В любом лабиринте, как известно, есть свой домашний Минотавр. В нашем он тоже есть, вернее - был.
Обычно это чудовище стараются истребить, потому что оно изрядно не похоже на остальных, а еще, якобы, за то, что оно пожирает приносимых ему в дань девушек и юношей. Про пожирания и голову быка - это предания греческой старины. А вот история, что Минотавр обычно очень не похож на других строителей, - чистая правда. Сам Минотавр не даст соврать. Ведь это утверждает он, а не я. Мне лишь удалось взять у него интервью, где он рассказал о своей нелегкой жизни в бытность Минотавром нашего лабиринта.
Сегодня Минотавр выбрал для себя быть маленьким, не больше сверчка, так что он легко умещается у меня на ладони. Мы с ним находимся на планете Сатурн, и он говорит, что временно обосновался именно здесь, потому что планета эта разноцветная. Немаловажно для него - здесь нет лабиринта, никто ничего не строит, ни от кого прятаться не надо, обитатели Сатурна только валяют дурака и играют друг с другом в шахматы, в которых вместо фигур - дубовые желуди и опавшие листья, плоды каштанов и сухие веточки.
Когда Минотавр жил в самом центре нашего лабиринта, он ничего не строил. Его никто не видел, а сам он, через проеденные молью и термитами отверстия в стенах своего гнезда мог видеть других - то есть, строителей.
Но он почти никогда туда не смотрел - ему быстро стало очень скучно. Он даже сочувствовал Наблюдателям - тем ведь по долгу службы приходится смотреть изо дня в день на всякую нормальность и рутину. А Минотавр не Наблюдатель - он нечто вроде Чуда-наоборот, то есть - он просто должен быть.
Я спросила - почему он сейчас сидит на Сатурне? Зачем сбежал из лабиринта?
Минотавр ответил симметрично: а почему ты на Сатурне?
Понятно, крыть нечем.
Он рассказал, что когда-то был очень-очень юным. Он помнит Отца, который вручил ему план будущего лабиринта со словами: "Придут и сами всё построят вокруг тебя. А ты - чудовище, которое обязано охранять это мироздание. Ты просто сиди тихо и не высовывайся".
Минотавр так и сделал, с удивлением замечая, что строители прилежно и с энтузиазмом возводят вокруг его убежища всё новые и новые геометрические кварталы, а с ним никто так и не пришел познакомиться. Хотя дверь в сердце лабиринта всегда была открыта. Фонари горели, и Минотавр даже исправно подкладывал в вазочки вечное печенье для гостей, и подливал в чашки с горошком столь же вечный чай-амброзию.
Но никто так и не пришел на него посмотреть.
Только однажды в дверь заглянула девочка в венке из одуванчиков и с божьей коровкой на ладошке. Увидела его рога, перекошенный рот Гуинплена, морщинистую кожу, заплакала от ужаса. И убежала, так и не переступив порог центральной комнаты лабиринта.
С тех пор в лабиринте больше не рождались дети. Строители появлялись там сразу взрослыми, упакованными в знания о математике и химии. Едва появившись на свет, они сразу знали: если смешать слюну лягушки-квакши и две равные пропорции глины и поваренной соды, получится отличный и ровный кирпич, пригодный для строительства.
Что же касается Минотавра, то он какое-то время промучился вопросами о своем предназначении, вопрошая, кто он и зачем. Ему не нужно было постоянно заботиться о пропитании и гигиене. Питался он, просто раздеваясь и подставляя свое тело солнечному свету, а подаренное Отцом шерстяное пальто в уютную осеннюю клетку и с удобными карманами не нужно было стирать. Оно никогда не пачкалось и не портилось, даже если пролетали столетия.
Не находя ответов и находя своё бытие полностью бессмысленным, Минотавр возопил, вопрошая Отца, зачем он посадил его в лабиринт, где он должен жить бок о бок с совсем не похожими на него существами с интеллектом инфузории туфельки, лишенными всякой сердечности и инфантильными, как пирожок на сковородке. Не в силах помочь ни им, ни уж тем более - себе.
Отец ответил так: "Ты помогаешь, как можешь. Каждую ночь ты видишь сны, хоть и не помнишь о них. Когда ты видишь подводный лес, то над лабиринтом появляется северное сияние, когда ты летаешь во сне, то в лабиринте на улицах прямо сквозь камни пробиваются цветы, а если во сне ты слушаешь музыку, сидя в кресле оперного театра, тогда строители наблюдают редкое природное явление - разноцветный дождь. Таким образом, сам того не зная, добавляешь миру строителей хоть немного красоты".
Отцовский ответ Минотавра не убедил, он расстроился, с тоски съел целых два кирпича, вынутых из стены своего убежища, и стал заметен двум строителям, которые шли по улице мимо в киоск за утренней газетой. Увидев чудовище, те тут же закидали его камнями.
Минотавр долго болел... А потом выздоровел и, как и я, принял важное для себя решение. Отправиться на планету Сатурн. Он признался мне, что здесь его пока что всё устраивает. Ничто нигде не давит и не жмет, по планете он передвигается свободно, поскольку стен и улиц здесь просто нет. И даже научился играть с сатурианцами в шахматы, - больше всего ему нравится ходить фигурой "желудь", потому что именно из нее вырастают самые красивые синие дубы.
На мой вопрос о том, не переживает ли Минотавр о том, как там строители обходятся без его снов, то есть без северных сияний, одуванчиков и дождя с аллюминиевыми огурцами на брезентовом поле, он только пожал плечами. И сказал, что план лабиринта с чудовищем в центре изначально был не слишком продуман. Вот его личное мнение.
И что сейчас, на Сатурне, он абсолютно счастлив. Собирается посетить и Нептун в следующее воскресенье. А лабиринт, дескать, без чудовищ не остался. Ими стали сами строители. Так что, всё в полном порядке.