(25 октября / 6 ноября 1819, Нижний Новгород — 1/13 февраля 1883, там же)
Павел Иванович Мельников известен большинству как писатель Андрей Мельников-Печерский. Примечательно, что его талант литератора открылся достаточно поздно, и не в последнюю очередь, – благодаря многолетним исследовательским трудам, начало которым положило долгое чиновничье служение. В повседневной жизни П.А. Мельникова – сначала учителя, а затем чиновника Министерства внутренних дел, многое достигалось упорным трудом, поэтому было крепким и надежным.
Этнограф по духу, талантливый исследователь церковного раскола и старообрядчества, публицист Мельников стал автором двух тысячестраничных национальных романов-эпопей — «В лесах» и «На горах». Оба романа как бы «выросли» из очерков в «Русском вестнике», написанных уже после выхода в отставку в 1866 году, хотя самое первое его произведение — «Дорожные записки на пути из Тамбовской губернии в Сибирь» — появилось в 1839 году. Затем последовала почти 10-летняя педагогическая карьера в Перми и Нижнем Новгороде и собственное инициативное знакомство со старообрядцами (не в последнюю очередь, в связи с тем, что унаследованное Мельниковым имение было заселено раскольниками). Это дало ему основательное знание быта и культуры как дворянских поместий, так и богатых деревень, и нищих монастырских скитов.
Любовь к книгам, к текстам привела Павла Ивановича также к тесному сотрудничеству с Археографической комиссией, которое, в свою очередь, дало случай сблизиться с нижегородским губернатором, князем Михаилом Урусовым. Удачно и скрытно выполнив не один десяток его поручений, в том числе по карантинным мерам во время эпидемии холеры, по наблюдению за старообрядцами, Мельников решил начать собственные «разведки» совершенных раскольниками преступлений и в 1847 году стал чиновником особых поручений при губернаторе. Одновременно молодой чиновник вел успешную миссионерскую работу в раскольничьей среде.
Как писал Лев Аннинский в книге «Три еретика», «…и по русской земле, по старинной древней почве, пошел поначалу – с командами…». Сам Мельников всегда считал, что «путь государственной службы был едва ли не единственный для каждого передового человека, желавшего принести родине хоть малую, может быть, но зато реальную пользу». Отсюда ревностное отношение его к тому делу, которому сам вызвался служить: «…Доказывал, жаловался, протестовал, апеллируя к законности и высшим интересам государства — интересам, которые, по тогдашнему его искреннему убеждению, совпадали с интересами народа и которые должно и может охранять царское правительство».
Одновременно с назначением на должность 29-летний чиновник сблизился с архиепископом Нижегородским Иаковом, искренним противником раскола, существо которого церковный иерарх понимал одинаково с Мельниковым: как следствие низкого уровня образования и самых дремучих предрассудков. В итоге оба высоких покровителя Павла Ивановича – губернатор и церковный владыка – подтолкнули его к возобновлению расследования путаного дела о пожаре в Семенове.
В РГАЛИ хранится несколько рукописных копий писем Мельникова губернатору Урусову за 1847–1849 годы. В одном из них есть замечательные слова: «Я понимаю должность мою так, что я должен быть Вашим ухом, Вашим глазом; поэтому я и пишу здесь то, чего бы в официальной бумаге, требующей доказательств не всегда истинных, но непременно оформленных, — я не решился бы написать» (РГАЛИ. Ф. 321. Оп. 1. Ед. хр. 2).
В 1852 году Мельников, уже под псевдонимом Андрея Печерского, вновь выступает как писатель в «Москвитянине». Повесть «Красильниковы», написанная по просьбе Даля и продолжившая тему «Дорожных записок…», встретила, однако, холодные отзывы критики. Писатель-чиновник опять замолчал, продолжив успешную государственную службу.
10 июня 1853 года выходит Высочайшее повеление «О приведении в точную известность современного раскола в Нижегородской губернии», а П.И. Мельникову следует личное предложение императора – составить отчет о положении дел в империи. Итогом стал его «Всеподданнейший отчет», где автор впервые высказывает обновленную и веротерпимую точку зрения: большинство староверов Нижегородской губернии остаются в расколе по неведению или недостатку церковного вразумления. О том же он пишет и в «Отчете о современном состоянии раскола» (1854), где возлагает всю ответственность на низкий нравственный уровень православного духовенства и предлагает жесткие меры к его искоренению, называя «язвой государственной». Как отмечает биограф П.А. Мельникова Лев Аннинский, в душе чиновника получалось некое «автономное солежание пластов – дораскольная Русь и николаевское чинослужие; александровское либеральное одушевление, бичевание пороков – и рядом что-то вовсе дохристианское, доисторическое, дремуче лесное…».
