Эта статья обязана своим появлением удачному стечению обстоятельств. В двух из недавно прочитанных мною книг мне встретились похожие повторяющиеся образы, которые я намереваюсь сопоставить. Оба романа мне понравились и заслужили рейтинг в пять звёзд на LiveLib, и тем не менее, в одном из них я выделила повторяющиеся образы, как удачный приём, а в другом — как неудачный. В чём заключается разница?
Первый роман. «Люди зимы» Дженнифер Макмахон. Неудачный пример.
В этом романе повторяющийся образ строится вокруг мраморного шарика, который главной героине подарил её будущий муж ещё в школе.
Первое упоминание:
Как-то, классе в шестом, Мартин с приятелями играли на школьном дворе в «шарики». В игре принимал участие и его старший брат Лусиус. В тот день Мартину повезло – ему удалось выиграть у брата его любимый шар – оранжевый с желтыми полосками шар из настоящего агата, который Лусиус называл Юпитером. Крепко сжимая в кулаке свой приз, Мартин думал о планетах и их орбитах, когда к ним подошла Сара Харрисон. День был солнечный, и в ее глазах сверкали яркие искорки, которые были почти такого же цвета что и полоски на только что выигранном им шаре. Мартину, который никогда прежде не обращал на Сару внимания, она вдруг показалась невероятно красивой, и он, на секунду растерявшись, сделал первое, что пришло ему в голову – протянул ей Юпитер.
«Нет!» – выкрикнул Лусиус, но было уже поздно. Сара взяла шар и улыбнулась.
«Я выйду замуж только за тебя, Мартин Ши, – сказала она. – И ни за кого другого. Вот увидишь».
Остальные ребята – Лусиус в том числе – так и покатились со смеху.
Второе упоминание:
«А ты никогда не думал о том, что приключения, к которым ты так стремишься, могут ждать тебя здесь?» – ответила она вопросом на вопрос.
Это предположение показалось Мартину настолько нелепым, что он от души расхохотался. Сара тоже улыбнулась – несколько снисходительно, потом сунула руку в кармашек своей вязаной кофты и достала какой-то предмет. Это был тот самый желто-оранжевый шарик – Юпитер. Опустив шарик в карман его рубашки, Сара наклонилась вперед и поцеловала Мартина в щеку.
«С праздником тебя, Мартин Ши!»
Именно тогда Мартин решил, что Сара была права – что именно на такой девчонке он хотел бы когда-нибудь жениться и что она, возможно – только возможно! – и была тем самым захватывающим приключением, которое ждало его на жизненном пути.
Третье упоминание:
Пол под ногами Мартина покачнулся, и он поспешно схватился за стол, чтобы не упасть. Он смотрел на Сару – на свою самую близкую и родную женщину – и ему хотелось заплакать. Мартин готов был на коленях умолять ее не бросать его, не уходить в разверзшийся перед ней мрак безумия, а сражаться с ним. Внезапно он вспомнил, как еще в детстве подарил Саре красивый мраморный шарик, выигранный у брата. Она была так свежа, так прекрасна, что он отдал его без раздумий и без сожаления. Тогда Мартин был готов отдать ей все, чем он владел, а сейчас, не колеблясь, отдал бы еще больше, лишь бы прежняя Сара вернулась к нему.
Четвёртое упоминание:
Как же сильно он ее любил – свою Сару, красавицу из красавиц с непослушными огненными волосами и сверкающими глазами. Сару, которая умела видеть будущее… Ведь это она, еще будучи школьницей, сказала ему однажды: «Я выйду замуж только за тебя, Мартин Ши. И ни за кого другого». Это было в тот день, когда он подарил ей выигранный у брата красивый мраморный шарик. Насколько он знал, шарик до сих пор хранился у Сары в шкатулке вместе с несколькими молочными зубами Герти и старинным серебряным наперстком, который принадлежал еще ее матери.
