ВОЗВРАЩАЕТСЯ ЛИ НАУКА, ПОХОЖАЯ НА ТУ, КОТОРАЯ ОСТАВИЛА О СЕБЕ ПЛОХУЮ ПАМЯТЬ ВО ВРЕМЯ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ?
Автор: Майя Мизрахи
Бездетные супруги Яэль и Рои Исраэли пришли на приём к специалистам по лечению бесплодия узнать, как продвигается процесс экстракорпорального оплодотворения. Они надеялись, что хотя бы одна из яйцеклеток из тела Яэль будет успешно оплодотворена в лаборатории сперматозоидами её мужа.
«Получено 17 яйцеклеток, — сообщила им старший врач отделения оплодотворения, как зафиксировано на видео, подготовленном Минздравом. — Вчера вы получили сообщение о 14 оплодотворениях и сегодня у нас 14 эмбрионов».
Врач добавила, что два эмбриона будут возвращены в матку Яэль из опасения, что один из них рассосётся, а остальные заморозят при температуре –196 ° для дальнейшего использования.
Тем временем в США Симона и Малкольм Коллинз решили добавить ещё один этап к процессу оплодотворения. Они обратились в Лабораторию геномного прогнозирования, которая способна проводить в лаборатории генетическое секвенирование эмбрионов (оплодотворённых яйцеклеток) и затем ранжировать их по шкале, определяющей вероятность каждого эмбриона заболеть в более старшем возрасте сердечно-сосудистыми заболеваниями, видами рака и диабетом.
В Израиле такой услуги пока не существует, но супругам, страдающим наследственными заболеваниями, разрешено проводить генетическую диагностику, чтобы гарантировать, что в матку будет имплантирован здоровый эмбрион, не являющийся носителем заболевания (так называемая преимплантационная генетическая диагностика).
Но Коллинзов это не удовлетворило. Получив оценку эмбриона, они обратились к другому инновационному сервису, позволяющему проверить вероятность того, что плод впадёт в депрессию и, следовательно, будет чувствовать себя менее счастливым в жизни исходя из его генетического состава.
«Если мы сможем дать нашей дочери больше шансов быть в хорошем настроении всю её жизнь, я чувствую себя морально обязанным сделать это», — объяснил отец в видеоинтервью новостному сайту Vice.
Процесс генетической диагностики завершился, когда пара получила подробный Excel-отчёт, ранжировавший их эмбрионы по вероятности заражения определённым заболеванием и по вероятности впадения в депрессию.
«То, что мы наблюдаем сегодня, — это возвращение евгеники. Я называю это новой евгеникой», — говорит мне доктор Калум МакКеллар (Calum MacKellar), директор по исследованиям Шотландского совета по биоэтике человека, который является национальным комитетом по этике Шотландии.
Доктор МакКеллар говорит, что уже более 20 лет он занимается исследованием этических вопросов, связанных со скринингом и улучшением эмбрионов:
«До этого я работал в отделе биоэтики Совета Европы. Там я осознал возможность того, что евгеника может вернуться после того, как её деятельность была прекращена в прошлом веке из-за неправильного использования во время Второй мировой войны».
По данным Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC), наблюдается растущая тенденция к использованию методов лечения бесплодия, включающих фильтрацию эмбрионов. Около 2,3% всех родов в США каждый год являются результатом такого лечения, хотя CDC не публикует, сколько из них также включает генетические диагнозы. По оценкам доктора Калума, появление относительно нового явления скрининга эмбрионов и их классификации по определённым критериям станет лишь делом времени.
— Евгеника сегодня — очень негативное слово. Что она значит для Вас?
Доктор Калум МакКеллар: Евгеника — это наука о селекции. Она не занимается генной терапией, а скорее ,пытается сделать так, чтобы существовали только определённые типы людей. Фактически она говорит: один тип людей должен существовать — а другой тип не должен существовать. Это можно понимать и так: евгеника имеет место тогда, когда принимается выборочное решение о том, что одни люди выше других.
