"Чужая жена - не стенка, можно и подвинуть!" - таковы были принципы юной Юленьки. Она почитала умные книжки и знала, что сразу после свадьбы романтика в отношениях заканчивается. Через год случается первый семейный кризис, через три проходит восторженность, через пять рутина бытовухи начинает засасывать, через семь люди часто разводятся...
-И сколько лет вы в браке? - спросила Юленька у Веры Ивановны и Аркадия Станиславовича, с которыми сидела во время обеда за одним столом.
И Вера, и Аркаша были лет на десять-пятнадцать Юли старше, но про них по санаторию (а дело было именно в санатории) прокатилась слава "больших шишек", точнее, профессора в перспективном направлении и его второй половинки.
"Надо же! Тридцать с небольшим и уже профессор!" - удивилась Юля. И прозвала про себя парочку "Профессор + 1".
"Профессор + 1" прикатили сюда на нехилой машине, похоже, своей, не казенной, потому что без водителя, и машина стояла на стоянке. Служебное же авто обязательно было бы востребованным. Оценила Юля и "лейблы", которые были кое-где на одежде и аксессуарах, и манеру поведения, и благородство осанки... И... то, что Вера Ивановна часто прогуливается по вечерам одна, а из номера "Профессора + 1" иногда доносятся разговоры на повышенных тонах...
-Так сколько лет вы в браке? - переспросила Юленька.
-Так... лет семь как, - неуверенно ответил Аркадий Станиславич.
-Семь в апреле было! - твёрдо продублировала супруга. И неодобрительно посмотрела на мужа...
"Отличненько! - обрадовалась Юля. И украдкой, под прикрытием скатерти уже потирала ручки. - Как раз, самый кризис и преддверие возможного развода."
И стала она с этого момента подмечать, в чём и как у четы разлад. Ага! Вот жена не обратила внимание, что муж не доел пирожное, потащила того за рукав, мол, пора уже, пойдём. Вот он что-то сказал, а она цинично подколола...
"Учёные, они ведь такие ранимые... Они вечно в своих мыслях, на своих волнах. Прислушиваться к этим волнам нужно, подхватывать их, колыхаться вместе... Поддакивать, во всём соглашаться. Почитать в Интернете, чтобы быть в теме..."
И Юля выискивала моменты, когда Аркадий Станиславович оставался один и подкатывала к нему с этими самыми поддакиваниями, подхватываниями да сетевыми тезисами касательно важного в науке и вообще в социуме направления, которым профессор занимался. Профессор, правда, при этом морщил нос, но всё же не гнал от себя Юлечку. Да и как погонишь? Вот, например, она пришла в спортзал, когда мужчина там занимался. Она же имеет право тоже позаниматься. Да и парой фраз - отчего ж не переброситься? А одежда! В спортзал можно надеть обтягивающую соблазнительную одежду, - тоже очень кстати!
Чтобы не вызывать лишнего подозрения у бдительной супруги, Юля сказала, что у неё есть молодой человек...
И вот однажды, когда шикарное авто отъехало от санатория после долгой стоянки, а потом вернулось обратно, и вышел из него только Аркадий Станиславович, один, и потом смущённо пояснил, что у Веры Ивановны дела и поэтому её пары дней не будет... Юлия поняла, что настал её звёздный час!
Она стояла в холле, держала мобильник возле уха и взволнованно вопрошала:
-Славик, скажи на милость, а что за девица только что сняла трубку?
Как раз в это время совершенно "случайным" образом через тот же холл проходил Аркадий Станиславович. Но Юля его не видела, хотя и думала в этот момент о нём. Она стояла спиной к проходящему мужчине и рассматривала висящий на стене плакат. На плакате - огромная луна, и из неё вытекает лава в какой-то разъём, в какую-то трещину посреди высоченной скалы. А рядом стоит человек, этот человек, видимо, находится в отчаянии, он готов прыгнуть со скалы прямо в раскалённую лаву... Юле виделся в тектоническом разломе - разлад в семье профессора. А в одиноком страннике - сам Аркадий Станиславович. Впрочем, ей нужно сейчас не о чужой семье думать, а изображать якобы разлад, ту же трещину, тот же раскол, предательство... в собственной жизни. Юля перешла на высокие нотки:
-Что значит, не моё дело! Славик, но ведь ты сам не захотел поехать со мной в санаторий. Ах, потому и не захотел...
