Она открыла дверь комнаты и я изумилась. В комнате стало удивительно светло, но могло быть еще светлее, если помыть окна. На полу в хаотичном порядке выстроились цветы, горшки для цветов, некоторые цветы так разрослись, что были выше человеческого роста, а листья пришлось раздвигать руками, чтобы увидеть, что за ними. Удивительно симпатичные предметы интерьера: покрытый пылью журнальный столик, пакеты с покупками из магазинов, кое-где были даже пакеты с брендовой одеждой, пакеты из магазинов косметики, нижнее белье, книги…
– Вот это бардак! - я восхищенно смотрела по сторонам, - радость любой девушки!
– А все ли из этого помогло бы тебе стать счастливой? - вопрос Лены повис в воздухе.
– Когда-то я мечтала, чтобы у меня все это было! Цветы, уют, чистота, свет и счастье. А еще возможность покупать, что мне нравится.
– Это твой внутренний мир, Катя. - Лена обвела рукой вокруг и присела в кресло горчичного цвета - мою мечту пару лет назад, - Он идеален, а все это, - она ткнула пальцем в кресло, на котором сидела, - элементы счастья в материи и это тоже хорошо! Это нужно!
– Я безнадежна, да? - спросила я Лену, рассматривая заросли пальм. - Я действительно хочу быть счастливой, не мучить никого, но понятия не имею, как это сделать.
– У тебя сейчас много преград, Катя. Установки про обиды и предательство - многие подтвердились, но лишь потому что ты верила в них. Но ты не должна цепляться за них, за этот опыт. Он интересен только тебе, уж извини за прямоту! - она виновато улыбнулась.
– Я стала четче видеть, что должна отказаться от защиты, но как?
– Видишь ли, есть еще одна проблема. Ты все время хочешь вручить кому-то свою жизнь. Друзьям, родителям, мужчинам, детям. Это все осложняет. Ты вроде бы сама по себе и в то же время, с удовольствием, отдаешь свою жизнь, а когда ее не берут - ты обвиняешь в предательстве - она тяжело вздохнула.
– Какой выход? - я напряглась, чувствуя, что не услышу ничего, что мне бы понравилось.
– Выход, Катя прост, но для тебя это сложно. - она взяла в руки какой-то пакет из Лэтуаль, вытащила коробочку с надписью Jadore, брызнула на сгиб локтя и помахала рукой. - Выход в возвращении к Богу. Нужно отказаться от манипулирования, недоверия, прекратить требовать гарантий любви, денег, отказаться от твоих прекрасных доспехов, значимости и вернуться к Богу. - она смотрела на меня своими голубыми глазами, потом послушала аромат, который начал раскрываться, - Хорошие духи. Хороший вкус, Катя, молодец! - она продолжала улыбаться и смотреть на меня.
– Мдааа! Человек, на которого я сильнее всего злюсь, примерно, как на папу, тоже говорила об этом. Предлагала отбросить эго.
– Совершенно точно! - Лена сложила руки перед собой. - Она права. Именно отбросив эго, можно выстраивать ВЗАИМОотношения, а не манипуляции, обязательства и прочее. Мы все хотим научить тебя их выстраивать. А твои друзья любят тебя. - она снова улыбнулась.
Мы помолчали, рассматривая комнату, я разглядывала пол, который был выкрашен перед теми роковыми событиями, а Лена, перехватив мой взгляд, проронила:
– Его перестилали. Невозможно было выровнять после той краски. Лёша торопился, чтоб успеть до того, как ты придешь сюда. - с этими словами она встала и предложила мне пройти в гостиную.
Процесс
– Будь добра, отнеси это Кате. - Лена протягивала мне тоненькую брошюрку с какого-то изображением индуса.
– Что за книга? - я с интересом начала листать страницы.
– Когда-нибудь и тебе это будет нужно, а пока отнеси ей, она ждет тебя.
Я поднималась по ступенькам на пятый этаж. В подъезде было достаточно темно, но ступени я могла различить. Впервые я обратила внимание, что стены унылого подъезда расписаны яркими цветами и подъезд уже не так уныл, как было ранее.
