Много шума из ничего
Осенью 1994 года на западе Индии произошла вспышка заболевания, которое официально было признано чумой, хотя многие эксперты до сих пор не согласны с такой оценкой. Центром этой вспышки был промышленный и портовый город Сурат с населением порядка 2,5 млн. чел., расположенный примерно в 270 км к северу от Бомбея, нынешнего Мумбаи, где я тогда был Генеральным консулом России. Первые же сообщения о том, что речь идет о чуме, вызвало массовую панику среди населения Сурата, когда в течение всего лишь двух дней город покинуло 300–400 тыс. жителей. Свою роль в нагнетании паники сыграли индийские и иностранные СМИ, запустившие в оборот резко преувеличенные цифры смертных случаев. Когда информационная пыль осела, выяснилось, что, согласно окончательным официальным данным, общее число жертв эпидемии составило 52 человека.
Панические настроения достигли и Бомбея, тем более, что у многих бомбейцев в Сурате были родственники и деловые интересы. Местные власти, однако, старались гасить панику информацией о профилактических мерах и никаких чрезвычайных действий не предпринимали. Такая позиция в целом себя оправдала – в Бомбее было выявлено лишь трое заболевших. Российские граждане, находившиеся на территории Бомбейского консульского округа, также были взволнованы «чумным ажиотажем». В Сурате, к счастью, наших граждан не было. Всем остальным я как генконсул дал указания не паниковать, соблюдать гигиенические требования, не посещать Сурат и его окрестности, и вообще по возможности воздержаться от поездок по стране, продолжать нормальную работу и о случаях любых заболеваний немедленно информировать генконсульство.
Большинство людей отреагировало на возникшую обстановку спокойно. Но раздавались и требования немедленной эвакуации всех сотрудников на родину. В паре учреждений руководители распустили по домам индийских дворников. Напряженная обстановка сохранялась недели две, и мы пережили ее в общем благополучно – в Бомбейском консульском округе, как, впрочем, и по всей Индии, никто из русских чумой не заболел.
Наше хорошее настроение, однако, неожиданно нарушило сообщение по телеканалу «Россия» о том, что обнаружился первый заболевший чумой российский гражданин – матрос принадлежавшего Дальневосточному морскому пароходству сухогруза «Елена Стасова», следовавшего из Бомбея в Коломбо. Поохали, поахали, посочувствовали больному, но в конечном счете успокоились: больной из Бомбея уже убыл и в любом случае здесь никого не заразит. Однако через три недели ко мне в кабинет с перекошенным от ужаса лицом ворвался представитель «Совфрахта». Нервно комкая в руках какой-то листок, он доложил, что это радиограмма с «Елены Стасовой» о предстоящем в ближайшие дни ее возвращении из Коломбо в Бомбей все с тем же чумным больным на борту. Совфрахтовец особенно выделял описание состояния больного: «температура 37,8, вспухшие лимфатические узлы, из которых сочится жидкость светло-розового цвета» и т. п. У меня эта радиограмма вызвала откровенное удивление. По всем источникам, судьба заболевшего чумой обычно решается в течение недели – или при надлежащем лечении человек выздоравливает, или наблюдается летальный исход. А тут более трех недель больной плавает по морям в относительно стабильном состоянии и в полном сознании при повышенной температуре и вспухших лимфатических узлах.
Звоню нашему послу в Коломбо, спрашиваю, как там обстояло дело с «Еленой Стасовой». Посол сообщает, что больного осматривал местный ланкийский врач, признал чуму, никто из сотрудников посольства, включая врача, опасаясь заражения, на пароходе не был. Связываюсь с нашим посольством в Дели – там находились какие-то важные эксперты-инфекционисты из Москвы, прибывшие в Индию в связи со «вспышкой чумы». Предлагаю им прибыть в Бомбей, чтобы обследовать больного с «Елены Стасовой». Эксперты категорически отказались под предлогом нехватки времени, им-де нужно было «работать с документами, предоставленными индийской стороной». Принимаем решение на месте – определить матроса в Бомбейский портовый госпиталь; если болен чумой, оставить там на лечении, если опасности для окружающих не представляет, отправить на родину самолетом. В Бомбее чумы у матроса не обнаружили, и он улетел в Москву. Там в инфекционной больнице у него быстренько выявили запущенный сифилис.