Временное правительство: масоны – самозванцы.
Так назвал деятельность Временного правительства писатель Олег Платонов и для такого определения есть веские основания.
На формирование нового органа власти - Временного правительства - много времени не ушло – кандидаты на ключевые посты в нем были расписаны ещё в 1915 – 1916 годах. Впоследствии Александр Керенский вспоминал, что вопрос о формировании правительства обсуждался на масонских съездах, а «программа будущей демократии в России, которая в значительной мере была воплощена в жизнь Временным правительством, была разработана масонами коллегиально».
Временное правительство возглавил князь Г.Е. Львов с одновременным исполнением обязанностей министра внутренних дел. Министром иностранных дел стал П.Н. Милюков, министром финансов – М.И. Терещенко. Портфель министра путей сообщения достался А.И. Коновалову, министра земледелия – А.И. Шингареву. Военное министерство возглавил А. И. Гучков, министерство просвещения – А.А. Мануйлов. Министром юстиции стал А.Ф. Керенский.
Нина Берберова, составившая «Биографический словарь русских масонов XX столетия», считает, что практически все министры - члены Временного правительства (9 человек из 11) - были масонами. Вот ее список: А.И.Гучков, Н.В.Некрасов, А.И.Коновалов, М.И.Терещенко, А.И.Мануйлов, А.И.Шингарев, А.Ф.Керенский, В.Н.Львов, И.В.Годнев.
В ее списке нет П. Н. Милюкова - он долгое время не считался масоном. На многочисленные предложения вступить в масонскую ложу он отвечал: «Только без мистики, пожалуйста». И только относительно недавно писатель Олег Платонов обнаружил в Особом архиве КГБ данные о том, что Милюков все – таки был масоном, причем очень высокого уровня, но состоял не в русской, а во французской ложе, поэтому в России о его масонстве было неизвестно.
Известный современный публицист Вадим Кожинов подсчитал, что за почти восемь месяцев пребывания у власти Временного правительства на постах министров в нем побывало 29 человек, из которых 23 были масонами.
Если учесть, что многими товарищами (заместителями) министров тоже были масоны, Временное правительство вполне можно назвать масонским органом власти.
Очевидно, что Временное правительство было кучкой политических самозванцев – не было даже видимости каких – либо выборов. Это понимали, как и члены правительства, так и рядовые обыватели. На одном из митингов Милюкову из толпы был задан вопрос: «Кто вас выбрал?» Милюкова спасла его склонность к демагогии - ничтоже сумняшеся, он заявил: «Нас выбрала русская революция!»
Дальнейшая деятельность Временного правительства, по словам одного современного писателя, «напоминала политический фарс масонского кукловода».
Уже 3 марта была опубликована «Декларация Временного правительства о его составе и задачах». Последствия этого «документа» не заставили себя ждать и оказались ужасающими. В Декларации было объявлено о том, что воинские части Петроградского гарнизона не разоружаются и не выводятся из Петрограда, а значит, и не отправляются на фронт. Толпы солдат, вооруженных винтовками, часто пьяных, слонялись по городу, угрожая прохожим или разъезжали на грузовиках, украшенных красными флагами.
Несмотря на продолжающуюся войну, была объявлена подготовка к созыву Учредительного собрания, но никаких конкретных мероприятий по его подготовке намечено не было. Были ликвидированы органы охраны правопорядка, в частности полиция - она была заменена народной милицией. Многие жандармы и городовые были убиты, остальные, в том числе и профессионалы сыска, были уволены. Милиция комплектовалась наспех, случайными людьми и в её рядах оказалось множество уголовников, выпущенных из тюрем по амнистии, объявленной Временным правительством.
Через несколько дней – 5 марта - глава Временного правительства князь Львов направил на имя губернаторов циркуляр, предписывающий «устранить губернатора и вице – губернатора от исполнения обязанностей по этим должностям». Управление губерниями было возложено на председателей земских управ в качестве губернских комиссаров Временного правительства. Надо ли говорить, что они были к этому абсолютно не готовы. Одним росчерком пера была ликвидирована вся государственная власть на местах. В результате вся страна погрузилась в полнейший хаос.
