ВОСПОМИНАНИЯ О НИКОЛАЕ ВЛАДИМИРОВИЧЕ ТИМОФЕЕВЕ-РЕСОВСКОМ
К.А. Склобовский
ЧАСТЬ II
Последние годы Деда
(продолжение)
Наводить порядок в Обнинске Калужский обком направил Ивана Васильевича Новикова,однорукого инвалида войны, бывшего сельского педагога, работавшего до этого времени первым секретарём райкома в глухом сельском Спас-Деменском районе. Следует признать, что ИВН справился с порученной задачей: подойдя к поручению системно, он «свернул хребет» интеллектуальному Обнинску.
По городу прошли политические процессы. Во-первых, был реформирован Дом Учёных. В Совете были оставлены только партийно-проверенные личности, и, через некоторое время, Дом Учёных стал Домом Городской Номенклатуры, билеты в который распределяли в горкоме; в качестве курьёза следует заметить, что членами нового ДУ стали даже директора пригородных совхозов.
В Физико-Энергетическом Институте был разгромлен Теоротдел, где работали ребята только что выпустившие в свет книжку научного фольклора «Физики шутят». В городе грустно шутили «Физики дошутились…». Ведущим специалистам отдела было запрещено заниматься педагогической работой в Обнинском филиале МИФИ, поскольку они могли оказать «разлагающее влияние на подрастающее поколение»; а то, что это поколение потеряет живой контакт с реальной научной деятельностью, чем был так силён ОФ МИФИ, горком не тревожило. В филиале Физико-Химического НИИ им. Карпова прошёл процесс Васильева, вся вина которого состояла в том, что он отказался идти на собрание, на котором коллектив филиала должен был выразить «единодушное одобрение» вводу советских войск в Чехословакию.
В нашем институте, - ИМРе – началось планомерное наступление на самый передовой отдел, возглавляемый НВ ТР. Была закрыта группа биогеоцинологии, как не соответствующая профилю института. В калужскую психушку был отправлен заведующий лабораторией радиационной биохимии Жорес Александрович Медведев написавший самиздатную книгу о культе личности в биологии, а позже эмигрировавший в Англию, самому НВ инкриминировали «разлагающее влияние на научную молодёжь» во время проводимых им домашних собраний-семинаров, посвящённых мировой культуре (подробнее смотри в очерке ААЯ). Результатом было, что НВ «ушли» на пенсию.
Разгром отдела радиобиологии и генетики, руководимого НВ ТР, привёл к тому, что ведущие специалисты перебрались в другие города, в основном в Москву, где их научная квалификация, заработанная в Обнинске, под рукой НВ, высоко ценилась.
Для Института медицинской радиологии эти потери привели к тому, что Экспериментальный сектор Института, который превращался в радиобиологический и генетический центр мирового научного уровня, не стал им, а погрузился в глубокий застой.
Попал «под колесо истории» и я. Я участвовал в создании городского Дома Учёных и был членом Совета до появления в Обнинске ИВН. Непосредственной «вины» за мной найдено не было, но я был «заморожен» в карьерном отношении: ни защитить диссертацию в ИМРе, ни продвигаться по службе в НПО «Технология», куда я перешёл в 70 году, горком мне не давал. Кончилось это положение только с моим уходом с государственной службы в 90 году.
Горкомом, который возглавлял ИВН, были проведены и ряд «анти-общегородских» актов. В городе были «привязаны» несколько крупных промышленных предприятий: приборный завод «Сигнал», два полузаводских филиала Минавиапрома, позже объединённые в одно предприятие, резко увеличена численность строительного управления, притом, что активное строительство города уже сворачивалось, а обнинские строители работали по всему Союзу. Это привело к значительному увеличению числа жителей города, «разбавлению интеллигенции передовым рабочим классом – гегемоном». Именно это мероприятие сильнее всего сказалось на будущей судьбе города, фактически ставшим «спальным» пригородом. Резко сократилось жилищное строительство в Обнинске, в институты перестало поступать научная молодёжь, средний возраст научных сотрудников достаточно быстро приближался к пенсионному.
Не менее разрушительными для города были и мероприятия по осуществлению «шефской помощи сельскому хозяйству». Руководство страны сделала попытку реанимировать умирающее от бесхозяйственности сельское хозяйство руками горожан. Безусловно, это была попытка с негодными средствами, - очевидно, что продуктивно на земле может работать только её хозяин. Труд горожан, которых насильно гнали «на картошку», «на сено» был абсолютно непродуктивен, более того, бесплатная, «рабская» рабочая сила окончательно развратила работающих в деревне и на много ускорила позорный развал российского агрокомплекса, который мы ощущаем до сих пор. Не смотря на то, что шефство было общесоюзным, в Обнинске оно приобрело совершенно уродливые формы. ИВН, будучи человеком исполнительным, проявил невероятное рвение по «оказанию помощи сельскому хозяйству», необычное даже по масштабам области. Обнинские горожане «оказывали помощь» не окрестным совхозам, в которых также не хватало рабочих рук, а одному из самых дальних районов области – Спас-Деменскому, из которого ИВН был прислан к нам. Чтобы попасть к своим подшефным приходилось ехать на автобусах через всю область, около двухсот километров с северо-востока на юго-запад. Нашему предприятию, численность которого составляла ~3 500 человек были определены «подшефными» шесть (!) совхозов. В каждом совхозе необходимо было круглогодично держать по бригаде механизаторов из 6 – 10 человек и с апреля по середину октября – бригады полевых рабочих по 20 – 40 человек. Они ездили сменами по 2 недели.
Самым отвратительным компонентом этих поездок было даже не то, что после почти десятичасового непривычного для горожан трудового дня приходилось возвращаться в холодный барак, в котором не всегда удавалось просушить одежду, даже не повальная пьянка большей части присланных работяг, а бесцельность этого труда. Известно, что в фашистской Германии самым тяжёлым наказанием был бесцельный труд – переноска камней с оного места на другое, а потом обратно. Поскольку я бывал по 2 - 4 недели каждый год в одних совхозах несколько лет подряд, то видел, что осенью мы выбирали картошку и складывали её в бурты, - кучи длиной по 30 – 50 метров и высотой до одного метра, укрытые соломой и слоем земли, а весной вскрывали эти сгнившие за зиму бурты с тем, чтобы набрать клубней на семена и засадить те же поля, с которых предыдущей осенью эту картошку убирали. Никого из руководства всех уровней такая ситуация не волновала: совхозное начальство рапортовало об уборке урожая и посадке новых площадей, наше начальство – о выполнении плана шефской помощи, область – о выполнении плана по Продовольственной программе. Все ставили себе свои «галочки», только продовольствия они не давали никакого…
Но и это ещё не всё. Для того, чтобы оставшимся в городе людям жизнь не казалась раем, ИВН имел в запасе ещё один козырь, - благоустройство города силами коллективов предприятий. Ежедневно, на протяжении многих лет направлялись бригады землекопов и подсобников, скомплектованные из «научников» (презрительная кличка в устах строителей) на реконструкцию площадей, бульваров, строительство фонтана. ИВН одно время даже имел кличку «Иван-фонтанный».
Вот на каком фоне проходили последние годы жизни НВ.