенца. Не стоит затягивать с окраской картинки в один цвет, краски имеют свойство пресыщаться и замыливать взгляд.
От подруг узнала, что в далёкой таёжной деревушке осталась одна истинная ворожея. Дорога предстояла не близкая, но оно стоило того.
Лето пахло чарующими ароматами, сбивавшими с верного пути, и ошарашивало мозг буйством красок. Я не могла ждать до следующего года, да и кто пропустит пору жатв и уборки вкусностей с деревенских огородов. Решение о поисках ворожеи пришлось по нраву двум подружкам, отправившимся со мной в неблизкий путь.
Естественно, мы заблудились, потерялись, оказались приманкой для всякого рода опасностей и зверей, как в переносном, так и в прямом смысле слова.
Ситуация складывалась не в нашу пользу. Родители могли оказаться участниками игры под названием: «Опознание криминальных останков в непроходимом лесу». Но, в этот день, вечер, ночь кто – то из нашей группы был с ангелом на плече, он то и подсуетился, чтобы мы дожили до сказочного рассвета в сосновом бору. Я много раз смотрела на обёртку от конфетки, где милые медвежата резвятся на поваленном дереве – гиганте и представляла, как, вероятно, весело им там, на этом клочке непроходимой тайги играть и убегать от мамы медведицы. Реальность же оглушила своей жёсткостью. Подруги плакали, прижавшись ко мне, единственной, не проронившей слезинки отчаяния. Нас нашла она, та, к которой мы шли и стремились, но по своей глупости и незнанию местности не дошли.
Бабушку – ворожею величали Павлой. Потом мы поняли, что по – сути это мужское имя – Павел. То есть она родилась уже заведомо с мужским характером. В реальности она отвечала характеристикам, дарованным ей судьбой. Дом, двор, скотина, семья, всё держалось на её, казавшихся, хрупких плечах. Но колдунью выдавал суровый взгляд и харизма. Такие черты точно не прилепить к плаксивому и мягкому образу понарошку, нужна стойкая мощь души. Когда мы поняли истинную суть происходящего, узнали о реальности счастливого окончания страшных, напрасных, опасных и непродуманных поисков, размякли на сеновале и впали в двухдневную спячку.
Мне снился сон. В нём я барышня из восемнадцатого века, в кринолиновом платье цвета слоновой кости. С изысканными манерами; жеманная и с носовой гнусавостью произношения слов на французский манер. Кудряшками славился этот век, вот и у меня русые милые аккуратные кудряшки, раскинутые по молодым девичьим плечикам. Я всё происходящее вижу так явно, что смеюсь и плачу, содрогаясь от своих чувств. Я так же вдыхаю аромат свежескошенного сена, лёжа на сеновале, любуясь пробивающимися лучиками света, сквозь дыры в обрешётке крыши. Внезапно мне становится трудно дышать, я жадно ловлю каждый вдох, грудь вздымается с частотой ритма сердца, но спасительного глотка так и не хватает на то, чтобы продолжать дышать и жить. Лёгкие натужено шумят, безрезультатно пытаясь наполниться тем количеством воздуха, который необходим для дальнейшей жизни. Происходит медленное угасание жизненных сил, тело обмякает и повисает, словно распластанная безжизненная кукла на сене.
Внезапный шорох приближающихся ног вырвал из сна. Передо мной стоит чёрный силуэт, полностью закутанный в плащ с огромным капюшоном, из-под которого я не могу рассмотреть лица человека. От существа исходит странный запах ванили, перемешанной с запахом гнилой плоти, он напоминает мне вкус удушья, который я чувствовала во сне. Всё перемешалось в мозгу, и я не понимаю, сон это или явь? Руками ощупываю себя, стараясь понять жива ли я. Образ в плаще медленно рассеивается, словно туманная дымка улетает в высь, растворяясь под сводами балок сеновала.
Наш сон закончился так же внезапно, как и начался. На дворе мило курлыкали куры, петух несколько раз прокукарекал в пустоту улицы. Дома пахло свежеиспечёнными пирогами. Павла жестом пригласила за стол. Начинка пирожка дымилась, обжигая язык, странным образом мне это нравилось. Я ощущала, что жива и мои чувства заставляли содрогнуться мелкой дрожью от приятного чувства реальности.
- Домой сегодня собирайтесь, нет у вас дел в нашей обители. Да и свои важности ждут каждую из вас в семьях.
Павла не смотрела нам в глаза, но каждая из нас чувствовала, что именно к ней обращены слова хозяйки дома. В ответ она увидела одобрительно кивающие три головы с сенинами, запутавшимися в волосах.
- Я вот вам на дорожку собрала по кульку, не перепутайте, каждой своё. Иначе судьбы упустите, потом не воротите, печаль на годы, до конца дней обретёте, коль не сможете уберечь личное. – она говорила так загадочно, но мы понимали её, в ответ так же, как болванчики кивая головами.
Как добрались до дома, как обнимались с родителями уже и не помню, всё плыло перед глазами, очнулась у себя на кровати, сидя перед тем самым кульком из платка, связанным двумя узелками, как делали в старину. Меня поразила быстрота сменившихся кадров в реальной жизни, но мозг продолжал отсутствовать и воспринимать информацию. Если бы не кулёк, лежавший передо мной, то с уверенностью на сто процентов можно было бы сказать, что всё время я спала в своей комнате, на уютной кровати. В платочке лежало зеркальце, записка и два остывших пирожка в целлофановом пакетике. Взгляд выхватил маленькую травинку, точно такую же, как на сеновале. Красивый почерк на обыкновенной современной белой бумаге вывел всего несколько слов: «Не теряй лица своего!»
Сказать о своём разочаровании от приключения – значит ничего не сказать. Я же хотела стать кем-то иной, поменять стиль, образ, понять и принять себя в сложном мире, найти кучу ответов от человека, связанного с магией. В итоге – передо мной лежит современное зеркало, два остывших пирога, платок и сенина (травинка, образующая массу, высушенную до ломкости и сухости, её скармливают скоту зимой, вместо свежей травы). Слёзы побежали рекой по щекам, собираясь в Ниагарский водопад под подбородком. Пироги умялись со скоростью света, травинка затерялась под кроватью, платок был выброшен в мусорное ведро, осталось только круглое зеркальце. Но и оно в итоге затерялось в куче ненужных нужностей, разбросанных по моей комнате. Мы просто так рисковали жизнями, безрезультатно тратили время, деньги на поиски ворожеи. Глупость и суета выбесила ещё сильнее, чем отсутствие результата, провала ожиданий.
Дни сменялись другими скучными днями. Надоедливый образ оборванки с яркими волосами сменился на серый образ офисного планктона, превратив меня в безликость, массу таких же серых людишек.
Я поступила в институт, ходила на пары, усердно посещая лекции и практические занятия. Забылось летнее приключение. Ритм жизни втянул в водоворот «дней сурка».
Не заметив своего преображения, навязанного поступлением в институт, я невольно радовала и успокаивала родителей новым стандартным офисным внешним видом.
Случилось страшное: я попала в аварию. В реанимации слышала сквозь шум в голове разговор двух медсестёр.
- Такая молодая и такое горюшко произошло.
- Да, теперь вряд ли выйдет замуж, родит детей, кому она такая обезображенная нужна!? Да и на приличную работу с обезображенным лицом не возьмут.