В стране установилось двоевластие – кроме Временного правительства, действовал Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов, который тоже выпускал свои директивы. Ещё до отречения Царя – утром 2 марта – Совет выпустил печально знаменитый приказ №1, адресованный столичному гарнизону для немедленного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения. В приказе предписывалось создать в каждой воинской части выборные комитеты из представителей нижних чинов, которым должны подчиняться офицеры. Аналогов подобному в истории, наверное, не было – офицерам запрещалось иметь оружие! Выход приказа №1 оказался гибельным для армии – уничтожался основной принцип управления войсками – принцип единоначалия.[1]
Когда министры Временного правительства увидели текст уже опубликованного приказа, они впали в шок. Военный министр Гучков заявил, что приказ «немыслим». Министр иностранных дел Милюков заявил Соколову, принесшему текст приказа, что «эта бумага, принесенная им, есть преступление перед родиной».
Впрочем, пагубность для армии приказа № 1 поняли даже советчики - 5 марта Совет рабочих и солдатских депутатов выпустил в разъяснение и дополнение приказа № 1 приказ № 2, который разъяснял, что приказ №1 не устанавливал выборность офицеров, а только разрешал комитетам возражать против назначения командиров; все петроградские солдаты должны подчиняться политическому руководству исключительно Совета рабочих и солдатских депутатов, а в вопросах, относящихся к военной службе — военным властям. Этот «документ» окончательно все запутал – армейские офицеры перестали понимать, кому подчиняться.
Кроме того, в эти дни военный министр Гучков своим приказом уволил со службы сразу 150 старших офицеров, в том числе 70 начальников дивизий. Армия оказалась обезглавленной. На фронте наступил хаос. Вместо того чтобы идти в атаку, солдаты собирались на митинги, где долго и безрезультатно обсуждали боевые приказы. Нетрудно догадаться, что решения комитетов были большей частью пацифистские. На всех участках фронта солдаты, возбуждаемые большевистской и немецкой пропагандой, устраивали братания с немецкими солдатами. Офицеров, которые пытались прекратить братания, убивали выстрелами в спину. Пышным цветом расцвело дезертирство – солдаты уходили с позиций целыми подразделениями. Обычным делом среди дезертиров были пьянство, грабежи и убийства. Армия была на грани самоликвидации.
До какой степени разложения дошла русская армия, можно видеть из воспоминаний одного из немецких офицеров. Он приводит такой факт: перед атакой русские солдаты, лежа на земле, поднимали левую руку и один из них пересчитывал поднятые руки, а потом что – то кричал. Оказалось, таким оригинальным образом солдаты голосовали, нужно ли идти в атаку.
Впоследствии Керенский как мог, тоже открещивался от «приказа №1». Пытаясь исправить ситуацию, он утвердил «Декларацию прав солдата», которая еще сильнее ударила по армии. По словам генерала Деникина, это был «последний гвоздь, вбиваемый в гроб, уготованный для русской армии», и после этого, по его словам, «армия... с удвоенной быстротой покатилась в пропасть».
Не лучше обстояли дела и в гражданской жизни. Театр абсурда начался уже 3 марта 1917 года – в этот день была проведена реформа судебной системы – вместо мировых судей был введен новый институт судей – судья и два заседателя. Были упразднены Верховный уголовный суд, судебные палаты и окружные судьи. Эти «мероприятия» привели к развалу всей судебной системы.
Через несколько дней – 12 марта - Временное правительство отменило смертную казнь, в том числе и за тяжкие уголовные и воинские преступления. Ситуация сложилась почти катастрофическая – отныне немецких шпионов, дезертиров, убийц и грабителей казнить было нельзя – им угрожала только ссылка. И это во время тяжелейшей войны с врагом! Лучшего подарка для него придумать было невозможно.
В либеральном припадке Временное правительство объявило 18 марта амнистию уголовникам, что вызвало резкий всплеск преступности.
