Ноябрь, 1980. Южногорск
Всеволод Савельевич Бахметев оплакивал смерть единственной дочери, Ольги. Молодая женщина умерла сразу же после родов.
-Как же теперь дитя без матери то будет расти? - причитала домработница Сима - и папаша хорош. Не успел дух жены остыть, как он другую нашёл.
-Помолчи, Серафима - грозно рыкнул на неё Всеволод Савельевич - не до твоих причитаний. Иди ребёнком займись. Слышишь, горланит в колыбели.
Сима всплеснув руками, убежала в детскую. А Всеволод Савельевич воспользовавшись этим, залез в шкаф и налил себе стопку домашней настоечки. Щемило в груди так, что словами не передать. Дочь была единственной и потому любимой. Не подарила ему ещё деток покойная Варвара Кузьминична. Померла, когда Олюшка десятый класс оканчивала.
Много трудностей выпало тогда на долю Всеволода Савельевича. Он был известным в их городе профессором, заведующим военной кафедрой в вузе. В своё время защитил кандидатскую, имел не одну почётную награду, множество благодарственных писем за вклад в развитие военной кафедры. Его студенты были самыми лучшими учениками и неоднократно благодарили профессора Бахметева.
Только вот дочка по стопам отца не пошла. Росла слабенькой по здоровью, какой-то инфантильной. Постоянно цеплялась за юбку Симы, которая уже незнамо сколько лет работала в семье Бахметева. Как пришла курносой семнадцатилетней девчонкой, так и осталась. Сначала Олюшку вырастила, теперь вот предстоит заботиться о внучке Всеволода Савельевича. А кому ещё он может Олюшкино сокровище доверить?
С зятем после похорон произошёл серьёзный разговор.
-Эта девочка отстаётся со мной. Ты понял? - Всеволод Савельевич нахмурил кустистые брови и прямо смотрел на Леонида Петровского. Тот переминался с ноги на ногу и постоянно приглаживал свои и так прилизанные тёмные волосы.
-Но ... - начал было он.
-Никаких но! Меня в городе все знают и уважают. Если я начну копать всю твою подноготную и почему у моей дочери не выдержало сердце, точнее что явилось причиной этого, то у тебя будут большие проблемы. Про твои давние шашни с дочкой Глебова, давно знаю. Видимо и Олюшка знала. Молчала и терпела. За это ты мне паршивец по гроб жизни должен - Бахметев с силой вжал кулак в свою ладонь - проваливай из этого города и чтобы я никогда о тебе не слышал. А Янина останется для меня утешением, единственной частичкой от моей Олюшки.
-Янина? - удивлённо переспросил Леонид, взволнованно ослабив узел галстука, сдавившего шею. На улице было промозгло и холодно. На кладбище он то и дело смотрел на часы, когда закончится вся эта заунывная церемония и можно будет поскорее нырнуть в тепло своего автомобиля. Леонид собирался вернуться к своим родителям, в родной город, что в двух часах езды отсюда.
-Да. Мою внучку будут звать Бахметева Янина Всеволодовна - твёрдо произнёс профессор - твоё отчество давать ей не намерен, как и вписывать тебя в графу отец. Нет тебя в нашей жизни и точка.
Леонид даже спорить не стал и на дочь взглянуть не захотел. Выждав положенное ради приличия время, уволился с должности инженера на заводе и навсегда покинул Южногорск. Закрыв эту страницу своей жизни. На Ольге он женился когда-то из-за престижа и её именитого отца. Саму её никогда не любил и её смерть воспринял вполне спокойно.
Всеволод Савельевич был рад, что больше никогда не увидит своего презренного зятя. После сорока дней немного стал приходить в себя, вернулся к работе и продолжил извечную борьбу со своими упрямыми студентами первокурсниками. Янина подрастала, становясь всё больше похожей на Олюшку и профессора это не могло не радовать. Он баловал свою любимую внучку, как мог. Девчонка росла сущей оторвой и по характеру на мать совсем не походила.
Как только она не изводила Симу своими изощрёнными проделками. У той только седых волос прибавлялось в волосах и как она только не просила высшие силы хоть немного утихомирить строптивицу.
-Не ребёнок, а сущее наказание! - причитала Сима, взмахнув мокрым полотенцем, чтобы отвесить им Янине чуть ниже поясницы - ты зачем коллекцию деда трогала? Вот он вернётся с кафедры и задаст тебе.