Серия повторяющихся образов состоит из четырёх итераций. Я думаю, вы заметили, что информация во второй паре упоминаний повторяет то, что мы узнали из первой пары. Автор хотел использовать созданный им ранее образ для передачи эмоций героя, однако из-за того что сцены «дублируются», у меня, как у читателя, возникло ощущение дежавю, в данном случае неприятное. Более того, у меня даже сложилось такое впечатление, будто во второй раз события излагаются неверно. Из-за того что сцены не повторяются дословно, а пересказываются, возникает иллюзия, будто чего-то не хватает.
Бесспорно, неудачный повторяющийся образ это незначительная ошибка, которая не испортила общего впечатления от книги. Однако хочется всё-таки разобраться, как избежать этого эффекта вторичности? Разберём это на следующем примере.
Второй роман. «Вкус дыма» Ханна Кент. Удачный пример.
В этом романе основой образа стал камешек, который героиня клала под язык.
Первое упоминание:
Под одной из кроватей стоит небольшой раскрашенный сундучок. Валяется домашняя туфля с прорехой. Знакомый вид обыденных мелочей утешает. Когда-то и у меня было такое же скромное имущество. Белый мешочек с засушенными цветами. Камешек, который перед уходом подарила мне мама. Он принесет тебе счастье, Агнес. Это волшебный камешек. Если положишь его под язык, сможешь разговаривать с птицами.
Я ходила с этим камешком во рту много дней. Если птицы и понимали мои вопросы, они так ни разу и не соизволили на них ответить.
Что мы узнаём?
Мама подарила Агнес камешек, перед тем как её бросить. Она сказала, что он поможет понимать язык птиц, но это было обманом. Таким образом, камешек символизирует сиротство героини и враждебность мира по отношению к ней.
Второе упоминание:
Смотрела ли моя мать на свою новорожденную дочь и думала: «Когда-нибудь я покину тебя»? Вглядывалась ли в мое сморщенное личико с затаенной надеждой, что я умру, или же безмолвно умоляла меня держаться за жизнь так же цепко, как репейник держится за землю корешками? Быть может, она смотрела на долину, погруженную в туман и безмолвие, смотрела и гадала, что сможет мне дать. Ложь об отце. Черные волосы. Ясли для скота вместо колыбели. Поцелуй. И волшебный камешек, чтобы я научилась понимать речи птиц и никогда не была одинока.
Что мы узнаём?
В этом отрывке закрепляется информация из предыдущего, однако она не кажется вторичной, так как в конце мы получаем новое толкование: мама оставила камешек, чтобы она «научилась понимать речи птиц и никогда не была одинока». Вместе с тем, мы осознаём, что Агнес всё-таки чувствовала себя одинокой всю жизнь, и камешек ей не помог. Таким образом, этот абзац обогащает образ героини.
Третье упоминание:
Я ожидала, что преподобный поймет меня с первого слова. Я хочу, чтобы он понял меня, но глупостью было бы полагать, будто мы с ним изъясняемся на одном наречии. С тем же успехом я могла бы говорить с ним, держа во рту камешек, безуспешно пытаясь отыскать язык, который был бы понятен нам обоим.
Что мы узнаём?
С одной стороны, в этом отрывке речь идёт уже не о камешке — он здесь лишь служит базой для метафоры (и это здорово, когда автор развивает образность на основе им же созданного материала). С другой стороны, мы опять знакомимся с новым толкованием старого символа: героиню не слышат и не понимают окружающие. Поясню, что книга рассказывает о девушке, которую осудили на казнь за убийство, не прислушавшись к её версии событий. Из этой сцены мы понимаем, что она всю жизнь не могла найти общего языка с другими людьми.
Четвёртое упоминание:
В то утро мы пустились в путь пешком и вернулись в долину недобрым днем, плюющимся сгустками снега. Мне казалось, что я вот-вот упаду в обморок от голода. Мы остановились во дворе хутора Корнсау, и прежде, чем я успела расправиться с сывороткой, которую дала мне бывшая там женщина, мама пошептала мне на ухо, сунула в варежку какой-то камешек и ушла, унося на спине Йоуаса.