— Сегодня немало специалистов по этике поддерживают отбор и улучшение эмбрионов. Они скажут вам, что есть разница между тем типом евгеники, который мы видели у нацистов, который был принудительной евгеникой, и новой евгеникой, которой они занимаются сегодня, которая представляет собой добровольную евгенику, когда родители сами принимают решение, отбирают свои эмбрионы в соответствии с лучшими показателями здоровья.
Доктор Калум МакКеллар: Когда сэр Фрэнсис Гальтон ввёл термин «евгеника» в конце XIX века, он не делал различия между процедурой, навязанной государством, и процедурой, решаемой родителями, которая определяет, какие дети должны существовать, и каких детей не должно быть.
В нацистской Германии были разные типы евгеники. Было то, что мы называем негативной евгеникой, когда определённых людей стерилизовали, чтобы не было детей, которые передавали бы черты, которые были идентифицированы как отрицательные. Но были у них и положительная евгеника, где они пытались заставить офицеров СС производить определённые типы детей. Например, девочек со светлыми волосами и голубыми глазами, чтобы увеличить распространённость определённого типа людей, который, по мнению национал-социалистов, должен был существовать. Этот тип тоже был не так хорош.
Можно утверждать, что наша работа — это не евгеника, а «селекция», и поэтому это нормально. Для меня есть проблема с обеими процедурами. Как только вы говорите, что одни люди должны существовать, а другие не должны существовать — говорит ли это государство или вы, как родитель, — вы больше не верите в базовое равенство всех людей. Вы не верите, что жизнь всех людей по своей сути равноправна. Это фундаментальная проблема, присущая любой операции человеческого отбора.
— С другой стороны, родители скажут вам, что цель оправдывает средства. То есть существуют родители, которые знают, что велика вероятность того, что в силу их генетики ребёнок родится с наследственным заболеванием, и поэтому, чтобы родить на свет здорового ребёнка, им необходимо пройти эту процедуру отбора эмбрионов.
Доктор Калум МакКеллар: Это очень хороший аргумент. Учёные многие годы исследовали эту тему и выдвинули аргумент, который мы называем «экспрессивистским возражением». Например, если родители говорят:
«Мы не хотим ребёнка с синдромом Дауна, хотим убедимся, что у ребёнка нет синдрома Дауна, и принимаем решение провести скрининг эмбрионов».
К ним придёт одна из их подруг, у которой дочка с синдромом Дауна, и спросит: «Почему вы не родили такого же ребёнка? Разве он не так же ценен и достоин жить, как кто-либо другой в обществе?»
Всё вращается вокруг вопроса о том, считаем ли мы, что жизни всех людей по своей сути равны. Знаете, некоторые люди живут всего несколько лет, некоторые живут всего несколько месяцев, а у меня есть друзья, чей ребёнок жил всего пятнадцать минут. Но в правильном обществе все эти люди должны быть совершенно равноценными.
— На самом деле вы говорите не о равенстве в том смысле, что все люди должны быть одинаковыми, а наоборот, что все люди рождаются разными, но их жизнь имеет одинаковую ценность.
Доктор Калум МакКеллар: Это верно, и именно это говорит Всеобщая декларация прав человека. Декларация была составлена в 1948 году в попытке обратить внимание на все ужасные события, произошедшие до 1948 года по всему миру, не только в Европе, но и в таких местах, как Япония. Уже в первом разделе написано, что «все люди рождаются свободными и равными в своих ценностях и правах».
Я думаю, людям следует задаться вопросом, что такое равенство. Лозунг Французской революции — Liberté, Egalité, Fraternité, что означает «Свобода, Равенство, Братство». Но если вы спросите людей во Франции, что делает нас равными, я уверен, что большинство из них они понятия не имеют, что делает нас равными. Конечно, не интеллект, потому что интеллект у всех разный. Это определённо не связано со способностями, потому что есть люди, одарённые во многих направлениях, и есть люди с ограниченными возможностями. Равенство должно быть связано с верой в то, что каждый человек по своей сути равен по ценности. И это именно то, что говорит Декларация ООН по правам человека. Эта декларация является основой всех законов и всех прав человека в мире.
