На дворе стоял тёплый субботний вечер середины лета. Рыжевато-багровая заря уже старательно окрашивала горизонт, и низкое солнце из-за растянутого, рваного облака рассеянно играло усталыми лучами на водной глади тёмной реки, вдоль которой по высокой дамбе, заросшей с одного бока высокой травой и прибрежным кустарником лозы, неспешно шагали три молоденьких паренька. Ребята являлись друг другу давними приятелями и сейчас, будучи несколько навеселе, возвращались с празднования двадцатилетия их общей подруги, ведя довольно оживлённую беседу, периодически сопровождая её звонким смехом и приправляя двусмысленными остротами.
– А прекрасно всё Маша устроила… – в какой-то момент довольно произнёс Максим, худощавый светловолосый паренёк с голубыми глазами, – хорошо посидели.
– Да, торжественно и пристойно! – согласился с ним сероглазый невысокий крепыш Боря, носивший на своей круглой голове буйную копну густых рыжих волос.
– И с барышнями пообщались, и потанцевали, и на душу приняли, – с приятным чувством продолжал Максим, – просто замечательно время провели!
– А тебе бы только на душу принять, – по-доброму усмехнулся третий паренёк – Володя, статный кареглазый шатен среднего роста.
– Ну а как без этого? – удивлённо ответил Максим. – Не пьянки ради, веселья для! Праздник ведь, да и подруг её мы не знали до этого дня… так и сидели бы молча весь вечер, стесняешься ведь всегда перед незнакомыми дамами.
– Да ты – само стеснение, – весело рассмеялся Боря, – ты когда пританцовывал с этой, как её… с Анютой, что в платье с цветочками была, чуть не повалился на шкаф, я уж думал, и её за собой потянешь.
– Ой, ну ла-а-адно тебе! – стыдливо протянул Максим. – Оступился я просто, с кем не бывает? А сам-то, сам-то ты что? Видел я, как ты на Дунечку с русыми косами смотрел…
– Да, смотрел, а что тут такого? Приятная девушка, спокойная, смышлёная, речи умные заводила, я и слушал…
– Слушал он, – машинально вставил Максим, – просто не знал, как подступиться, а вот выпил бы поболе, так, глядишь, чего бы и вышло!
– Ты это, говори, да не заговаривайся, вышло бы… ишь тебя разобрало!
– Ничего бы у вас с ними не вышло, – снова вступил в разговор Володя, – девушки приличные, да и видят вас в первый раз. Они учатся с Машей вместе, на день рождения к ней приехали просто. Думаю, погостят день-два, а там и вернутся к себе в столицу.
– А Маша? – задумчиво произнёс Боря.
– А что Маша? – невольно отрезал Володя.
– Ну… тоже с ними поедет?
– Думаю, что здесь останется до осени, будет отдыхать и готовиться к следующему курсу. Она мне говорила как-то, что не любит больших городов, шумно там…
– Никогда её не понимал. Я не расспрашивал, конечно, но родители у неё в столице уже несколько лет живут, денег хватает, жила бы там вместе с ними, столько развлечений, возможностей, а она сюда вечно мотается, уж присмотрел бы кто-нибудь за квартирой, бабка же есть у неё вроде… – неожиданно приняв несвойственную ему серьёзность, быстро проговорил Максим.
– Это у тебя только развлечения и гульки в голове, безотцовщина ты лихая, – сходу ответил ему Володя, никак не помышляя, что эти слова смогут неприятно задеть, – а Маша – девушка ответственная, родители у неё интеллигентные, так что должна соответствовать. Бабка же есть у неё, живёт в домике своём, а когда в квартире никого нет, она и присматривает.
– А ты думаешь, что если у меня отца нет, то я обязательно повеса беспутная? – обидевшись в одно мгновение, Максим тут же остановился и стал решительно развивать свою воспламеняющуюся от нараставшего негодования речь. – Ну не поступил я в университет, не хватило ума немножко, но смею заметить, что работаю я с вами, двумя обалдуями, на одном и том же заводе! Одни и те же гайки крутим, за одним столом обедаем, и я бы ещё посмотрел на вас… – в этот миг предусмотрительный Борис мягко похлопал приятеля по плечу и стал дружески его успокаивать.