Я пыталась нагнать ее. Я кричала. Я не хотела расставаться. Однако на бегу я споткнулась и упала. Когда я поднялась на ноги, моя мать и брат исчезли бесследно, и я увидела только двух воронов, чьи черные перья до рези в глазах выделялись на белом снегу.
Долгое время я думала, будто эти две птицы и есть мои мама и брат. Вот только они ни разу не ответили мне, даже когда я сунула под язык волшебный камешек. Годы спустя я узнала, что мама родила от хозяина хутора Крингла мою единоутробную сестру Хельгу, а Йоуас стал нищим и живет подаянием. Впрочем, к тому времени я уже убедила себя, что больше их не люблю. Я считала, что нашла себе семью лучше прежней, приемную семью – Ингу и Бьёрна, арендаторов Корнсау.
Что мы узнаём?
Из флешбека мы узнаём, при каких именно обстоятельствах мама передала Агнес камешек. Вы можете возразить, что этот отрывок тоже можно считать повтором первого упоминания образа, однако это не совсем так. Я считаю, что гораздо лучше сначала упомянуть объект кратко, а затем дать развёрнутое объяснение, чем наоборот. Лично у меня во время чтения оставались вопросы о том, как именно так получилось, что Агнес оказалась брошена на произвол судьбы, и этот фрагмент на них ответил. Более того, мы познакомились с новой художественной параллелью: для Агнес птицы казались покинувшими её родственниками. И так же, как и вороны, они её не услышали и не поняли её языка.
Пятое упоминание:
– А с братом вы не близки?
– Нас разлучили, когда ему был всего годик.
– Именно тогда тебя покинула мать?
– Ну да.
– Ты что-нибудь помнишь о ней?
– Она дала мне камешек.
Тоути вопросительно глянул на Агнес.
– Чтобы класть под язык, – пояснила Агнес. – Такое поверье. – Она нахмурилась. – Его забрал секретарь Блёндаля.
Что мы узнаём?
В этом отрывке меня заинтересовали два момента. Во-первых, осознание того, что, будучи брошенной в раннем возрасте, Агнес мало что помнит о матери, кроме того самого эпизода с камешком. Во-вторых, мы узнаём, что она лишилась своего сокровища, когда её арестовали. Лично у меня этот факт вызвал сочувствие.
Шестое упоминание:
— Я здесь, Агнес. Всё пройдёт, девочка моя. Девочка моя.
Я плачу, и рот мой открыт, что-то не даёт мне дышать, я почти давлюсь и наконец выплёвываю. На снегу лежит камень, и я смотрю на Маргрьет и вижу, что она ничего не заметила. «Этот камень был у меня во рту», — говорю я, и Маргрьет морщится, потому что не понимает.
Что мы узнаём?
Жизнь героини находится в опасности, и в этот момент она обретает новую «материнскую фигуру» — Маргрьет, хозяйку хутора, на котором она содержалась под арестом. Её слова наконец-то оказались услышаны; появились люди, которые проявляют к ней сострадание, потому Агнес выплёвывает метафорический камень, который она будто бы с самого детства носила за щекой.
Итак, важно переосмыслить образ!
Вы можете возразить, что в первом романе от отрывка к отрывку также прослеживаются изменения, однако я отвечу, что меняются другие факты, а не значение «мраморного шарика». Как в первом фрагменте, так и во всех последующих он символизирует ценность, которую представляет для Мартина его жена, а также его готовность к самопожертвованию. Сердцевина образа никак не меняется.
Помните: всякий раз, как в вашем романе появляется одна и та же деталь, она должна значить уже что-то другое или играть иную роль. Если вам это удастся, с каждым повторением образ героя будет становиться более глубоким и объёмным. При неумелом пользовании повторяющихся образов вы можете создать эффект дежавю.
Получилось ли у меня показать вам разницу между этими двумя примерами? Расскажите, пожалуйста: как вы используете этот приём в своей книге?
Подписывайтесь на мой Telegram-канал, чтобы узнать больше: https://t.me/dariasnitzar