-Бе-бе-бе - передразнила семилетняя Янина - дед меня и пальцем никогда не тронет. Понятно тебе?
Сима обиженно поджимала губы и отворачивалась, утирая выступившие в уголках глаз слёзы. Девочка тут же подбегала к любимой няньке и обхватив за пухлую талию, горячо голосила:
-Прости меня нянюшка, прости! Не виноватая я, б@c попутал! Вот в первый класс пойду и сразу же посерьёзнею.
А голос прям на Всеволода Савельевича похож. Сима оборачивалась к своей любимице и с громким смехом приподнимала её от пола, целуя в щёчки.
-Проказница моя маленькая. Зачем тогда Симу обижаешь? Я же тебя вот этими ручками выпестовала. Не будешь больше?
-Не буду - серьёзно мотала головой Янина и всё повторялось вновь, спустя пару дней затишься. Дом у Бахметева был огромный, добротный. Старинной кладки и редчайшей коллекцией картин. Семейное гнёздышко, доставшееся от поколения Бахметевых, которые приходились там какими-то четвероюродными родственниками самому царскому семейству. Голубая кровь можно сказать. Всеволод Савельевич старел, дом становилось содержать всё тяжелее. В девяностых еле отстоял от бандитских нападков разных нуворишей, желавших непременно заполучить в своё пользование столь старинное родовое гнездо.
Особенно положила на этот дом свой глаз главный прокурор города, Лидия Андреевна Белоцерковская. Она водила дружбу с Всеволодом Савельевичем, частенько захаживала к Бахметеву на чай и вела светские разговоры, хищным взглядом осматривая комнаты. Её сын учился в одном классе с Яниной и это было отличным поводом свести их вместе, когда детишки подрастут. Только так можно было бы заполучить такой раритет в свои руки, как этот дом.
Всеволод Савельевич эту Белоцерковскую не любил. Но грубить нельзя было, всё же при высокой должности назойливая женщина. Мало ли, как жизнь повернёт. Года шли, здоровье всё слабее становилось. Но Бахметев держался в строю из последних сил. Отметив совершеннолетие Янины, сел писать завещание, да так и остановился на полуслове. Нашла его встревоженная Сима, уже ближе к утру.
Похороны Бахметева Всеволода Савельевича, который всего две недели назад получил академика, прошли с пышной церемонией и с большим размахом. Большое содействие в этом оказала прокурор Белоцерковская, которая за эти годы возвысилась до самой генеральной прокуратуры. Женщина изображала печаль утраты и не отпускала от себя безутешную внучку академика, Янину.
-Деточка, знай, что мы тебя ни за что не оставим - ласково шептала она Янине на ушко за поминальным столом в дорогом ресторане их города.
-Можно мне домой - пролепетала уставшая от всех этих горьких событий, Янина.
-Позже. Сейчас губернатор выступит и я лично отвезу тебя на своей машине - жёстко произнесла Лидия Андреевна, грозно посмотрев на своего сына. Олег злоупотреблял спиртным в свои восемнадцать лет и ей это не нравилось. Тут такой куш выпадает, а он ведёт себя, как осёл. Возле Бахметевой нужно сейчас быть, а не заливать глаза и строить глазки Ритке Соколовой, ещё одной однокласснице. Она была близкой подружкой, Янины.
-Олежек, маман тебя сейчас с потрохами съест - хохотнула, прикрыв рот рукой, Рита. Она легонько толкнула своего одноклассника.
-Не съест. Я ей ещё нужен - развязным голосом произнёс Олег, дыхнув на Риту водкой. Парень под столом положил свою ладонь на тощую коленку девушки и слащаво посмотрел на неё - может покинем это скучное общество?
Рита покраснела от неожиданности. Олега она любила с пятого класса, но он отдавал предпочтение больше всего Янине. Таскал её портфель, до дома провожал и на Риту ноль внимания. Сама Янина к Олегу относилась равнодушно и его это злило. Он хотел всецело завладеть её расположением, да и мать именно к этому его подводила.
-Олег! - громко позвала Лидия Андреевна - отвези, пожалуйста, Янину домой.
Парень мысленно чертыхнулся и подмигнул Рите.
-Ещё не вечер - шепнул он и встав из-за стола, направился в Янине.