В предыдущих номерах «Абакана», вышедших ко Дню памяти жертв политических репрессий, мы вспоминали о трагических процессах в Хакасии в период Большого террора. Однако репрессии продолжились и в годы Великой Отечественной войны.
О том, какие группы населения и за что подвергались политическим преследованиям в условиях военного времени, — в нашем материале, подготовленном на основе исследований доцента ХГУ им. Н.Ф. Катанова, кандидата исторических наук Михаила СТЕПАНОВА.
Тему политических репрессий в период Великой Отечественной войны можно разделить на два блока: непосредственно аресты граждан по «контрреволюционным преступлениям» и массовые этнические депортации.
Первое направление репрессивной политики отражено в исследованиях Ю.С. Ултургашева, В.А. Печерского. Так, Ю.С. Ултургашев отметил, что для репрессированных в годы войны было характерно обвинение в антисоветских пораженческих настроениях, клевете о силе немецко-фашистских войск и чуть позже — клевете о силе японских войск.
Второй блок проблем нашел отражение в работах В.А. Кышпанакова. На основе архивных источников он впервые ввел в научный оборот материалы, проливающие свет на историю депортации немцев Поволжья и калмыков в Хакасию в годы Великой Отечественной войны. По мнению историка, ожидалось прибытие 10,5 тысячи немцев из Поволжья в Хакасию. Однако по данным Государственного архива Российской Федерации (эти данные приведены в монографии М.Г. Степанова. — Прим. ред.), в регион было депортировано осенью 1941 г. 15 136 человек. По сведениям В.А. Кышпанакова, в Хакасию в 1944 г. прибыло 4 391 человек депортированных калмыков, которые в сводках НКГБ проходили под названием «спецконтингент».
Динамика политических репрессии в Хакасской автономной области в период войны зависела от «военного» или «фронтового» фактора, то есть от фактического положения дел Красной армии на фронте, ее успехов или неудач. За весь период войны в Хакасии по политическим преступлениям было арестовано 397 человек.
М.Г. Степановым были выделены две стадии в развитии репрессивной политики в Хакасии в период войны: 1) восходящая (1941–1942 гг.), когда было репрессировано 296 человек; 2) нисходящая (1943–1945 гг.), когда был репрессирован 101 человек. Анализируя тяжесть наказаний арестованных по обвинению в совершении «контрреволюционных преступлений», автор отмечает, что в первые месяцы войны для вынесения массовых смертных приговоров серьезных препятствий не существовало — государство прибегало к этой мере как к средству устрашения. Однако после крупных военно-стратегических поражений 1941 г., вызвавших огромные людские потери и утрату значительной части трудовых ресурсов оккупированных территорий, политико-идеологические мотивы в отправлении правосудия уступили место утилитарным расчетам. Число осуждений к высшей мере наказания систематически снижалось.
Остановимся более подробно на первом направлении репрессивной политики в период ВОВ — аресты граждан по «контрреволюционным преступлениям». Причинами арестов могли служить следующие обвинения: «антисоветская агитация», «измена Родине», «саботаж», «вредительство», «предательство и пособничество немецким оккупантам», «распространение антисоветских листовок и анонимок».
К отдельной группе обвиняемых в «контрреволюционных преступлениях» можно отнести лиц, арестованных за «восхваление военной мощи Германии и ее военной техники». Так, в 1942 году был арестован агроном М.П. Видонов. На основании показаний свидетелей он был обвинен в том, что якобы высказывал такие пораженческие взгляды: «Куда мы годны к войне с Германией? Победы над Германией нам не добиться. Германия — это страна высокой культуры, оснащенная первоклассной техникой, в руках Германии все лучшие оружейные заводы Бельгии, Чехословакии, Франции, не говоря уже о крупповском заводе, который показал себя как один из лучших заводов мира еще в годы войны 1914–1918 гг. Кроме того, сейчас в руках Германии все наши военные заводы, как, например, Тульский, Харьковский, Николаевский судостроительный завод. В Германии все генералы имеют высшее образование, а германский солдат по общеобразовательному уровню и знанию военного дела превосходит лейтенанта Красной армии».