– Макс, да перестань, чего завёлся-то? Володя нехотя это… – дружелюбно произнёс он и обратил свой взгляд на стоявшего напротив Володю, который в свою очередь растерянно воскликнул: – Да что это вы, на самом деле?!
– Макс, ты чего, обиделся, что ли? – ласковым тоном добавил он. – Я не то имел в виду, если ты подумал, что…
– Да ладно, проехали, – слабо улыбнулся Максим и резко сплюнул. – А знаете что, – изрёк он вдруг, – а я бы ещё продолжил сегодняшний вечер! Завтра ведь всё равно выходной… айда в «Садко», возьмём чего-нибудь покрепче, да и к воде куда-нибудь…
– Можно на «наш» пляж у реки, там уж точно никого не будет, – с воодушевлением поддержал приятеля Боря и деловито пошагал вперёд, за ним последовали и остальные. – Потом ко мне можно будет пойти, – окинув ребят тёплым взглядом, предупредительно добавил он, – батя с матерью на дачу с утра ещё укатили, к завтрашнему вечеру только явятся, но вести себя будем прилично, а то в прошлый раз…
– Ха-ха, – Максим бодро прервал приятеля, – снова ты про гитару свою, ну сломали её, так вышло, век теперь нам в укор вспоминать будешь, бриллиантовая она была, что ли?
– Не в том дело, что бриллиантовая или рубиновая, а в том, что отцовская эта гитара была, он мне потом…
– Да знаем мы, знаем, говорил ты уже, – снова вмешался Максим, – шею тебе он без мыла намылил, ха-ха-ха…
– Всё тебе хихоньки да хаханьки, – сердито ответил ему Боря, – я потом три дня из дому выйти не мог, бока так тянуло, все отгулы потратил свои тогда.
– А-а-ха-ха! – пуще прежнего залился безумным хохотом Максим и продолжал с полминуты безудержно смеяться, однако после он привёл в норму дыхание и уже с полной серьёзностью произнёс: – Да ладно, Боря, не обижайся ты, мы ведь скинулись тогда с Володей на новую гитару тебе, чего уж…
– Так-то да, но новая – не отцовская! – всё ещё с недовольством в голосе пробубнил Борис, и в то же время ребята свернули вправо и твёрдо ступили на высокий мост с широкими опорами.
Солнце по-прежнему не спешило скрываться за залитым ржаво-огненным светом горизонтом и всё так же небрежно скользило по тихой водной глади своими закатными лучами, наполовину выглядывая верхней частью из-за бесконечно растянувшегося пурпурно-рыжего облака. Движение по мосту было довольно слабым: до того момента, когда парни дошагали по пешеходной части слева от чугунной решётчатой ограды до середины моста, они встретили лишь пару сонных прохожих и несколько автомобилей, проехавших слева от них в обе стороны. В воздухе совсем не было ветра, и казалось, будто предзакатный пейзаж вот-вот застынет вместе с мерным, беззвучным течением реки.
– Я не смогу с вами пойти, – неожиданно отрезал Володя, и в этот миг все приятели одновременно остановились.
– Это что ещё за дела? – машинально вопросил Максим и удивлённо расширил глаза.
– Ну-у-у, начина-а-ается… – безрадостно протянул Боря и боком прислонился к перилам решётчатого ограждения, – и почему же ты не сможешь пойти с нами, скажи-ка на милость?!
– Мне завтра к обеду на халтурку одну нужно, – коротко пояснил Володя.
– На какую ещё халтурку такую, что ты придумываешь? – озадаченно проговорил Максим.
– Шутишь? – с надеждой в голосе произнёс Борис.
– Нет, я не шучу, – серьёзно сказал Володя, – я заранее договорился, а вы с бухты-барахты решили всю ночь покуролесить. Мне выспаться ещё нужно, поздно уже…
– Ясно… – огорчённо изрёк Борис и угрюмо посмотрел на воду.