С 1866 года, когда Мельников был уволен с должности чиновника особых поручений, его почти единственным источником дохода становится литература. Почти – потому что затем следует еще несколько лет хлопот Павла Ивановича о железнодорожном сообщении его малой родины, Нижнего Новгорода, с центром. В 1870-х годах начинается усиленная работа над романами «В лесах» (1871–1874) и «На горах» (1875–1881). Несмотря на успех обоих произведений, Печерский-писатель запомнится коллегам-литераторам «возмущающим объемом» своих произведений, оплачиваемых за количество листов, бесконечными тяжбами по гонорарным делам, а также живыми колоритными бытописаниями, про которые сам литератор говорил так: «Фрейлины восхищаются моими сиволапыми мужиками…, которых, если бы они предстали живьём… близко к себе не подпустили…».
В 1881 году, за два года до смерти, Мельников с семьей окончательно переселился в Нижний Новгород — «поближе к деревенскому именьицу своему, Ляхову». Именно здесь, уже смертельно больной, он диктует жене самые последние главы романа «На горах».
В неопубликованных воспоминаниях дочери писателя — М.П. Мельниковой, написанных в 1933 году и хранящихся в РГАЛИ (Ф. 321. Оп. 1. Ед. хр. 20), отмечается: «Многие из наших родных и знакомых считали отца большим деспотом и человеком тяжелым в семейной жизни. Может быть, действительно, бывал он часто раздражителен, легко приходил в гнев, и тогда голос его гремел на всю квартиру. <…> Впрочем, в отношениях к людям вообще отец много сам себе портил, он был слишком резок и прям. Как сейчас помню, в разговорах с матерью о ком-нибудь сразу отрежет: "дурак" или "дура"…».
Кажется, намерения, которыми руководствовался Мельников в последние годы, лучше всего можно понять из отрывка, завершающего воспоминания дочери: «Мне он сказал еще в Москве, когда было решено ехать в Ляхово, что я должна буду учить крестьянских детей; конечно, я была в восторге. И вот, вскоре по приезде, отец сказал крестьянам, чтобы они присылали своих детей, что я буду их учить. На другой же день детей собралось много, человек двадцать пять, некоторые пришли даже из соседних деревень. Помещенья не было. Через дорогу за амбаром были свалены бревна и лес; из досок мы смастерили стол, уселись на бревнах и ученье началось. Я занималась с увлечением, это, собственно, были мои первые шаги на педагогическом поприще, на деле, которому я посвятила всю свою жизнь и которое горячо люблю до сих пор. Сначала дело шло очень хорошо, но, когда начались работы в поле, огородах и т.д. детей стало приходить все меньше и меньше и я помню, как по утрам, бывало, я ходила из избы в избу, надеясь заполучить хоть сколько-нибудь учеников, упрашивая детей прийти поучиться, но напрасно, у каждого находилось какое-нибудь дело дома или в поле, и в конце концов у меня осталось только два мальчика, которые выучились читать и писать и потом все-таки ушли.
Жили мы в Ляхове довольно уединенно, соседей было немного, и мы ни с кем не знакомились, за исключением Козловых, усадьба которых, Козловка, находилась в трех верстах от нашей. С Козловыми мы не виделись часто, но это были люди совсем не той сферы, к которой принадлежал отец, — люди Петербургского большого света, с наукой и научным миром не имевшие ничего общего»…
* * *
Часть документов Павла Ивановича Мельникова-Печерского, к счастью, сохранилась, и еще на рубеже 1920–1930-х годов была приобретена Государственным Литературным музеем. В 1941 году его небольшой фонд (всего 22 единицы хранения) поступил во вновь образованный Центральный государственный литературный архив и ныне хранится в РГАЛИ под номером 321. В первой описи собраны личные документы П.И. Мельникова, множество рукописей, связанных с его работой в Министерстве внутренних дел: отчеты по статистике и состоянии раскола, докладные записки, письма. Во вторую опись вошли позднейшие материалы о самом писателе, собранные Литературным музеем: вырезки из газет, фотографии, рукопись воспоминаний дочери Мельникова-Печерского за 1860–1875 годы (1933).
Помимо этого, некоторые материалы литератора и его переписка отложились в ряде фондов архива: Василия Матвеевича Лазаревского, Сергея Тимофеевича Аксакова и других.
М. В. Шуплецова, заведующая архивохранилищем РГАЛИ