Проявление недовольства экономическим и материальным положением в СССР также расценивалось как государственное преступление. Так, в 1942 году был арестован токарь вагонного хозяйства станции Абакан М.Е. Ященко. Арест последовал после того, как кто-то донес, что он сказал: «То заем, то военный налог, то лотерея, всё с рабочих высчитывают, и так получать нечего, а тут еще заем… Сталин такой же, как и Гитлер, так же с нас пьет кровь, обдирает последнюю шкуру с рабочих. Я уверен, что в скором времени Сталин полетит с престола, как пробка из бутылки. Германия вооружена сильнее нас, у нее выше техника, имеет много танков, мотоциклов… А у нас этого нет, наши воюют с одной винтовкой…»
Часть репрессированных граждан были уроженцами других стран. Это биографическое пятно становилось для некоторых из них фатальным.
В 1941 году Хакасским областным управлением НКГБ было возбуждено уголовное дело в отношении уроженца Китая Ким Чан Вана. «Проживая в Черногорске, он среди корейцев проводил антисоветскую агитацию, направленную на дискредитацию советской власти, а также в связи с военной обстановкой арестованный высказывал пораженческие настроения, заявляя, что русский народ с Германией ничего не сделает и победить не сумеет». За данное преступления Ким Чан Ван был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.
Похожая судьба постигла И.И. Пика, уроженца Польши. Его биографические данные во многом легли в основу обвинения: «Являясь кадровым национал-социалистом, членом Союза немецких инженеров, в 1925 году нелегально перебежал границу СССР со стороны Польши, на протяжении всего времени проживания занимался подрывной и шпионской деятельностью. Будучи инженером Хакасского облместпрома, арестованный развалил порученную ему отрасль работы. И.И. Пик был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу».
Арестам также подвергались и бывшие военнослужащие, которые побывали в плену. Так, в 1945 году был репрессирован Касперович, который, «находясь на фронте, попал к немцам в плен и был завербован ими для ведения шпионской работы в Красной армии в пользу Германии. Находясь после фронта в г. Абакане, систематически проводил среди своего окружения антисоветскую агитацию, при этом восхвалял германскую армию, ее командный состав, клеветал на советский народ».
Аресты по «контрреволюционным преступлениям» были особенно масштабными на начальном этапе войны. Со стабилизацией положения на фронте маховик политических репрессий в Хакасии уменьшал свои обороты. Подавляя преимущественно нелояльные «антисоветские» слои — или признаваемые таковыми, — государство, как и в предшествующие годы, стремилось добиться в обществе однородного восприятия и единой оценки политических событий в стране и мире, адекватных официальным установкам. В то же время преследования за «контрреволюцию» были рассчитаны на преодоление острейших хозяйственных проблем в тылу, а меры наказания в отношении «вредителей», «саботажников», «шпионов», «антисоветских агитаторов» и «дезертиров трудового фронта» выступали как важный инструмент «мобилизующего права».
Что касается репрессий в послевоенный период (1946–1953 гг.), то наиболее комплексно они также изучены в исследованиях М.Г. Степанова. Автор обратил внимание на то, что репрессии в это время проводились в следующих направлениях: выявление и изоляция нелояльных режиму элементов из числа представителей депортированного или сосланного на спецпоселение контингента; аресты тех лиц, которые в силу обстоятельств оказались в плену или на оккупированной врагом территории; аресты граждан, высказывающих критику в отношении послевоенных трудностей в стране и «восхвалявших материально-бытовые условия жизни в капиталистических странах», относимых властью к космополитам; раскрытие «шпионско-диверсионных групп», производящих шпионаж в пользу иностранных государств; борьба с «националистами» и прочими «антисоветскими элементами».
Динамика политических репрессий в Хакасии находилась в прямой зависимости от проведения карательных акций в центре, прежде всего публичных политических процессов конца 1940-х — начала 1950-х годов. За весь послевоенный период (1946–1953 гг.) в Хакасской автономной области по политическим мотивам было арестовано 122 человека, из них ни один человек не был приговорен к высшей мере наказания — расстрелу.
Подготовила
Ольга ПЕТРОВА
Фото из открытых источников