– Мне тоже всё ясно! – живо отозвался Максим. – Стало быть, деньги! Вечно ты из-за этих денег проклятых…
– Что из-за денег? – тревожно вспыхнул Володя. – Когда это я из-за денег…
– А вот тогда, – гневно выпалил Максим, – когда я тебя просил помочь мне со стенкой в сарайчике, а ты картошку за деньги поехал копать Кольке кривому, не нашлось бы там помощников иных… И тогда ещё, когда мастеру на юбилей на подарок собирали, – ты меньше всех из цеха выдал, Боря вон подтвердит, он же и собирал, правда, Боря? И сказал ещё, мол, я на празднование само всё равно не пойду, халтурка у меня будет в тот день, так что и скидываться наравне не буду! Эх, ты…
– Было дело, – хмуро подтвердил Борис, – я свидетель.
– Да не нищий ведь… – всё не унимался Максим, сердито глядя на Володю и широко разводя руками. – Да и не миллионы же тебе платят на этих халтурках, что же ты за человек-то такой?! Подлючий ты человек! – твёрдо подытожил он свою жаркую речь и будто бы стал ждать от приятеля оправданий.
– Это я-то подлючий человек? – вытянув лицо, воскликнул Володя и повышенным тоном тут же продолжил: – Да вы хоть знаете, зачем мне эти деньги? Знаете, почему я не трачу лишнего рубля на всякое баловство и дребедень? Мечта у меня есть, коплю я на неё!
– И что же это за мечта? – с неподдельным интересом поинтересовался Борис.
– Мотоцикл я хочу купить, «Яву» импортную! – гордо заявил Володя.
– Ну-у-у… – задумчиво протянул Боря и стал что-то подсчитывать в уме, – это как минимум зарплат шесть-семь, если их вообще не тратить.
– «Вятку» с отпускных возьми, – звонко рассмеялся Максим, – будешь первым парнем на деревне! Тоже мне, мечта… мечтать нужно о чём-то огромном… о чём-то несбыточном, недостижимом!
– Нельзя над чужой мечтой смеяться, а у самого-то… – уязвлённо вымолвил Володя и хотел было спросить у Максима о его мечте, однако тот решительно его перебил: – И сколько же тебе завтра за твою халтурку обещали?
– Червонец, – честно ответил Володя.
– А давай так, – торопливо продолжил Максим, – мы с Борей скинемся по пятёрке и тебе отдадим, чтоб ты с нами сегодня пошёл, скинемся ведь, Боря?
– Скинемся, чего уж… – охотно согласился Борис и отрывисто посмотрел на свои наручные часы, – только ты, Володя, быстрее решайся, а то в магазин не успеем.
– Ну нет, так я не могу! Это что же, вы мне ещё деньги платить станете за то, что мы с вами отдыхать вместе будем? Нет уж, я лучше на халтурку завтра…
– Тогда так, – немного поразмыслив, сказал Максим, – раз ты денег от нас брать не хочешь, давай на спор: если я сейчас прыгну с моста в реку, то ты идёшь с нами!
– С ума сошёл, что ли? – моментально выпалил Володя. – Вечно какую-то глупость придумаешь, да и выпил ты сегодня больше всех, тебе и с берега в воду нельзя залезать…
– Тогда прыгай ты! – серьёзно произнёс Максим. – Если прыгнешь, пойдёшь на свою халтурку, ведь если прыгнем мы оба, то это получится бессмысленно, а так: прыгаю я – ты идёшь с нами, прыгаешь ты – мы от тебя отстаём…
– Да вообще-то река обмелела порядком, лето ведь, кое-где даже островки виднеются, – посмотрев на воду, предупредительно промолвил Борис.
– Ничего, тут у моста углубление широкое, – уверенно ответил ему Максим, – наверное, при строительстве выкопали, я плавал как-то сюда, точно знаю, только там водовороты холодные имеются, могут маленько подхватить. Или ты зассал? – насмешливо уставившись на Володю, добавил он.
– Так, Макс, давай полегче, – обеспокоенно сказал Борис, – не надо вот этого: зассал не зассал, – пускай идёт на свою халтурку, если не хочет с нами. Стемнело уже почти, водовороты там ещё всякие, давайте лучше…
– Ничего я не зассал! – бесстрашно произнёс Володя и принялся расстёгивать свою молочно-кремовую рубашку с коротким рукавом.
– Уверен? – недоверчиво спросил Боря. – Тут с этажа четыре будет…
– Уверен! Прыгну по-быстрому, и вы от меня отстанете, – снимая светлые матерчатые брюки, ответил Володя, – вещи мои к левому берегу только поднесите, чтоб мне голым задом сюда не возвращаться. В «Садко» хоть успеваете ещё? – небрежно поинтересовался он, отрывисто посмотрев на Максима.
