Вадим небрежно вертел конверт в руках, нахмурив брови.
– Что это? – спросил он, оставаясь невозмутимым расслабленным, сплетая пальцы за головой. Волнение, отразившееся на лице его матери, не нашло в нем отклика.
– Я провела тест ДНК. Но ты не переживай! Мы со всем справимся!
– Что? – Вадим внезапно приподнялся, оттолкнувшись от спинки кресла, и напряженно всматривался в знакомые черты матери.
Он знал, что она давно питает подозрения: малышка Алена – не его кровная дочь. Несколько месяцев назад она уже предлагала отправиться с ним в клинику для проведения экспертизы. Юлии, его супруге, об этом сообщать не стоило, конечно.
Но Вадим даже не предполагал, насколько далеко зайдет его бдительная мать.
– Вот, открывай конверт, сын.
Вся эта история с невестой, свадьбой и рождением дочери казалась Марине странной и слишком сумбурной с самого начала.
Новости летели, как перышки из подушки. "Мы поженимся" – всего через три месяца после знакомства. Свадьба – Марина держалась из последних сил, в надежде, что это просто мимолетное влечение. И вишенка на торте – "мы ждем ребенка". Рождается Алена.
– Все это как-то не нормально, – жаловалась Марина своим подругам, задумчиво моргая. –Вам не кажется, что что-то тут не чисто?
– Конечно, Марин, любая на твоем месте была бы встревожена... Странно, странно, – соглашались подруги в унисон. Кроме одной.
– Зачем тебе волноваться, Марин? Во-первых, твой сын – умный и талантливый. Взгляни, какую карьеру он сделал всего за четыре года. Во-вторых, сам то Вадим счастлив. Пусть они живут, как хотят. Куда и зачем ты лезешь?
– Ты так говоришь, Лида, потому что у тебя нет детей. Не знаешь и не понимаешь, как сердце может болеть за сына. Его обманывают! Точно тебе говорю!
За два года брака Юля так и не завоевала сердце Марины. Холодная, загадочная, никогда не открывалась настоящим чувствам и не делилась подробностями своего брака.
Прежняя подруга Вадима, с которой он встречался еще в институте лет пять- шесть назад, была "точно та, что нужна". С ней можно было поговорить за чашкой чая, или чего покрепче, поделиться секретами, посплетничать. Правда, потом Вадик вытаскивал ее из постели своего друга... Но она была такой душевной.
После этого инцидента Вадим ушел в работу и больше не заводил отношений. Марина молилась, чтобы ее сын встретил добрую, красивую и умную девушку, которая подарит ему двоих, а лучше троих внуков. Но появилась Юля. И потом – Алена.
Марина понимала, что малышка не из их крови. Внешне она была совсем другой, с русыми волосами, серыми глазами. Но она была милая, этого отрицать она не могла. Хотя чувство, что это не ее кровная внучка, не покидало ее на инстинктивном уровне.
Но Марина соблюдала приличия: "Вдруг все-таки наша? Кто знает". Она навещала, играла, помогала, но в ее сердце что-то не зазвучало. Милая девочка, но не больше.
Вечер был уже в самом разгаре, когда Вадим явился в дом с пакетами продуктов. Обычно он раз или два в неделю навещал мать и завозил ей пару пакетов еды. Марина решительно взяла на себя роль инициатора тяжелого разговора:
– Не думай, что я имею в виду что-то плохое. Просто мне кажется… кажется, заметь, что Алена – не твоя дочь. Все, что я чувствую и вижу, указывает на это.
– Мам, я понимаю, что ты переживаешь, – Вадим отвечал спокойно и уверенно, – но я предлагаю закрыть эту тему раз и навсегда. Я не требую от тебя любви к Алене или каких-то особых чувств. Просто оставим все так, как есть.
– Вадим, я подумала… Давай сделаем тест ДНК. Нам обоим будет спокойнее.
– Мне и так спокойно. Это исключено. И чтобы и тебе было спокойнее, перестань пытаться кого-то разоблачить.
Марина тихонько прикусила губу от досады, но решилась завершить начатое.
И однажды осенним утром Марина, уложив волосы и подкрасив губы, надела элегантное пальто, направляясь в медицинский центр.
Объявление в газете обещало генетический анализ для определения родства. Предварительно, по телефону, Марина уточнила, проводят ли они тесты "бабушка-внучка". Все ваши капризы за ваши деньги!