Я вспомнила, как однажды в Бизнес-центре, где я работаю, прекратили работать лифты и пришлось подниматься и спускаться по лестнице. А этаж одиннадцатый. Так вот, несмотря на внешний лоск этой башни, в которой я тружусь - лестница выглядит уныло. А здесь все иначе.
Я постучала в дверь и под моим стуком она чуть приоткрылась.
– Заходи! - услышала я ее голос.
– Спасибо! - я тихонько вошла и оценила вкус хозяйки. Обстановка и ремонт простые, но атмосфера такая, из которой совсем не хочется уходить. Я сделала несколько шагов в коридоре и увидела ее в комнате.
Она сидела на тахте в струящемся домашнем костюме, волосы собраны в небрежный пучок, спина прямая, в комнате был полумрак, горели свечи, чуть пахло благовониями. На столике рядом с ней стоял чайник с каким-то напитком, а напротив нее кресло.
– Присаживайся, - она указала рукой на кресло. - Зачем пришла?
- Ты ведь знаешь… - я удивилась ее вопросу, но почувствовала, что она и правда знает, к тому же Лена сказала.
Я терпеливо ждала, что еще скажет эта женщина с множеством лиц - ведь ночью, когда мы смотрели на звезды - ее лицо было другим, а сейчас напротив меня сидела женщина с сосредоточенным выражением, а ее взгляд, несмотря на полумрак, проникал в самую суть и мне стало не по себе.
– Катя, у меня к тебе вопрос, - наконец, заговорила она. - кого из твоих обидчиков ты хотела бы наказать? Вот представь, что я Господь Бог и прямо сейчас накажу любого. На кого ты обижаешься сильнее всех? - ее вопрос прозвучал неожиданно.
Я помолчала, прислушиваясь к ощущениям внутри. Перед глазами проносились картинки с образами тех, на кого я злилась, тех, кого уже вычеркнула из жизни. Пауза тянулась я вспомнила про свои доспехи и башню, вспомнила про свободу и често проговорила, с трудом доставая слова из глубины себя:
– Я всех люблю. Или любила. Не хочу никого наказывать, но и злиться и обижаться прекратить - тоже не могу.
– Видимо, правда, любишь! - она улыбнулась. - А почему эти люди сделали тебе больно, как думаешь?
– Я не знаю за что. Они не говорят, хотя могли бы и рассказать. Мы ведь взрослые люди все. Что за ерунда - хочу общаюсь, не хочу - не общаюсь! - я распалялась не на шутку.
– То есть ты оцениваешь их поступки? Обвиняешь? - ее взгляд сделался колючим. - Ты ведь всю жизнь осуждаешь - отца, друзей, поступки, обстановку, образ мыслей других, работодателей. Ты осуждала тело, не только свое, но и чужое, ты осуждала бездетных и многодетных, больных и здоровых, обвиняешь…. Ты прикинь! - она продолжала прожигать меня взглядом.
Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу. Меня словно вывернули наизнанку и не прополоскав, продемонстрировали содержимое самых потаенных уголков. Я оценивала и судила всех, кого встречала на своем пути. Хотя, конечно, не всегда оценки были исключительно негативными, бывали и позитивные, но так или иначе, они основывались на внешних факторах, лишь на тех, которые люди демонстрировали или, в силу обстоятельств, не могли действовать иначе.
Я вдруг увидела, что оценивала поступки и слова в соответствии со своим личным мерилом, целями и планами, легко разделяя все на черное и белое, на хорошее и плохое. А еще я увидела, что все мои оценки складывались из желания быть лучше, чем кто-то, либо из чувства причастности к большинству, чтоб только не быть плохой, не быть вне этики жизни, а еще не быть, как мои родители.
“Ну пи*дец!” - мелькнуло в моей голове.
– Ты права, Катя! Это именно он! - ее голос не оставил сомнений, а мне стало страшно даже думать. - Твои мысли и ум сейчас не лучшие помощники.
– Но…. - мои мысли улетучились под ее взглядом.
– Твои доспехи, которые были так нужны тебе, твои стены, которые ты старательно возводила вокруг себя, приглашая всех стать твоими узниками - именно они и мешают тебе жить сейчас. Никто не захочет жить в твоей реальности, которую ты построила и хочешь, чтобы всё было твоим и все были твоими! - ее слова превратили меня в грушу, которую отчаянно мутузил боксер. - Катя, ум, прошлый опыт тебе не помощники. Нужно довериться Богу, на которого ты обижена и выставляла ему претензии!