– Успеваем, успеваем, – взглянув на наручные часы Бориса, утвердительно ответил тот, – ну что, готов?
– Готов, – раздевшись догола и шагнув к ограде, ответил Володя.
– Ну, мягкого приводнения! – напутственно подмигнул Максим и похлопал приятеля по плечу.
– Давай, удачи! – мягко добавил Борис и взял у Володи его одежду и обувь.
Быстро перемахнув через чугунную ограду и очутившись на самом краю моста, Володя сделал три глубоких вдоха, обернулся к ребятам и негромко произнёс: «Ну, с Богом!» – после чего резко оттолкнулся от края, немного при этом подпрыгнув и зажав ноздри пальцами, и «солдатиком» устремился ко всё ещё мерцающей в закатном отсвете речной глади. Ребята тут же перегнулись через ограду и стали с нетерпением ожидать своевременного появления Володи из-под воды.
– Да где же он? – беспокойно вопросил Боря, когда место погружения парня уже достаточно успокоилось и широкие круги на воде окончательно разошлись.
– Побежали к берегу, нечего тут стоять! – тревожно выпалил Максим и шустро рванул с места. – Одежду не растеряй! – громко добавил он, пробежав уже несколько метров.
– Да не растеряю я, – немного замешкавшись, пробубнил Борис и тоже поспешил к тому месту, где предположительно Володя должен был выйти на берег.
Свернув с моста направо, ребята стали аккуратно спускаться к воде по узенькой тропинке, что была вытоптана меж раскидистых ветвей дикого кустарника, и вскоре вышли к короткому песчано-каменистому участку берега. Ступив на невысокий каменный выступ, рядом с которым развесисто росла одинокая ива, они стали поочерёдно громко звать своего приятеля.
– Володя… Володя! – то и дело кричал Боря и растерянно обозревал тёмную воду.
– Может, пошутить вздумал? – обратился к нему Максим. – Спрятался, может, за опорами моста? Вон они какие широкие, мы и не увидим отсюда, если он с той стороны стоит…
– Сбегай посмотри, а я тут останусь, может, он и выплыл уже… на том берегу дожидается, одежда-то его у нас, правда, не кричит ничего…
– Я мигом, – согласно ответил Максим и тут же помчался через мост на другой берег.
Когда он достиг своего места назначения, Борис наблюдал его с противоположного берега и еле мог различить, однако среди пронзительных выкриков Максима он уловил безрадостные слова: «Никого тут нет!»
– Не видел за опорами? – нетерпеливо спросил Боря, когда Максим, запыхавшийся и вспотевший, прибежал обратно.
– Нет там никого, ни за опорами, ни на берегу, – сухо прокашлявшись и вытерев пот со лба и шеи, ответил тот.
– Что же это мы наделали? – негромко проговорил Борис, и его руки, в которых он держал Володину одежду и обувь, непроизвольно затряслись.
– А что мы наделали?! – громогласно возмутился Максим. – Я его в спину толкал, что ли? Или заставлял его кто… Я сразу предложил, что если я прыгну, то он пойдёт с нами!
– Утоп, значит... – недолго помолчав, горько проронил Боря. – Я же вам говорил, что обмелела река… водовороты там ещё всякие, а ты заладил: «У моста углубление широкое… я точно знаю!» – что делать-то теперь?
– Сдаваться пойдём…
– Куда сдаваться-то? – испуганно спросил Борис. – В милицию, что ли, сразу?
– В какую ещё милицию? К родителям его пойдём, нужно им сначала всё рассказать, – рассудительно ответил Максим и безрадостно добавил: – А потом и в милицию.
На всякий случай ребята ещё несколько раз прокричали во весь голос имя своего предположительно утонувшего приятеля и с мрачными лицами отправились к его дому, до которого ходьбы было минут двадцать.
– Не спят ещё… – указав рукой на кухонное окно небольшого одноэтажного дома, коротко изрёк Боря, когда ребята добрались до места своего назначения.