– Имейте в виду, – предупредил специалист, – мы можем исследовать только тот материал, который вы принесете. Закон не позволяет нам брать анализ без разрешения родителей.
– Да-да, я понимаю! Просто… у нас… ситуация такая...
– Не нужно объяснять, мы все понимаем, – улыбнулся мужчина в белом халате, переглядываясь с медсестрой, – давайте догадаемся. Вы думаете, что невестка родила ребенка не от вашего сына, верно?
– Откуда вы знаете? – Марина была поражена, насколько быстро ее раскусили.
– К нам такие свекрови частенько заглядывают! – врач с медсестрой засмеялись.
– И… какие результаты? Ребенок свой или нет?
– Бывает всякое, бывает – и свой, и не свой. Жизнь такая... – философски заметил собеседник, – а, да. Результаты не обладают юридической силой. Если что, для суда нужно делать экспертизу с взятием материала в присутствии специалиста. А это – чисто для вашего умиротворения.
Подробно рассказали, что нужно от Марины и отправили её собирать материалы для анализов. Женщина почувствовала себя настоящей шпионкой, когда в выходные, найдя удобный момент, сказала Алене: "Ротик открой! Сейчас мы сыграем в доктора".
Когда Марина получила конверт с результатами от администратора клиники, она присела на скамейку в парке. Неожиданно для самой себя, слезы потекли из ее глаз, когда ей нужно было распечатать решающий документ.
"С одной стороны, хорошо, если Алена – Вадимова. Но тогда получится, что я ошибалась и все это время просто жила в сомнениях. Еще и сыну наврала…" Марина словно торговалась сама с собой.
"Но с другой… Если я права, то я выведу Юлю на чистую воду. Да, Вадим будет переживать. Но лучше один раз переболеть, чем всю жизнь прожить в лжи."
На белом листе, под бесчувственный принтер напечатал:
"Комбинированный индекс родства – 0,0016. Генетический анализ указывает на низкую вероятность того, что Л* Марина Витальевна является биологической бабушкой ребенка (Л* Алены Вадимовны)."
– Вот ты крыса! Я так и знала!
Марина не могла сдержать победного восклицания. Прохожие оборачивались, глядя на женщину, бежавшую по тротуарам, словно ураган.
Марина переводила взгляд с сына на конверт.
– Открой. Ты узнаешь правду.
Андрей, со своим привычным спокойствием, начал разрывать конверт на мелкие кусочки.
– Что ты делаешь?! Сын, прочти, что там написано!
К своему разочарованию, Марина видела, как Андрей вытаскивает ящик из стола, достает пепельницу и начинает укладывать в нее клочки бумаги и поджигает их при помощи зажигалки.
– Я и так знаю, что там написано, – прервал молчание Андрей.
– Алена – не твоя!
– Генетически – нет. Но по моему желанию и документам – моя. Я встретил Юлю, когда она уже была беременна. В поликлинике, кстати, мы и встретились. Она меня не обманывала. Это мой выбор. Я не говорил тебе об этом, потому что знал: ты устроишь скандал. Как видишь, я оказался абсолютно прав на твой счет.
– Ты меня предал, сынок… – Марина начала медленно оседать на диван.
Вадим вышел из-за стола, присел рядом с мамой и обнял:
– Мам, смотри. Есть 2 варианта. Ты сейчас будешь вести себя, как те свекрови из страшилок: ставить ультиматумы, устраивать театр гротеска и прочие жалкие трюки. Я тебя не брошу, но и манипулировать не получится. Или ты уважаешь мой выбор. Я взрослый человек: я не тащу жену с ребенком в твою квартиру, я сам обеспечиваю себя и свою семью. Вопрос отцовства – это та граница, которую тоже устанавливаю только я.
– Ну хоть своего то вы заведете? – Марина тихо всхлипывала, с надеждой в голосе.
Странно, после этой истории, которая с легкостью могла закончиться драмой, отношения свекрови и невестки даже улучшились.
Юля призналась: все это время она испытывала чувство вины. Она не могла открыться и довериться Марине, потому что чувствовала себя обманщицей.
Через два года Марина все-таки стала счастливой бабушкой внука.
О тестах ДНК она и теперь не думает. Как сказала потом подруга Лида: "Прежде чем разглашать правду, убедись, что ее хотят услышать".