Где – то веселились люди, может быть и Лучано пошел на крышу встречать Рождество, но Соне было не до праздников. Ей очень хотелось расплакаться на чьем – то сильном плече. Рассказать, как много лет подряд она терпит внутреннюю боль от одиночества и отсутствия любви. Хотя, нет - любви Господь ей посылает щедро, а вот душу открыть некому. Был бы Клим.
- Где ты, Климушка! – Ласково вслух проговорила Соня.
Мобильник снова не дал погрузиться в уныние. Это Алла требовала к себе пристального внимания.
- Соня, ну и кадра ты мне подогнала. Он хоть кто и откуда?
- Не знаю, мы с утра в холле познакомились. Он тебе понравился?
- Прикольный такой, болтает без умолку – не переслушаешь. Ты как там? Фотки – улет.
- Я нормально, но в поисках не продвинулась…
- Ясненько, а я вдруг неожиданно поняла, что жизнь одна!
- Ну, слава Богу за все, - задумчиво проговорила Соня.
- Лучано собрался приехать в Россию. Говорит, любит русских женщин.
- На все воля Божья. Как твой новый ухажер с работы?
- Ой, да никак. Трепло, каких свет мало видывал. Но благодаря его появлению я стала выглядеть лучше, чаще улыбаться и делать макияж. А еще накупила кучу всякой девчачьей одежды. И чувствую себя привлекательной. Вот! – Скороговоркой пробормотала Алла.
- Шумилин не звонил?
- Сашка – то, нет! Я узнала, что он собрался там жениться. Но не расстроилась, наверное, так и надо. Я очень хочу, чтобы он был счастлив. А с такой как я, вряд ли получиться спокойная, счастливая жизнь.
У Сони внутри все дрожало, она боялась, что Алла снова наделает глупостей из – за Сашки и внутренне ждала какого – то взрыва. Но Алла продолжала весело щебетать о своих успехах. Главное, что она научилась ходить с тростью и ей безумно нравиться ее вид. Отец подарил дочке какую – то антикварную палку и она изобрела свою, ни с чем несравнимую походку. Окружающим было удивительно видеть молодую девушку, с тростью передвигающуюся изящно, медленно по коридорам офиса и улицам города. Похоже, Алла нашла правильный путь. Ещё в независимости от выбора Шумилина собралась жить и здравствовать, радуясь каждому дню, разбивая мужские сердца.
- Соня, очнись! У меня ощущение, что я сама с собой болтаю. Ку-ку!
- Я слушаю, Аллочка! Просто не могу поверить, что это ты. При этом дивно хороша собой и радостна.
Алла избавилась от улыбки на лице и грустно сказала:
- Я точно знаю – мы с ним будем вместе. Пусть не сейчас, не завтра. Но когда – нибудь точно. Я уверена. Да, кстати! Захар приезжал. Спрашивал про тебя. Я дала твой номер. Не звонил?
- Нет, пока не звонил.
- Он постоянно в каких – то экспедициях в лесу, тайге, по северным островам. Не говорит чем занят, но маме звонит регулярно раз в неделю и снова пропадает.
- Алла, помоги там Соне. Она хочет сама зарабатывать!
- Конечно, не оставлю. Мне с ней очень интересно, она столько книг прочитала. Мне даже половины не осилить. Иногда она рассказывает очень захватывающие сюжеты, и я не могу оторваться от ее чарующего голоса и эмоциональной подачи романа, повести или пьесы. Клава – золото!
- Да, она – замечательная!
- Ладно, Сонечка! Не грусти, все в свое время или чуть – чуть попозже! Аревидерчи, подруга!
Соня еще немного полюбовалась видом за окном и уснула, даже не раздевшись.
Утром, после завтрака в баре отеля Соня позвонила Кадану, сообщила, что готова ехать.
- Здравствуйте, вы готовы заглянуть за парадную витрину магазина под названием «Эмираты»?
- Я готова, поедем! Если вам не в напряг показать, как здесь живут простые люди.
- Соня, у меня просьба – ничему не удивляйтесь, не задавайте посторонним вопросов, не задерживайтесь взглядом на том, что непривычно. Людям может не понравиться. Запомните – тут другой менталитет. Поступки не всегда предсказуемы.