– Ты это, не выпаливай только всё сразу с порога, нужно подготовить их перед таким известием… – заблаговременно предупредил приятеля Максим и отворил невысокую калитку, что была по обыкновению закрыта лишь на крючок, дабы ночью возможный ветер не гонял её из стороны в сторону.
– Давай лучше ты, – боязливо произнёс Борис и ещё крепче прижал Володины вещи к груди, – что-то у меня душа в пятки уходит, как подумаю, что Иван Иванович узнает…
– Да, Володин батя вмиг нам по шеям надаёт, но это самое малое… ладно, я буду говорить, – согласился держать ответ Максим и, поднявшись двумя шагами на крыльцо, нерешительно постучал в дверь, которую вскоре отворил крепкий темноволосый мужчина лет пятидесяти, одетый в белую майку и серые спортивные брюки.
– О! – удивлённо проронил он. – Максим, Боря… вы чего тут?
– Иван Иванович, мы собственно… – начал было Максим, но мужчина в этот миг предложил войти внутрь.
– А мой обормот где? – с интересом спросил отец Володи, когда ребята прошли в прихожую, из которой было видно, как в прилегающей к прихожей кухне Володина мать – Мария Александровна, темноволосая красивая женщина лет сорока пяти, одетая в лёгкий голубой халат, пила за столом чай.
– Иван Иванович, мы собственно… – опять повторил Максим, мысленно подбирая подходящие слова.
– А что это ты, Боря, вещи Володины держишь?.. – снова перебил Максима мужчина и вопрошающе упёрся взглядом на чуть ли не дрожащего Бориса, который в несколько секунд не выдержал пристального взгляда и горестно выпалил начистоту: – Володя утоп! С моста спрыгнул и…
– Это что, шутка такая? – не веря услышанному, со слабой улыбкой произнёс Иван Иванович. – Разыграть нас решили? – посмотрев на жену, добавил он. – Поспорили, может, на что-то?
– Поспорили, Иван Иванович, – снова вступил в разговор Максим, – только…
– Ну-у-у, а я уж грешным делом стал думать, что и вправду что-то с Володей. Поспорили они, значит, ты погляди на них, мать! Какие оболтусы! – радостно договорил мужчина и мягко потрепал ребят по волосам. – Небось, в окно сейчас за нами наблюдает, Володька-то, а? Ну, где он?
– Иван Иванович, – серьёзно изрёк Максим, – Боря правду сказал: утонул Володя. Может, и часа ещё не прошло… мы сразу к вам…
Услыхав эти слова, Иван Иванович вмиг переменился в лице, а вышедшая на подкашивающихся ногах из кухни женщина стала бледнее призрака.
– Что это они такое говорят, Ваня? – безжизненно проговорила она и чуть не рухнула на пол, однако стоявший рядом мужчина ловко её подхватил и отвёл снова на кухню, где осторожно усадил за стол, быстро налил стакан холодной воды и решительно повелел его осушить. – Идите же сюда, негодники! – строго позвал он ребят и, когда они вошли, повелительно указал им рукой на широкую скамью у шкафа. – Рассказывайте всё по порядку, – повелел он парням, когда те уселись на скамью, а сам остался стоять у стола.
Глубоко вздохнув и растерянно переглянувшись, ребята стали попеременно рассказывать отцу Володи о случившейся с его сыном трагедии. В течение подробного повествования Володина мать несколько раз чуть не падала в обморок, чем и растянула изложение почти до получаса. В конце концов, поражённая всей этой историей до сковывающего ужаса, она с отсутствующим видом уставилась в окно и задумалась о чём-то своём. Володин же отец, выслушав мучительный рассказ ребят, хмуро сдвинул брови, но не раскис, а принялся задавать парням всяческие вопросы, упрямо надеясь на то, что сын его всё же не утонул:
– Так вы же тело так и не нашли… – задумчиво сказал он. – Спасателей никто не вызывал, поисков не было… с чего же вы тогда решили, что он утоп? Вы слышали его крики о помощи?
– Нет, не слышали, но ведь Володя выплыл бы, если… – Максим робко попытался вставить слова об очевидности плачевного конца приятеля.
– Да и вещи его у меня, – резонно добавил Борис, – он бы точно за ними к нам возвратился, голый ведь совсем прыгнул…
– Да может, течение его просто отнесло подальше от моста этого, вы вдоль берега пройтись не додумались? – укоризненно произнёс Иван Иванович.