Через несколько недель после прихода к власти, Временное правительство приступило к разработке законопроектов для решения рабочего вопроса. Но Петроградский Совет опередил – во многих промышленных центрах (Петрограде, Москве, Харькове) им было объявлено о введении 8 – часового рабочего дня. Хотя Временное правительство отказалось узаконить эту норму, считая ее недопустимой во время тяжелейшей войны, результат акции был предсказуем - страна фактически перестала работать. Страна погрузилась в глубокий системный кризис. Видный эсер Гоц говорил своему коллеге по партии Чернову:
Все принялись бастовать напропалую: прачки бастуют уже несколько недель, приказчики, конторщики, бухгалтеры, муниципальные, торговые, больничные служащие – часто с докторами во главе.
За неполные восемь месяцев правления Временного правительства экономическое положение страны резко ухудшилось. С марта по ноябрь 1917 года закрылось свыше 800 промышленных предприятий. Объем валовой промышленной продукции сократился в 1917 году по сравнению с предыдущим годом на 36,4 %.
Неуклонно возрастал государственный долг: если началу 1917 года он составлял 33 млрд. руб., а к октябрю – уже 49 млрд! Лавина новых денег – «керенок» - затопила всю страну. Покупательная способность рубля снизилась с 27 довоенных копеек в январе до 6 довоенных копеек в октябре. При этом махровым цветом расцвели биржевые спекуляции; крупные капиталисты сказочно обогащались.
В мае 1917 состоялся I Всероссийский съезд советов крестьянских депутатов, а в июне – I Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов. На нем был сформирован ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет во главе с эсером Н.С. Чхеидзе. При выборах в него большевики получили всего чуть больше 17% голосов. Представляет интерес национальный состав ВЦИКА – в нем грузин Чхеидзе, евреи Дан, Либер, Гоц, Гендельман, Каменев (Розенфельд), армянин Саакян, поляк Крушинский – именно им «революционный» русский народ якобы доверил решение своих проблем.
В мае 1917 года в Могилеве состоялся Офицерский съезд, на который приехало более 300 депутатов, большинство из которых были фронтовиками. В своих выступлениях офицеры говорили об одном и том же: армия разваливается, страна движется к пропасти.
Для исправления ситуации, военное командование предложило Керенскому подготовить и провести генеральное наступление. Керенский за идею ухватился, считая, что победа на фронте узаконит февральский переворот и докажет, что «революционные» солдаты воюют лучше, чем в царской армии. Против наступления выступал Верховный главнокомандующий генерал Алексеев, считая, что армия разложена, и наступать не сможет. В знак своего несогласия он отказался от Верховного командования и 22 мая был заменен генералом Брусиловым.
Наступление началось 18 июня 1917 года на Юго – Западном фронте после сокрушительной артподготовки. Численное превосходство русских войск было огромным – 184 батальона против 29 австрийских; наших орудий насчитывалось 900, у австрийцев 300. Прорвав фронт, русские войска захватили в плен 18 тысяч солдат, 300 офицеров и множество трофеев. Вся Россия ликовала. Керенский торжественно сообщал в правительство о «великом торжестве революции».
Но радость по поводу военных успехов оказалось недолгой - немцы вскоре перешли в контрнаступление и вместе с австрийцами легко вернули занятую русскими территорию, оттеснив русских на линию реки Збруч на румынской границе. Потери Юго-Западного фронта убитыми ранеными и пленными составили 1 968 офицеров и 56 361 солдат. Неудача ждала русские войска и на Северном фронте, где войска под командованием генерала Деникина вынуждены были перейти к обороне.
Русская армия потерпела окончательный крах, потеряла всякую боеспособность. Часто звучало: «Если свобода, то и войне конец!» Это действительно был конец – конец русской армии, как организованной вооруженной силы.
«Революционные» солдаты начали просто разбегаться, убивая офицеров, которые пытались предотвратить дезертирство. Фронт неприятелю был фактически открыт. Бегущие солдаты по дороге бесчинствовали: грабили и убивали попадавшихся на пути офицеров, местных жителей, поджигали дома, насиловали женщин. Когда – то славная русская армия превратилась в дикую и разнузданную банду, покрыв себя несмываемым позором.