Машина Кадана выехала на окраину Дубая и, проехав сквозь Шаржу – другой Эмират, въехала на территорию эмирата Аджман.
- Кадан, как тут тоже красиво!
- Да, ничего!
Постепенно авто проскользнуло на маленькую улочку с множеством старых, обшарпанных многоэтажек с грязными окнами и разбитыми дверями. Оставив джип на пустыре за домом, Кадан с Соней зашли в темный подъезд. Он напоминал наши, российские молосемейки и общежития. На каждом этаже длинный коридор, по обеим сторонам как соты в улье натыканы двери, а местами нет дверей, висят занавески или полиэтиленовая пленка. Отовсюду слышаться гомон, детский плач. Крик женщин и детей, в воздухе разносится неаппетитный запах еды. А в коридоре, прямо на полу сидят и лежат мужчины, дети иногда женщины кружком. Все пропитано бедностью, безнадегой. Кадан вежливо со всеми здоровался и не отпускал Сониной руки, казалось, он напряжен до предела.
Наконец, пара завернула за угол, перед Сониным взором открылся вполне приличный коридор с добротными дверями.
- Вот мы и пришли, заходите! – Кадан толкнул одну из дверей, и Соня очутилась в небольшой квартирке. На полу играли ребятишки, а на кухне красивая, молодая женщина хлопотала у плиты.
- Здравствуйте, я - Сальма! Садитесь, сейчас угощу вас нашими кушаньями.
Соня медленно опустилась на стул и достала из сумки коробку конфет «Птичье молоко», дорогие духи известного французского бренда.
- Ой, зачем вы тратились? – Спросила на русском Сальма.
- Я ваш гость, вы приняли решение принять меня, и я хочу порадовать таких гостеприимных людей.
Кадан молча, стоял у двери в комнату и наконец, вымолвил:
- Ну, вы тут поговорите, а я пойду с детьми посижу.
Соня растерялась, а затем принялась, не стесняясь спрашивать об особенностях жизни неместного населения, для начала извинившись за нелепые вопросы.
Сальма оказалась разговорчивой собеседницей и минут через двадцать Соня уже помогала резать перец, зелень время от времени удивляясь и вскрикивая:
- Не может быть, как так?
Самое интересное, что общаясь с Сальмой российская гостья забыла о вчерашней встрече с отцом, о Клаве обо всем, что тревожило и болело. Не отошел на задний план только Клим. Она безумно хотела вот так же готовить для него и детей обед, смеяться, шутить и ждать любимого с работы.
После молитвы все разместились за столом в самой большой комнате.
- Не успел Кадан пригласить начать обед как за окном раздался пронзительный крик с причитаниями и воем. С балкона было видно, что в центре двора стоит на коленях женщина в традиционной арабской одежде с хиджабом на голове и плачет.
- Кадан, похоже, что сын Зарифат все же умер? – Проговорила Сальма.
- Да, не с чем не сравниться горе матери потерявшей сына.
Внезапно взор Сони выхватил из общей картины мужчину, что открыл ей дверь в дом Раушании. Неужели он здесь живет или приехал к кому – то.
- Кадан, ты знаешь этого человека в белом одеянии и с мешком в руках?
- Я с ним не знаком, но он живет вон в том подъезде, а что случилось?
- Он встретил меня в доме, где мне не удалось получить важную информацию о деле, по которому я приехала.
- И что ты предлагаешь?
- Может быть, он знает, что – то о погибшем муже Раушании. Мне кажется, что он мог бы помочь.
- Соня, мы не можем выйти во двор и задать ему интересующие вопросы. Здесь это неудобно.
Внизу знакомый незнакомец пытался успокоить Зарифат. Он помог ей встать и проводил в дом.
- Я попробую тебе помочь завтра, может быть даже договорюсь о встрече. А сейчас давайте есть, а то произведения вашего кулинарного искусства остынут, и придется разогревать. –
Кадан рукой пригласил всех занять свои места и сам с аппетитом кушал стряпню жены, нахваливая и причмокивая языком от удовольствия.
Развитие событий 09.11. в 21.00.