Я не находила, что ответить по существу, а ум генерировал обвинения, гадости, но я упорно молчала, слушая ее.
– Бог ведь не дал тебе семью, детей, правда? Отобрал друзей, так? Это ведь несправедливо? Снова виноваты другие! - она начала смотреть на свечу.
– Но мне так больно! - я едва сдерживала рыдания - Я хочу по-другому. Но как?
– Откажись от своего эго и пойми, что не ты назначаешь правых и виноватых, не ты определяешь, что во благо, а что нет. То же касается и справедливости. Пока ты рассуждаешь об этом, ты отдаляешься от Бога, от тех, кто действительно тебя любит.
– Я так хочу быть со всеми вместе, вместе делать дело, я хочу отбросить то, что мне мешает, но одна я не справлюсь! - я увидела глубину кроличьей норы.
– У тебя есть помощники, они тебя любят. Мы тоже тебя любим. Но выходи из своего укрытия уже. Никто не хочет жить с тобой в твоей башне. Там скучно. - эту фразу она договаривала, находясь на балконе.
Я вышла к ней на балкон и начала всматриваться во двор. Окна выходили как раз на спортивную площадку во дворе, но СТОП!!!
Я ведь помню, что ее несколько отреставрировали, покрасили, сделали калитки для входа. Почему сейчас эта площадка выглядит как тогда, много лет назад? Дыры вместо калиток, кое-где выломаны доски, которые не видели краски много лет…. Я перевела взгляд левее и увидела фигурку девушки, которая сидела на куче щебенки. Метрах в пятидесяти от нее суетились милиционеры над телом мужчины… Чертовщина какая-то!
Картинка из прошлого, а голос из настоящего тем временем вещал:
– Помнишь, как ты давала себе обещания воон там, на щебенке? А за сутки до, какое решение ты принимала? - с этим вопросом картинка изменилась и я увидела эту же девушку, которая бежит, держась за лицо…
Картинки продолжали меняться, а ее голос звучал, будто из другой вселенной:
– Смотри, а вот отец ударил тебя по лицу, - я увидела себя десятилетней, а она продолжала крутить кино из прошлого. - А, сейчас покажу, как над тобой смеялись в школе. Или нет, лучше, как ты подчиняясь правилам папы, бежала бегом из библиотеки, потому что прокопалась там долго и опаздывала к назначенному времени, - с этими словами я увидела девочку, которая бежала, запыхавшись домой по грязной улице, не разбирая дороги, по лужам и грязи.
Картинки не позволяли мне увязнуть только потому, что она сопровождала все своим голосом. Это называется процессинг. Погружение в ситуацию, мысли, эмоции и ощущения, но когда человек в состоянии смотреть на это как на изображение на экране, не сливаясь с ним, не погружаясь в него.
– Катя, тебе нужна была защита и Бог дал тебе ее, но ты злоупотребляешь! - она улыбнулась, вернув меня в сейчас.
– Да…. - это все, что я смогла вымолвить.
– Было ведь и хорошее, помнишь? - она дотронулась до небольшой фиалки, стоящей рядом с ней и я увидела другие кадры:
– Ты видишь класс биологии и одну из твоих любимых учительниц? Помнишь, она рассказывала вам о методе размножения кактусов и ты вырастила кактус, который пустил отростки? - я увидела множество полок с цветами разных размеров, кабинет биологии, учительницу…
– Да! - я улыбалась
– А вот смотри, ты поймала рыбу с дядей в озере, - перед глазами оказалось озеро, я почувствовала, как рыбина пытается сорваться, но на помощь приходит дядя. - А еще вот ты разговариваешь с папой о книге, он трезв и вам так хорошо вдвоем! - ее голос смолк, а кадры фильма стали меркнуть.
– Привычное - не значит правда, Катя, - услышала я, когда вернулась из путешествия во времени.
– Спасибо! - проговорила я.
– Принято! - она улыбнулась, - Иди, тебе пора.