На столе у меня история болезни двенадцатилетнего Андрея, завтра ему предстоит операция, а мне давать наркоз. Операция небольшая, не очень сложная, называется она паллиативной – облегчающей.
Но это совсем не то, когда в фильмах показывают хирурга, который смахивает капли пота со лба: и радостно говорит – «Пациент будет жить». Нет, завтра мы выйдем из операционной без радостной улыбки, мы ребёнку только немного поможем бороться дальше с его грозным заболеванием. У Андрея – «саркома», тяжёлый, неизлечимый рак.
Просмотрел в истории все анализы, пора идти к пациенту. Спускаюсь на пятый этаж в хирургию, на ходу пытаюсь застегнуть все пуговицы в моей душе: что бы не творилось у меня внутри, я не должен показать это парню, я должен источать уверенность, оптимизм.
Четвёртая – особая палата, здесь лежат дети с онкологическими заболеваниями, сюда без особой нужды стараются не заходить даже врачи. Палата самая просторная и светлая, в самом углу возле окна на кровати сидит, поджав ноги, он: худенькое тельце в бейсболке, прикрывающей совершенно лысую голову. Вижу огромные карие глаза с глубокими тенями, мы узнали друг друга.
Первые дежурные вопросы и ответы, а минут через десять Андрей, перехватив инициативу, рассказывает, что операция под наркозом – это не страшно, что у него она уже третья, неприятно будет только пахнуть маска, которой я ему закрою нос и рот, а больно будет только потом, когда отойдёт наркоз.
В руках у него заметил альбом и карандаши, попросил посмотреть, Андрей с неохотой сказал, что это так, рисунки для себя. Я понял, это что-то личное, не стал настаивать, мы простились до завтра.
Операция прошла без осложнений, я посидел у постели, пока Андрей проснулся, когда ему стало больно. Попросил сестру сделать укол. А на следующий день мы вновь встретились, огромные карие глаза не отпускали, так началась наша короткая дружба – доктора и пациента. В свободные минуты я заходил к нему в гости, он показывал рисунки из своего альбома, там была его настоящая героическая жизнь, где были корабли, океаны, джунгли и, конечно, он, Капитан – покоритель.
В один из вечеров я пришёл к Андрею с подарком, принёс альбом с фотографиями, там были моря, корабли, и наш Дон с заросшими берегами. У мальчонки загорелись глаза, это были настоящие, не рисованные картинки. Дон для него стал неприступной Амазонкой, лодки – индейскими пирогами, а шторма, когда даже опытных моряков начинает тошнить, помогут перенести «химию». Андрей закрыл альбом и сказал, что будет смотреть по одной страничке в день.
Виделись мы с Андрюхой почти каждый день. Казалось, что этот маленький, не по годам взрослый философ проживает жизнь в каком-то своём – ускоренном ритме. Он много читал, много знал, разговаривал не по годам здраво, а главное – я заметил, что он вошёл в мою жизнь как вспышка, как фейерверк, его философские рассуждения стали встраиваться в моё видение мира.
В один из дней к нему должна была приехать мама, Андрей попросил рассказать ей про его здоровье, но не волновать (потому что у мамы больное сердце), а немножечко соврать, хотя ему на самом деле и не лучше, но сказать, что всё хорошо, что его скоро выпишут. Внутри у меня лопнули все защитные застёжки, и какая-то соринка попала в оба глаза, я достал платок, чтобы их протереть, Этот худющий паренёк, с выпирающими во все стороны рёбрами, но с огромной душой, заботится о больной маме!
Наступили дни, когда началась «химия». Периодами его так выворачивало наизнанку, что, казалось, не выдержит сердце, он весь почернел, а у меня не хватало сил смотреть на его ежедневные страдания. Я принёс ему фрукты, но от одного их вида у него началась такая тошнота, что он зажмурился, замотал головой. Я спрятал всё назад в пакет. За два месяца нашего знакомства мы сильно подружились, он меня с нетерпением ждал, чтобы рассказать о своих новых приключениях в неизвестных странах, о новостях из телека, которые его задели, а я бежал к своему философу, чтобы напитаться зарядом энергии, жизненной правоты.
Наступила осень, и в один из тёплых вечеров я предложил Андрюхе погулять по больничному парку. Мы вышли, посидели на лавочке, немного поболтали, но я с грустью заметил, что реальность стала отодвигаться от Андрея, что ему жить стало спокойней и удобней в выдуманном мире картинок и фотографий...
…Тем сентябрьским промозглым утром я шёл на работу с какой-то необъяснимой тревогой. На пороге хирургии меня встретила медсестра с заплаканными глазами. Сердце сжалось, – Андрей? Она молча кивнула.
Ещё долго, когда сомнения закрадывались в мою душу, его карие глаза маячками показывали мне правильный путь, а на картинке – тот самый корабль, на котором мой Андрюха бороздит океанские просторы. Может, он и вам поможет проложить правильный курс в жизни.
Автор Владимир Плотников