Продолжение, часть вторая
II
- Гарри, ты пил «Лагавулин»?
- Ты же знаешь, я не поклонник виски. Но мой друг рассказывал, что пойло редкостное, - ответил Гарри, отхлебнув из бокала так, что в нем осталось меньше половины.
Они повторили. Найк наблюдал, как глянцевые стенки бокала покрываются матовой плёнкой, которая потом превращается в прозрачные пупырышки, а пупырышки – в капли, стекающие прямо на барную стойку.
Вроде всё закономерно и по плану. За исключением того, что эти капли похожи на следы после случайного бегства.
Могли ли договориться Монтгомери и Сноун о встрече в бассейне заранее? Как это проверить?
- Что думаешь? – спросил Найк у Гарри уже по дороге из бара.
- Ребята выяснили, что у Монтгомери хватало неприятелей, поговаривают даже, что он брал левые заказы и протаскивал через подставные фирмы.
- В компании знали?
- Почему нет? Но поймать за руку его никто и не пытался – видишь ли, у него большие связи по линии жены.
Допустим, Монтгомери жук ещё тот, рассуждал Найк уже в такси. Но к Стоун это не имеет никакого отношения – они работали в разных отделах. Так, по крайней мере, думает Гарри.
Бэт Сноун считала себя Золушкой. Она и впрямь была Золушкой, правда, со своими нюансами.
Когда Бэт было семь, её родители погибли в авиакатастрофе.
Малышку забрала себе на воспитание её тётка. У тетки было два сына, которые мало того, что считали её служанкой и дармоедкой, в один прекрасный момент они решили, что их кузина созрела и для других функций.
Бэт Сноун было всего тринадцать, когда она поняла, что такое беззащитность. В отличие от других Золушек, которые в таком возрасте только начинают грезить о принцах, Бэт уже перестала в них верить. Вместо этого она мечтала лишь о том, чтобы поскорее вырваться из «добродетельного» семейства.
Её ждал долгий путь из ночных смен, учебы в колледже, домогательств разного рода прилипал, бесконечных недель с десятью фунтами в кошельке и одной пачкой овсяных хлопьев в кухонном шкафу.
Это был такой путь, пройдя который, любая Золушка перестала бы верить в принцев.
Но она всё равно была Золушкой, так как была убеждена, что трудом и упорством можно добиться многого. А если оказаться в нужном месте и в нужное время, то успех не заставит себя ждать, считала Бэт.
В 24 года ей повезло – она попала в инвестиционную компанию сотрудницей отдела развития. И в первый же день она услышала эту фамилию – Монтгомери.
Дорогой костюм, шипровый парфюм, роскошная машина. Хотя он не входил в состав директоров, Майкл Монтгомери, несмотря на то, что он был всего лишь начальником отдела инвестиционных проектов, обладал почти таким же влиянием, что и президент компании. Этому он был обязан своей жене, которая приходилась близкой родственницей кому-то из палаты лордов. Балагур и бонвиван, любитель острых ощущений и отъявленный бабник. За глаза его называли сукиным сыном.
Этот парень осень непрост, без устали повторял Гарри.
Найк в этом убедился, когда увидел квартиру Монгомери.
Он ещё никогда не был в таком фешенебельном доме – личное парковочное место с отдельным шлагбаумом, консьерж на каждом этаже, выход из лифта прямо в парадную квартиры.
Несмотря на траур, жена Монтгомери любезно согласилась ответить на пару дежурных вопросов о своём покойном супруге.
Гарри был против этого визита. Он придерживался того мнения, что не стоит шевелить то, что хорошо лежит. Версия непреднамеренного убийства устраивала всё их управление, и более того – даже жену Монтгомери, что Найку казалось невероятным.
- Ты представляешь, какой скандал разгорится, если у него с этой Сноун и правда были шуры-муры? Тут такое начнётся: журналисты, разборки…
Миссис Монгомери предложила выпить, Найк отказался.
Она сделала себе мартини с водкой, присела в белое кожаное кресло напротив него, закинув ногу за ногу. Острые коленные чашечки в чёрных прозрачных колготках выжидающие уставились на Найка. Красивые, подумал Найк. Ему нравились миниатюрные коленки. Он давно заметил, что если у даже самой прекрасной женщины в мире слишком крупные или просто грубые коленки, то она уже и не так хороша. А вот коленки размером с райское яблочко Найк считал признаком породы - их обладательница мгновенно поднималась на высшую ступень пьедестала. И не важно, какая у неё внешность.
- Майкл не был идеальным мужем, но я закрывала на это глаза, - мисс Монгомери смахнула только ей видимую пылинку с края чаши бокала.
-...задержки на работе, внезапные командировки, непонятные встречи, Майкл был неисправим, - с улыбкой продолжила миссис Монгомери.
Найк даже невольно подумал: может, его жена была в сговоре со Сноун, чтобы избавиться от непостоянного мужа?
Вечно тебе что-то мерещится, услышал он голос Гарри. Нет у неё мотива – всё имущество и так на ней, и он ей не мешал.
Найк уже собирался уходить, как вдруг бросил взгляд на барный столик – среди множества пятен цветных наклеек он не заметил ни одной бутылки виски.
- Что вы! У Майкла была жуткая изжога от виски – он никогда не пил то, что выше двадцати градусов.
Найк Борич не помнил, как оказался в винном магазине. Он долго стоял у витрины, пока не отыскал нужную этикетку. Консультант принялся рассказывать об особенностях ландшафта, где выдерживают «Лагавулин» и как это влияет на вкус напитка, но Найк его не слышал, и едва расплатившись, помчался домой.
Дома, сбросив с себя плащ и туфли, Найк, даже не присев отдохнуть, прямиком вбежал на кухню, в одну секунду откупорил бутылку и налил виски в первый попавшийся стакан, наполнив его до четверти. Понюхал. Из стакана шмонило – по-другому и не скажешь – шмонило смесью из дуста, бинтами, какой-то особенно гадкой мазью, похожей на ту, которой Найка в детстве лечили от чирей, и чем-то ещё, напоминающим запах поезда, если ехать в купе с открытой форточкой.
Гарри прав – я зануда. Я всегда ищу что-то плохое вместо того, чтобы довольствоваться тем, что лежит на поверхности. Я – гадкий тролль, который любит копаться в сухих какашках.
Найк сделал глоток. Глоток застрял во рту. Найк даже не понял, какие именно ощущения препятствуют этим нескольким миллилитрам янтарной жидкости продолжить свой путь к желудку. Его небо, язык и гортань оказывали отчаянное сопротивление столь «изысканному» продукту. Не выдержав их борьбы, Найк выплюнул виски в раковину. Минут пятнадцать после этого Найк пытался справиться с рвотным рефлексом.
- В мире не так много людей, кому этот напиток по зубам, - позже пояснил консультант, - возможно, вы не из их числа. Но, как ни странно, у «Лагавулина» есть не только поклонники, но и поклонницы. Одна из них, кстати, живет в Бексли.
Бексли? Бэт Сноун живёт в Бексли!
(продолжение следует)