Смена локации
Из коридора доносились детские голоса, а потом я услышала голос Гульнары.
– Лена, можно младших у тебя оставлю, мне нужно в магазин.
– Оставляй, конечно.
Я вышла в коридор и предложила Гульнаре помочь ей с покупками. Она не стала сопротивляться, а только вложила мне в руку ключи от машины и бросила:
– Серый DUSTER, у соседнего подъезда.
– Окей, - я взяла ключи и вышла на улицу.
Свежий воздух несколько отрезвил меня, а мысли перестали бурлить после такого количества разговоров о Боге, вере.. Мне было сложно принять тот факт, что все то, что я испытываю к людям - это последствия страха и нелюбви к ним. Ну что я за чудовище? Неужели я не могу любить? Я открыла машину, плюхнулась на переднее сиденье и стала рассматривать салон.
Ну сразу видно, что машина принадлежит многодетной матери! В дверях кожура от банана, сзади детское кресло, под ногами пластиковый трактор, а между сидениями ножки мольберта. Я улыбалась, представляя, как бывает весело с тремя сорванцами, на мгновение представила себя в роли многодетной матери, что развеселило меня еще сильнее.
Гульнара пришла минуты через три и мы поехали в магазин за покупками.
– Все, что здесь со мной происходит так отличается от привычного! Я, конечно в восторге! Так хочется все разложить в голове! - я делилась своими впечатлениями и смотрела в окно.
– Кто хочет все разложить? - она отвлеклась от дороги и посмотрела на меня.
– Кажется все так просто и понятно, но так же казалось, что у меня все под контролем, что все Я. Я сама.
– Вот и именно, что тебе “казалось”. Столько боли, которую ты выплескивала даже на тех, кого полюбила больше всего на свете.
– Лена говорит, что это от страха переживаний и близости, - я взглянула на нее ожидая подтверждения и что она расскажет то же самое, но другими словами, в надежде, что мой мозг разложит все по полочкам, как-то структурируя услышанное. Тем временем Гульнара звонко рассмеялась:
– Но ведь это не заменяет тебе радость и вообще всю гамму эмоций?
– Мне страшно чувствовать, понимаешь? Я ведь становлюсь уязвимой.
Мы ехали, а я прокручивала в голове и наблюдала, как ум оправдывает запрет на чувства, предлагает аргументы и т.д.
– А можно испытывать только положительные эмоции? - я уже улыбалась и рассматривала эту красивую женщину с восточными чертами, чувствуя ее силу воли, характер и доброту.
– Эмоции, Катя, это краски. Когда ты гасишь свое восприятие, ты как будто выкручиваешь лампочку. Ты не можешь воспринимать ни хорошие, ни плохие эмоции, а твоя жизнь становится серой и скучной. И никто не придет вкручивать тебе лампочки.
– Ну как бы мне это понять… - я закусила губу и отвернулась к окну.
– Тут нечего понимать. Эмоции просто есть. Вон та сирень просто есть. Понимаешь, концепции, установки родителей и социума помогают давать оценки и влияют на восприятие ситуации. Вон сирень… - она помедлила. - Ну какая сирень? Какую реакцию она вызывает у тебя?
– Я на нее и смотрела, когда с папой это случилось, - я замолчала.
– Если твои убеждения говорят, что сирень плохая, ядовитая, то и твое восприятие сирени будет плохим. Но ведь правда в том, что сирень не плохая от того, что возможно ядовитая. Она просто сирень. - она уверенно вела машину с прямой спиной.
Такая хрупкая женщина, но столько силы я чувствовала внутри нее, столько возможностей и знаний, столько любви. Я запоминала каждую черточку, а она продолжала:
– Поэтому если верить во что-то, очень искренне, то вовсе не обязательно, что это правда. Просто будь готова пересмотреть то, во что ты веришь. Чем больше правды в жизни, тем яснее ты будешь ее видеть.
– Все это очень необычно! - я отвернулась к окну и в наше пространство вошла тишина.
Мы ехали по городу, накрапывал дождик, а свет фонарей растворялся в лужах. Она включила музыку и тишина приобрела новую форму.
Мы приехали к крупному ТРЦ и Гульнара предложила мне посидеть в кофейне, пока она ходит за покупками.
– Ну что ты пойдешь за детским питанием и подгузниками? Иди выпей кофе. Так надо! - она сжала мою ладонь в своей и я снова ощутила ее силу. - Иди!
Я поднялась в кофейню и за одним из столиков увидела Катю. На мгновение задумавшись об уместности своего поступка, я шагнула в сторону ее столика и присела напротив.
Она расположила на столе гаджеты и разговаривала с кем-то, подключившись с планшета.
– Успешный человек и счастливый человек - это разные вещи, понимаешь? - ее взгляд был притягательным и каким-то неземным.
К нам подошел официант и я тихо сделала заказ. Он тенью скользнул за кофе, а я продолжала прислушиваться к ее речи:
– Если человек обижен на родителей, на партнера, на друзей - он не может быть счастлив. Он тащит на себе эти обиды и хранит их, как что-то очень дорогое.
Черт подери! Снова обиды. Неужели все люди, а не только я, таскают внутри эту тяжесть? Неужели все вокруг такие же несчастные, у всех были драмы? Я начала рассматривать посетителей кафе и отмечала таких разных людей.
Вот парочка молодых людей воркуют за столиком.
Вот девчонки встретились и обсуждают парней.
Неужели каждый из них хочет любви?
Неужели все они имеют свой набор установок?
Неужели все они созидательны по природе своей?
А Катя? А как она стала той, кем она стала? А Лена? А Гульнара? А Леша? Неужели они все прошли свой персональный ад, прежде, чем стать счастливыми?
Мои размышления прервала Катя, которая договорила и рассматривала меня своими бездонными глазами.
– Хочешь я тебе что-то покажу? - она не сводила взгляд с меня
– Да! - я была уверена, что это будет нечто, но волнение подкатило в самому горлу и стук сердца в ушах изменил мое восприятие момента.
– Закрывай глаза! - она уткнулась в планшет и продолжила, - вспомни свое самое раннее воспоминание про папу.
Я послушно закрыла глаза и в голове замелькали картинки.
Вот я на Севере пятилетка, радуюсь щенку.
Еще раньше я раскладываю с родителями клюкву, чтобы засушить ее, а вот мы с папой и его другом идем в тайгу за ягодами, вокруг огромные деревья, муравейники с меня ростом.
И вот всплывает самая ранняя картинка.