— Один из распространённых сегодня аргументов против отбора эмбрионов заключается в том, что люди пытаются «играть роль Бога». Но люди уже сотни лет играют эту роль практически во всех аспектах —мы «гибридизируем» растения, чтобы сделать их устойчивыми к болезням. Например, была создана современная пшеница. Мы также изобретаем вакцины для защиты от болезней.
Доктор Калум МакКеллар: Верно. На самом деле, когда люди используют термин «играть роль Бога», это говорится не только с религиозной точки зрения. Даже нерелигиозные люди используют этот аргумент. Когда человек гордится каким-то своим качеством или когда хочет всё контролировать, это также значит «играть роль Бога». Люди «играют роль Бога», даже когда производят детей. Мои родители привели меня в этот мир, и в определённой степени они «играли роль Бога», когда делали это. Как вы сказали, в каком-то смысле люди с незапамятных времён «играли роль Бога».
— Что Вы имеете в виду?
Доктор Калум МакКеллар: Неважно, хорошо ли ребёнок пишет или нет, лысеет он или с шевелюрой, да что угодно — родители всегда должны принимать своих детей безоговорочно. Дети должны знать, что они имеют право быть принятыми в обществе, и им ничего не угрожает. Таким образом, они могут вести относительно сбалансированную жизнь. Но евгеника выступает против необходимости безусловного принятия детей. Евгеника фактически приводит к их условному принятию, поскольку подразумевает, что должны существовать только определённые дети. В каком-то смысле это своего рода обман в «исполнении роли Бога», потому что вы начинаете контролировать безоговорочное принятие, которое родители должны иметь по отношению к своим детям.
— Но тогда найдутся люди, которые скажут вам, что это на самом деле ещё не дети, а эмбрионы, которые ещё не являются людьми. И когда мы проводим ранний отбор эмбрионов, мы предотвращаем ситуацию, когда нам придётся абортировать плод на поздних сроках, когда он уже будет младенцем, и убьют его из-за болезни, которая обнаружится у него во время беременности.
Доктор Калум МакКеллар: Проблема в том, что независимо от того, где вы проводите грань между «плодом», и «человеком» или рождённым ребёнком, что евгеника пытается сделать, — так это предотвратить существование одних потенциальных детей и обеспечить существование других типов потенциальных детей. Это основная проблема, на каком бы этапе это ни делалось.
Важно подчеркнуть, что когда родители делают это, они не выбирают качества, которыми будут обладать их дети. Они выбирают между разными типами будущих детей. Эту ошибку совершают многие люди, даже британские профессора и высокопоставленные политики. Они говорят, что пытаются избавиться от синдрома Дауна. Но они этого не делают. Единственный способ избавиться от синдрома Дауна — избавиться от людей с синдромом Дауна. Что они на самом деле делают — так это избавляются от нежелательных людей по сравнению с другими типами людей, у которых нет синдрома Дауна.
— Я знаю, что сейчас пытаются разработать технологию, которая позволит производить генетические изменения ещё до формирования эмбриона, чтобы не приходилось замораживать или выбрасывать бесполезные эмбрионы и разобраться с моральным вопросом, связанным с этим.
Доктор Калум МакКеллар: Есть два события, которые, вероятно, произойдут в ближайшие годы. Первое событие заключается в том, что можно будет создавать яйцеклетки из женских стволовых клеток. В настоящее время у женщины в яичниках имеется лишь ограниченное количество яйцеклеток, и с возрастом это количество уменьшается. Но предположим, что в ближайшие годы женщинам будет разрешено создавать 5 тыс. яйцеклеток не из яичников, а из собственных стволовых клеток, и что эти 5 тыс. яйцеклеток будут оплодотворены спермой их мужа или партнёра. Вы получите 5 тыс. эмбрионов.
Затем вы сможете выбрать лучший из этих 5 тыс. эмбрионов. Конечно, вы всё равно не получите лучшего из лучших, потому что вы можете выбирать только из своей естественной генетической наследственности и естественной генетической наследственности мужчины. Вы не получите эмбрион, который потенциально может стать лучшим на Олимпийских играх, но вы получите лучшее из 5 тыс. разных братьев и сестёр, созданных на эмбриональном уровне.