– Не додумались, – виновато промямлили ребята в один голос.
– А если он поранился при падении и потом его к берегу прибило? Такое ведь тоже может быть! Лежит теперь где-нибудь на камнях и в помощи нуждается! – гневно проговорил мужчина и ударил кулаком по столу, отчего Володина мать вздрогнула и словно пришла в себя.
– Нужно идти в милицию, – отвернувшись от окна и посмотрев на мужа, тихо сказала она. – Володя жив, чует моё материнское сердце…
– Жив он или нет, но ты права, нужно идти в милицию, пускай поиски организуют! – согласно ответил Иван Иванович.
«С водолазами или собаками…» – пронеслось в голове у Максима, но он благоразумно промолчал.
– Так, я сейчас же оденусь, и мы с ребятами отправимся к нашему участковому, а ты, Мария, дома останешься, мало ли что… – твёрдо подытожил мужчина и уже шагнул от стола, но в этот миг входная дверь порывисто отворилась, и в дом нежданно-негаданно вошёл Володя.
Он быстро и решительно прошагал через прихожую и с гневным видом остановился в кухонном дверном проёме, одновременно приведя своим появлением всех присутствовавших в помещении в состояние очевидного замешательства и вызвав в них непередаваемое чувство душевного облегчения.
– А вы что тут рассиживаетесь? – сердито сказал Володя, недовольно остановив свой взгляд на ребятах и при этом прикрывая своё «хозяйство» ладонями. – Я бегать ещё за вами должен? У вас же моя одежда осталась! Я до дома всеми дальними закоулками добирался, хорошо ещё, что стемнело и на улицах народа уже почти нет!
– Мы тебя у ивы ждали, как и договаривались, на левом берегу! – поднявшись на ноги, громко воскликнул Максим. – Я потом ещё через мост бегал на другую сторону, тебя там тоже не было!
– Мы думали, что ты за основаниями моста спрятался и подшучиваешь над нами… – с мягкой улыбкой произнёс Боря. – Мы кричали с берега, звали тебя…
– Отнесло меня! Не сразу и выбрался: поначалу водоворотом вниз утащило, а потом бросило подводным течением в противоположную от вас сторону, – устал сильно, пока выплывал. Слышал я отдалённо ваши крики, но дыхание в это время в норму приводил, не стал отвечать. Потом передохнул немного и побрёл к иве вашей, а там сморю, вас уже и след простыл, хороши товарищи…
– Да дай же я тебя расцелую! – не выдержав переполняющей его радости, Боря бросил Володину одежду, которую всё это время не выпускал из рук, на пол, двумя шагами подскочил к приятелю, крепко его обнял и стал машинально похлопывать ладонями по спине.
– Живой… живой мой Володенька! – нежно и негромко произнесла Мария Александровна и поднялась из-за стола, на всякий случай взяв Ивана Ивановича под руку.
– Ну, хватит, Боря, чего это ты обниматься лезешь, одежду лучше мою принеси, на пол вон бросил, – слегка озадаченно сказал Володя.
– Так мы думали, что ты утоп! – выпустив приятеля из объятий, звонко воскликнул Борис.
– Мы и родителям твоим уже сообщить успели… – сконфуженно добавил Максим и виновато посмотрел на Ивана Ивановича. – Ещё несколько минут, и мы к участковому бы отправились, на поиски твои милицию поднимать…
– Ваше счастье, что я ещё брюки не успел надеть, – грозно нахмурив брови, добрым голосом сказал отец Володи, – давно ли ре́мня за свои шалости получали? Все бы у меня сейчас с синими зада́ми остались, не посмотрел бы я ни на ваш возраст уже не детский, ни на то, что не все тут мои отпрыски!
– Ну ладно тебе, Ваня! Давайте чай пить все вместе! Радость-то какая, живой мой мальчик! – ласково проговорила Мария Александровна, тут же подошла к плите и зажгла огонь под белым пузатым чайником, после чего растерянно посмотрела на своего горячо любимого сына и, словно завершая всю эту одновременно страшную и нелепую историю, с лёгкой смущённостью добавила: – Да дайте же ему уже скорее чем-нибудь прикрыться!