«Моя жизнь полна душевных терзаний. Я чувствую огромную внутреннюю тяжесть. Мир не справедлив...люди думают только о себе...столько зла и боли вокруг.
Я был ещё ребёнком, когда впервые испытал ощущение несправедливости. У нас во дворе был мальчик, хилый такой, убогий. Его все обижали. Я пытался заступиться за него, но мне не хватило силы, смелости, воинственности. Я тоже получил по полной.
Я уже тогда понял, чтобы не получать, надо быть как все. А как все я быть не могу.
Подростком я всё больше убеждался, что не смогу занять место среди сверстников. Мне не комфортно в их обществе. Они злые. Делают друг другу пакости. Говорят о пустом. Я не хотел быть как они.
Меня по большому счёту не трогали, относились как к чудаку. Да мне и проще так было. Любое взаимодействие с людьми, вызывало душевную боль.
Меня раздражала их тупость и ограниченность, безнравственность и бездуховность, постоянная злоба и отсутствие любви.
Мне удалось встретить девушку, близкую по духу. Мы поженились, родились дети. Но особого счастья я не чувствую. Меня очень тяготит, что творится в этом мире. Я одинок внутри.
Чуть позже я принял решение уйти в монастырь. Подумал, что там будут люди, с которыми я смогу делиться знаниями, почувствую духовную близость и радость, там будет уважение и честность.
Но я ошибся. Ничего подобного я в монастыре не встретил. Там оказались такие же люди.
Я растерян. Если и здесь нет благих людей, то где же они вообще могут быть? Неужели ВСЕ ВЕЗДЕ такие?!
Я ушёл в затворничество и размышлял обо всё этом.
Но через какое-то время устал от монотонности. Мне хотелось быть среди людей. Надоело одиночество.
Я вернулся домой.
Тогда я совсем не понимал как мне жить и каким быть... И здесь тяжело, и в монастыре не легче. И к людям тянет, и с ними сложно.
Моя жена как-то научилась взаимодействовать с разными людьми, она понимает, что их не изменить, а я так не могу.
Я не включён в жизнь, как будто отрёкся от неё.
Какое-то время я ещё метался. У меня была возможность приходить и покидать монастырь когда угодно. Вот я то уходил, то приходил.
Но радости нигде не было.
С возрастом я стал терпимее, меньше реагировал на злобу. Остался дома с семьёй. Начал понимать, что семья - это опора, тихая радость, что вообще-то всё можно было соединить...
После смерти я понял, что это был хороший опыт.
Но... я так много думал о несовершенствах других людей, вместо того, чтобы совершенствовать себя и делать радостнее жизнь своим близким.
Сколько же я времени потратил на думы об этих людях...Я понял, что надо смотреть на человека целиком, а не видеть в нём только его пороки.
Если бы я так делал, то наверняка бы смог разглядеть там и что-то хорошее.
Люди разные, и сторон у них много.
Я видел, как много думают о материальном эти люди, сколько в них лжи и лицемерия из-за денег. Я не хотел быть как они. Я отказался от материального.
Духовный человек не может думать о деньгах...
Сейчас я понимаю, что материальное возможно тогда, когда я включён в жизнь. Это как две энергии, которые не могут друг без друга. Если отрекаешься от жизни, то отрекаешься и от денег.
В той жизни у меня это и произошло.
Можно всё соединить. Можно быть с разными людьми и при этом оставаться собой, можно быть богатым человеком и при этом благородным, можно жить с семьёй и при этом посвящать время себе.
Главное, не терять радость жизни. Несмотря ни на что».