В результате отступления были оставлены Галиция и Буковина. Генерал Брусилов был смещен с должности Главнокомандующего и на его место 19 июля был назначен генерал Лавр Георгиевич Корнилов. Он стал действовать решительно – ввел на фронте смертную казнь и стал расстреливать дезертиров, что еще больше озлобило разложенных большевистской агитацией солдат.
В тылу тоже было неспокойно – 4 июля 1917 года большевики в Петрограде предприняли попытку государственного переворота. Восставшие захватывали типографии антибольшевистских газет, вокзалы, начали наступление на Таврический дворец, где заседало Временное правительство.
Но на следующий день – 5 июля - в воинских частях распространилась весть о том, что большевики – изменники, а сам Ленин – немецкий шпион. Настроение солдат резко изменилось, и путч был быстро подавлен, в том числе прибывшими с фронта боевыми частями. После подавления путча у арестованных солдат и матросов было найдено множество фальшивых десятирублевых банкнот – большевики беззастенчиво обманывали своих защитников.
Но ситуация в стране была накалена до предела; не умея с ней справиться, мягкий и демократичный князь Львов подал в отставку с поста Председателя Временного правительства. Его должность 7 июля 1917 года с сохранением портфеля военного министра перешла к Керенскому.
После ликвидации путча было принято решение арестовать лидеров большевиков, а Ленина привлечь к суду. На суд Ленин не явился и, сбрив бородку и надев парик, под именем рабочего Иванова скрылся в Финляндии, в Разливе, в своем знаменитом шалаше.
Керенским отменяется объявленное разоружение большевиков. Вместо приказа о разоружении печатается новый приказ – о добровольной сдаче оружия. В результате сданными оказались несколько антикварных пистолетов времен русско – турецкой войны, а все большевистские арсеналы оказались припрятанными и очень пригодились им в октябре.
Сейчас уже вполне очевидно то, что главной ошибкой Временного правительства было затягивание сроков созыва Учредительного собрания, которое должно было избрать форму государственного управления в стране. Дата созыва Учредительного собрания была перенесена с 13 октября на 6 декабря. Керенский, несомненно, лукавил, объясняя это летним большевистским путчем и последовавшим за ним кризисом правительства.
Вместо подготовки к созыву Учредительного собрания, по инициативе Керенского в Москве было созвано Государственное совещание, якобы для того, чтобы получить «дополнительную поддержку народа». Совещание проходило с 12 (25) по 15 (28) августа 1917 г.
Главным событием на совещании стало выступление Верховного главнокомандующего генерала Лавра Корнилова, который предложил провести срочные мероприятия для ликвидации Советов, упразднения общественных организаций в армии, восстановления смертной казни, суровой дисциплина в армии и в тылу — на фабриках и заводах. Корнилова поддержал генерал Каледин, делегированный на Совещание от казачества, который отметил, что в грозный час тяжких испытаний на фронте и в тылу, от полного политического и экономического развала и разрухи, от гибели страну может спасти только действительно твёрдая власть.
Корнилов потребовал от Временного правительства ввести в Петроград войска с целью взять под контроль ситуацию в столице, и такое согласие получил. На Петроград двинулся 3- й кавалерийский корпус под командованием генерала Крымова. Но Керенский понимал, что с установлением военной диктатуры генералом Корниловым он лишится всей полноты своей власти и потребовал приостановления продвижения корпуса
28 августа Корнилов отказался приостановить наступление корпуса Крымова. Последующие события получили название «корниловского мятежа».
«Мятеж» происходил очень странно – от Корнилова прибыл некто Аладьин, дабы убедить Керенского в необходимости введения диктатуры. Керенский его не принял, тогда Аладьин посетил князя Львова, незадолго до этого подавшего в отставку. Князь Львов посетил в Ставке Корнилова и приехал к Керенскому, чтобы ещё раз убедить его в необходимости важнейших преобразований. При этом никаких репрессий в отношении членов Временного правительства не предусматривалось; напротив, Керенский и Савинков должны были остаться в правительстве, но со значительным понижением: Керенский, например, лишался всех своих постов и оставался только министром юстиции.