Она обернулась. Аркадия Станиславовича уже не было. Но Юля знала, минут через пятнадцать он снова пройдёт через тот же холл - на массаж, - таково расписание. К этому моменту девушка успела сбегать к себе в номер, размазать косметику на лице, натереть веки и щёки розовыми румянами, смочить их...
-Что случилось? - склонился над рыдающей Юленькой Аркадий, и от него так хорошо пахло Живанши!
Х Х Х Х Х
К моменту, когда Вера Ивановна снова появилась за обеденным столом загородного заведения (точнее, это был "ужинный стол"), над этим столом уже висела туманная неловкая пауза. Нет, изменить супруге Аркадий Станиславович не успел...
"Вот, зараза! А ведь мы были так близки к этому самому! Эх, ещё бы один день, да хотя бы одна ночь... И что эта Верка припёрлась на ночь глядя! ?" - злилась про себя Юленька.
Вера Ивановна сразу начала разгонять туман, попутно поедая селёдку под шубой, принесённую в качестве закуски. Она вернулась к своему повелительному тону, в котором нередко обращалась к супругу.
- Видишь ли, дорогой, выяснилось, что те реактивы, которые ты закупил в большом количестве, - они просрочены. Звонил Павел Сергеевич, сообщил, что тебе придётся закупить новые.
"А она не так уж и не разбирается в его делах! - подумала про себя Юленька. - То есть, там, где нужно хвалить и поддерживать, - она безучастна. А там, где случаются проколы, - на тебе! - не преминет упрекнуть."
-Учёные люди - они все в своих мыслях, они далеки от земных вопросов и проблем, - Юля произнесла это как бы между прочим. Вера Ивановна уставилась на соседку стеклянным взором, пытаясь понять, о чём это она? Впрочем, решила не перенапрягать свои извилины и продолжила отчитывать мужа.
Юля заёрзала на стуле, подчёркивая, как ей неловко, как больно за Аркадия Станиславовича, как она понимает и его неловкость. Понимает и хотела бы подставить своё плечо. Но вместо плеча Юля подставила коленку, как бы невзначай, под скатертью. Аркадий Станиславович от коленки отшатнулся...
"У-у-у-у, тут ещё придётся повозиться... Чёрт! Путёвка скоро заканчивается. Надо как-то убыстрять дело!"
И по неопытности Юленька решила повести разговор напрямую:
-Вера Ивановна! Пока вас не было...
Аркадий напрягся.
-Пока вас не было, - продолжала Юленька. - В моей жизни кое-что изменилось.
Аркадий напрягся ещё больше, а в стеклянном взгляде Веры Ивановны мелькнула искорка иронии: "Ух, ты, деточка! Ну и борзота!"
-Меня предал мой любимый человек. А Аркадий Станиславович... Он... он меня утешил...
-Как это он тебя утешил? - повела бровью Вера Ивановна, внезапно перейдя на "ты".
-Обыкновенно. Поговорил со мной. Подобрал добрые слова...
-Ну-ну, - она зыркнула на мужа и вынула селёдочное ребро, застрявшее у неё меж резцами.
-Так вот... Преданность - это главное, что мы ищем в наших вторых половинках. А Аркадий Станиславович он, он вам очень предан... Хотя, как профессор...
-Подожди, кто профессор? - переспросила Вера Ивановна.
-Аркадий Станиславович, - пояснила Юля, но уже начала подозревать, что сказала что-то не то.
-Ну, профессор, допустим, не он, а я! А Аркадий Станиславович - завхоз. Занимается закупками у нас в институте...
Вера Ивановна торжествовала, она не думала, что поправить ситуацию, которая, казалось бы, выходила из-под её контроля, будет столь легко.
Юля покинула санаторий следующим же утром. Она не стала дожидаться окончания путёвки.
Но... вернёмся к фотографии, к плакату, который висел (да и сейчас, наверное, еще висит)в холле санатория... Он на коллаже вверху. Скажите, вам также видятся на нём великий огненный разлом и человек, стоящий на краю, в опасной близости к этой адовой бездне?
Вот данный снимок покрупнее:
А вот тот же вид, только сбоку:
Это просто водопад на фоне супер-луны, освещенный её светом (а, может, закатом солнца). А человек... Человек... вообще на другом плато, отдельно и далеко от края...
Так что, у каждого из нас свой ракурс, своё видение ситуации... Не спешите делать выводы насчёт чужих жизней!