Второе событие заключается во внесении генетических изменений в сами сперматозоиды, чтобы предотвратить, например, синдром Дауна ещё до зачатия и, таким образом, заранее предотвратить моральные проблемы, связанные с изъятием эмбрионов. Но это не меняет сути дела. Это по-прежнему будет евгеника, которая выбирает между людьми, которые, по нашему мнению, должны существовать, и между людьми, которые не должны существовать. Многие люди с ограниченными возможностями, а фактически большинство людей с ограниченными возможностями, говорят, что они должны существовать, даже несмотря на то, что у них есть инвалидность. Если вы начнёте менять гены ещё до зачатия, это на самом деле означает, что таких людей вообще не будет существовать, и это проблема.
— Это возвращает меня к аргументу, который я выдвинула ранее: на протяжении всей жизни мы, родители, делаем выбор или меняем себя и своих детей. Мы выбираем, что они будут есть, какие ценности им будут привиты, и стараемся не допустить их заражения серьёзными или смертельными заболеваниями. Чем это отличается от выбора, который не позволит моему будущему ребёнку жить без определённого серьёзного заболевания?
Доктор Калум МакКеллар: Я отвечу на это под другим углом. Для нашего современного общества важны две вещи: первая — это независимость, то есть способность принимать самостоятельные решения или выбирать. И вторая — уменьшение страданий и увеличение удовольствия. Эти две вещи сегодня идут рука об руку: люди делают выбор, который уменьшит страдания и увеличит их удовольствия.
Однако одна вещь забывается — это принцип равенства ценности жизни, принцип, который должен иметь приоритет над теми двумя вещами. И в основе этого лежит понимание того, что хотя в жизни много людей, которые страдают, это не означает, что их жизнь имеет меньшую ценность или менее ценна, чем жизнь любого другого человека. Если мы поставим на первое место сокращение страданий, имело бы смысл просто избавиться от всех, кто страдает или будет страдать. Кстати, вокруг этого вертятся споры об эвтаназии, которая помогает людям совершить самоубийство, чтобы избавиться от страданий.
— Философ Майкл Сэндел из Гарвардского университета утверждает в своей книге The case against perfection, что «человеческая жизнь — это дар, а не товар, поэтому мы должны принимать человеческую жизнь такой, какая она есть». Думаю, вы с ним согласны.
Доктор Калум МакКеллар: Дети — это гораздо больше, чем просто подарок. Мы не выбираем, каких детей мы хотим иметь, и я рад, что мы этого не делаем, потому что, как только у вас есть выбор, вы также можете пожалеть об этом. Всегда, когда я хожу в супермаркет, к кассам длинные очереди. Как только становлюсь в очередь в одну кассу, у меня вдруг возникает ощущение, что другая очередь движется быстрее, и тогда я думаю, почему я стоял в этой очереди, а не в другой, потому что у меня есть возможность выбора и, следовательно, возможность сожалеть о своём выборе.
Но если бы в супермаркете была только одна длинная очередь, которая двигалась бы очень медленно, я бы не пожалел о своём выборе, потому что изначально у меня был только один вариант. И точно так же мы должны относиться к детям. Мы никогда не должны сожалеть о тех детях, которые у нас есть.
— Аналогия, которую вы провели с супермаркетом, интересна. Означает ли тот факт, что я могу определить, какой ребёнок у меня родится, что я отношусь к своему ребёнку, как к продукту, выбранному в супермаркете?
Доктор Калум МакКеллар: На мой взгляд, да. Когда упал железный занавес и распался СССР, в Восточной Европе было много детских домов, куда приходили богатые люди с Запада и ходили вокруг них, как будто они гуляли по супермаркету. Вот что действительно произошло. Они обходили эти детские дома и говорили:
«Этот ребёнок искалеченный и грустный. Я не хочу этого ребёнка. Но этот мальчик очень красивый, у него чудесная улыбка и он не инвалид, я его усыновлю».
Этот тип мышления в природе евгеники, потому что вы выбираете. Никто не должен заходить в детские дома, как в супермаркет.