Именно это обстоятельство, то есть угроза потери высшей власти и заставило Керенского объявить Корнилова контрреволюционером. Естественно, такая его позиция была как нельзя более выгодной для большевиков, которые прекрасно знали, что их ожидает в случае прихода к власти генерала Корнилова.
В итоге, Керенский и большевики в своих действиях заняли единую позицию – генерал Корнилов был объявлен врагом революции, и было объявлено об организации обороны Петрограда. Вследствие активной антикорниловской агитации и блокирования железнодорожных путей продвижение корпуса Крымова было остановлено. Сам Крымов поехал в Петроград и после короткого разговора с Керенским застрелился.
Керенского резко шатнуло влево: одновременно с приказом об аресте Корнилова был издан приказ об освобождении Троцкого и других руководителей большевистского мятежа 4 – 5 июля. Именно в это время большевики получают право формирования вооруженных отрядов Красной гвардии, которые вскоре достигают 12 – 14 тыс. человек.
Генерал Корнилов был арестован первого сентября и после допроса в следственной комиссии был под конвоем привезён в Старый Быхов, что в 50 км от Могилёва. Вместе с ним были арестованы три десятка военных, в том числе, весь высший командный состав Юго-Западного фронта во главе с Деникиным и Марковым, поддержавшими Корнилова.
От провала выступления генерала Корнилова больше всего выиграли большевики – их популярность резко возросла. Стремясь к захвату власти, они опять выдвинули лозунг: «Вся власть Советам».
Керенский окончательно отказался от поддержки стоявших за Корнилова офицерства, казаков и юнкеров и сделал ставку на социалистов, в число которых входили и большевики. В результате развал 10 - миллионной армии стал необратимым – она стала просто расходиться. Страна почти полностью утратила обороноспособность.
В конце августа 1917 года создается так называемая Директория («Совет пяти»), в состав которой вошли: министр - председатель Александр Керенский, министр иностранных дел Михаил Терещенко, военный министр Александр Верховский, морской министр Дмитрий Вердеревский, министр почт и телеграфов Алексей Никитин. Все они, кроме морского министра Вердеревского, были масонами.
Не дожидаясь решения Учредительного собрания, масонская Директория по инициативе Керенского объявляет 1 сентября Россию республикой, грубо нарушив закон и права российского народа. Себя Керенский провозгласил диктатором.
Но масонская Директория оказалась нежизнеспособной и тихо и незаметно угасла. 20 сентября (3 октября) создается Временный совет Российской республики (Предпарламент), который был призван стать впредь до Учредительного собрания представительным органом, перед которым должно было быть ответственно Временное правительство. Первое заседание Предпарламента состоялось 23 сентября (6 октября).
Об отношениях между собой министров Временного правительства писал в своих воспоминаниях не без удивления Павел Милюков, намекая на их принадлежность к масонству. По его словам, министры – масоны «в прошлой профессиональной и политической деятельности были тесно связаны друг с другом не только радикальными политическими взглядами. Кроме того, они были связаны определенными личным узами, но морально – политического свойства. Их связывали определенные взаимные обязательства, проистекающие из одного и того же источника».
