Сегодняшний разговор пройдет об одном очень интересном произведении искусства!
Это стильный, яркий, постимпрессионистский групповой портрет под названием «Три сестры на диване. Портрет Н. Л. и Е. Самойловых», написанный в 1911 году.
Начало ХХ века – самое безумное время в истории искусства. Творческие эксперименты, новые течения и веяния, революции, полное переосмысление прошлого опыта.
Илья Машков двигался в ритме бурных перемен рубежа веков. Выдающийся художник с уникальным взглядом на мир, он состоял в новомодных творческих союзах, но был изгнан из официальных кругов, по крайней мере, поначалу. На живопись он смотрел как на мощный инструмент выражения идеи.
Предпочитал внушительные формы и яркие, постимпрессионистские оттенки – громкие, сочные, смысловые. Так что даже в его групповом портрете мы далеко не сразу узнаем…маленьких девочек.
Это может показаться странным (даже извращенным), что детей в возрасте 5, 7 и 8 лет художник показал в таких образах. Это дочери ученицы Ильи Машкова. Однажды, художник застал девочек в гостиной играющими во взрослых нарядах, это и подтолкнуло его создать некую будущую реальность. Он попросил детей угомониться, сесть на диван и попозировать ему. Из-под кисти вышло изображение не детей, а тех, кого он представил на их месте через много лет. Почему?
Машкову и его современникам приходилось творить в крайне интересное и сложное время, когда ценности старого мира уже не вмещались в новый порядок. Также было и с искусством. Для русского искусства это еще и зарождение движения «сезанистов» - художников, почитающих творчество Поля Сезанна, известного французского авангардиста.
Подобно ему, мастера отвергают истинные масштабы предметов, оспаривают законы физического мира, отвергают реализм всеми доступными способами.
Следовательно, что же портрет малышек Самойловых такое, если не отрицание реальности? Да, перед художником они – всего лишь дети. Но в мире искусства – взрослые барышни в декадентских образах, размалеванные, гиперболизированные и все же…неловкие, как дети. Образ их переосмыслен, но привычки и детская угловатость остались, что и вносит резонанс в понимание произведения: почему взрослые женщины, выглядят как дети, заигравшиеся во взрослых?