— Я слышала, что были глухие люди, которые отбирали определённые эмбрионы, чтобы они тоже были глухими.
Доктор Калум МакКеллар: Правда. Это случай Дюшено и Маккалоу (Duchesneau & McCullough). Речь идёт о двух совершенно глухих людях, которые хотели родить глухого ребёнка, но им не разрешили выбрать глухой эмбрион, им не разрешили выбрать глухие эмбрионы. В конце концов они связались с мужчиной, который был глухим, и попросили его пожертвовать свою сперму для проведения оплодотворения. Думаю, у них теперь двое глухих сыновей. Но это также своего рода евгеника, поскольку предполагает выбор. В этом случае многие люди рассматривают это как выбор инвалидности, но даже выбор инвалидности всё равно остаётся выбором. И для меня, и для многих других, поскольку это предполагает выбор, это своего рода евгеника.
— Как вы думаете, что произойдёт в будущем, если новая евгеника, как вы её называете, станет более распространённой. Скажут ли лица, принимающие решения: «Почему мы должны пытаться решить медицинские проблемы инвестируя в генную терапию, если мы можем просто отфильтровать эмбрионы с генетическими проблемами»?
Доктор Калум МакКеллар: Возможно. Это уже происходит с муковисцидозом. Конечно, ещё существуют методы лечения муковисцидоза, опасного для жизни наследственного заболевания; на самом деле, существуют очень успешные инновационные методы лечения. Но все знают, что сегодня можно проверить эмбрион, есть ли риск заболевания или нет. А если есть возможность протестировать, то можно и абортировать или выбросить его в мусор до наступления беременности, сделать это гораздо проще, чем проводить исследования, чтобы разработать новый метод лечения муковисцидоза.
Муковисцидоз является лишь примером. Есть и другие генетические заболевания. Если можно будет провести множество тестов на эмбрионах и при необходимости абортировать их или выбросить, будет всё меньше и меньше стимулов для проведения исследований, направленных на поиск клинических методов лечения людей, рождённых с такими же генетическими нарушениями.
— Это напоминает мне то, что происходило с вещами. Много лет назад мы ремонтировали повреждённые вещи, например, брюки, потому что они имели ценность. Их передавали в семье от старшего ребёнка к младшему или подшивали при необходимости. Теперь просто выбрасываем и покупаем новые.
Доктор Калум МакКеллар: Верно. В определённой степени таково наше общество. Вот что происходит, когда растёт независимость, а уменьшение страданий и увеличение удовольствия возвышаются над принципом ценности жизни. Это напоминает мне очень известный случай во Франции в области биоэтики. Дело было связано с бросанием гномов. Это был странный вид спорта, пришедший из Америки и Австралии. Вы берёте очень невысокого человека, надеваете ему на голову шлем, а затем бросаете его как можно дальше. В Америке и Австралии этот вид спорта хотели привнести во Францию, поэтому искали маленького человека, который согласился бы.
Поскольку у этого человека была возможность принятия решения, после того как ему сказали, что он получит за это деньги, он согласился. После того как он согласился, они нашли людей, которые согласились его бросить. Но потом многие очень невысокие люди во Франции сказали:
«Это ужасный вид спорта, потому что из-за него мы, люди маленького роста, становимся похожи на метательный предмет».
То есть, даже несмотря на то, что они нашли наиболее подходящего маленького человека для бросания, и даже если он дал согласие на это, это имело последствия для других людей, которые также имеют низкий рост, и этот факт нельзя забывать в этой области биоэтики. Решения, которые мы принимаем, влияют не только на нас, но и на других людей.
Вот почему я считаю, что если мы последуем по пути евгеники, мы можем забыть о равенстве ценности жизни. Ценность жизни будет выброшена в окно. Собственно, уже сейчас на конференциях по биоэтике, когда выступают многие профессора, они говорят:
«Я не верю в равенство ценности жизни, но я верю в удовольствие, в уменьшение страданий и в независимость».
Если так будет продолжаться, мы сможем забыть о правильном обществе.
Источник: The Epoch Times