Об этом же говорит и Нина Берберова:
- «Тройка» или «Триумвират»: Керенский, Терещенко, Некрасов, – или, как его иногда расшифровывают – Терещенко, Некрасов, Коновалов (вокруг Керенского), показывает с несомненностью, что членов тайного общества объединяло нечто более сильное и прочное, чем профессия, политическая партия или родство. Что, действительно, было общего между Керенским, профессиональным юристом и политиком, членом трудовой партии, и баловнем судьбы Терещенко, балетоманом, молодым купеческим сынком, который сегодня – издатель модных авторов, завтра – балетный критик, послезавтра – министр иностранных дел великой державы? Или между инженером-путейцем, автором акта отречения великого князя Михаила Александровича от трона Некрасовым (окончательная редакция В.Д. Набокова), «попавшим», по выражению Церетели, «в сети демократии, ищущего связи с ней, хоть он и не социалист» и – председателем Военно-промышленного комитета, миллионером-текстильщиком Коноваловым, который на Московской бирже, в банках, на своих фабриках (где, как говорили тогда, он выстроил для своих рабочих больницу), чувствует себя как дома, а вот в министерском кресле, после нескольких месяцев, – все еще в гостях? И где найти таких других четырех людей, которых объединяло бы что-то, о чем они не могли сказать даже близким, и что держало их крепче, чем полковая служба, спортивная команда, родство по крови?
Не умалила масонского влияния и отставка Керенского с поста генсека Верховного совета «Великого Востока народов Франции» летом 1917 года. Вместо него этот пост занял некто А.Я. Гальперн, управляющий делами Кабинета министров, как политик ничего собой не представлявший. По словам В. Брачева, руководящая роль в масонской тройке: Керенский, Гальперн, Некрасов по – прежнему принадлежала Керенскому.
Большое значение руководство масонов придавало сотрудничеству с Петроградским Советом, заправляли в котором тоже масоны: Н.С. Чхеидзе (председатель), М.И. Скобелев, К.А. Гвоздев и Н.Д. Соколов.
Летом 1917 года перед Временным правительством встал вопрос ликвидации анархии и восстановления порядка в жизни страны. По всей России опять полыхали барские усадьбы, продолжались убийства офицеров и прочие беззакония. Но, вместо решения главных вопросов, о необходимости решения которых сами члены Временного правительства кричали на всех углах, а именно, проблемы земли и мира, никаких конкретных решений принято не было.
Не был решен фундаментальный вопрос, стоявший перед российским обществом, — вопрос о земле; его решение было отложено до Учредительного собрания, чем крестьяне были крайне недовольны. Положение на фронте продолжало ухудшаться, усиливалась дезорганизация хозяйственной жизни, росли трудности со снабжением. Временное правительство все больше и больше теряло авторитет в армии и в обществе, даже среди либеральной интеллигенции и центристских партий.
Влияние масонства незримо чувствовалось в кадровой политике Временного правительства, особенно на местах. Решающую роль при назначении того или иного человека на административную должность играла принадлежность кандидата к масонству. Новый генсек ВВНР А.Я. Гальперн писал:
Большую роль играли братские связи в деле назначения администрации в 1917 году на местах. Да это и вполне естественно: когда вставал вопрос о том, кого назначить на место губернского комиссара или на какой – либо другой видный административный пост, то, прежде всего мысль устремлялась на членов местных лож, и если среди них было сколько – нибудь подходящее лицо, то на него и падал выбор.
После решения основной задачи «Великого Востока» - устранения Самодержавия и захвата власти - политическая деятельность перестала быть привилегией масонской интеллигенции. На политической арене страны появились и другие политические силы; большую роль стали играть вернувшиеся из эмиграции и ссылок политические деятели – Г.В. Плеханов, Е. К. Брешко – Брешковская, В. И. Ленин. Политическая борьба в стране привела к резкому падению влияния масонов: из 40 лож в феврале 1917 года к октябрю осталось 28.
Огромную роль в событиях 1917 года сыграл масон, эсер Александр Федорович Керенский. Стоит описать ее более подробно.
[1] Автором приказа был видный масон, секретарь исполкома Петросовета Н. Д. Соколов. Разрабатывая приказ № 1, Соколов не предвидел, что менее чем через четыре месяца окажется жертвой своего детища. В июне 1917 года он возглавил делегацию ЦИК на фронт, и дело кончилось конфузом – в ответ на призывы не нарушать дисциплины солдаты зверски избили членов делегации. «Соколова отправили в больницу, где он лежал... не приходя в сознание несколько дней... Долго, долго, месяца три после этого он носил белую повязку — "чалму" — на голове». (Суханов Н.Н. Записки о революции.- Республика, 1992).