(Рассказ)
Похмелье сродни разочарованию. Называй его как хочешь: бодун, абстиняга, да хоть ломкой назови, суть не меняется. Разочарование. И точка. И чем больше ты очаровываешься, тем более сильно разочарование. Всё та же боль физическая, всё те же душевные терзания, что с бодуна, что с жизни - такой очаровательной. И если в начале всё прекрасно, замечательно даже, тем более мучителен будет конец. Вершина. И получается что на вершине вечные муки? Вечное разочарование? Или всё таки есть награда и она ждёт тебя?
Так думал - рассуждал Пупкин, мучимый жёсткой похмелюгой, абстинягой, после глубокого, десятидневного заплыва. Мучило чувство вселенской вины. Мучила жажда, мучил дневной свет, каждое движение давалось с трудом, всё плыло перед глазами, стоило только присесть. Наконец взгляд обрел фокус, и Пупкин пошарил рукой возле кровати. Ничего не было. Сдерживая позывы, по стеночке, Пупкин добрел на кухню и припал к крану. Пил долго, захлёбываясь ледяной водой, но вода не удержалась в нём и организм выплеснул её обратно, в раковину. Трясущийся, весь мгновенно покрывшийся липким, вонючим потом, Пупкин сел на стул и безнадежно огляделся. Пустые бутылки, как поверженные в неравной, но честной схватке враги, валялись на полу, на столе и в них ничего не было. В голове, голосом Левитана прозвучало вдруг: водки больше нет! И этот голос, как приговор к высшей мере, заставил Пупкина взмолиться небесам.
Нет, это была не просьба об избавлении, не просьба о дозе, это был какой то животный рык, и объятый ужасом, Пупкин умолк и мысли вдруг прояснились, оформились в одну простую, из нескольких слов мысль - найти! Достать! Срочно чего нибудь выпить. Иначе каюк.
Разочарование разбавилось проблеском надежды и решимости этот проблеск воплотить. Во что бы то ни стало. Это было время, когда мобильников еще не было, и все проблемы решались только личным общением, но в этот раз личное общение предварило безличностное, виртуальное, как бы сейчас сказали. В этот раз, на выходе из квартиры Пупкина ждал какой то квиток. Он лежал и призывно белел в почтовом ящике, пока Пупкин, подозрительно косясь на этот белеющий клочок, не достал его и не прочёл извещение о переводе на 150 рублей. Чудо случилось! Чудо, которого не ждал никто, тем более наш страдалец, случилось и свершилось и Пупкин тут же поверил в высшие силы. Перевод был от друга, которому он когда то, год назад, занял денег, будучи у того проездом, занял и тут же простил ему этот долг. А друг не забыл! А друг вспомнил его, Пупкина своего, лучшего кореша, с детства еще босоногого, и прислал таки всё до копеечки. И именно тогда, когда даже гроб, казалось, не избавит от мук и не принесёт утешения. Чудо!
Радость быстро сменилась тревогой. Как получить? Идти же надо! На почту, на люди, на свет Божий выбираться. О Господи! Помоги еще раз!
Пупкин, кое как привёл себя в относительный порядок и двинулся тихим шагом к почте. А на улице - Осень! Еще тёплая, яркая, влажная от дождя и воздух! Землей, озоном и листвой и травами весь насыщеный!
Благодать то какая! Умиротворение сошло на Пупкина, в его измученную душу и он весь уверился, что всё будет хорошо. До почты было недалеко, людей мало, машин не было и он благополучно добрался до пункта назначения. Однако в самом отделении была очередь из пяти человек. Пять человек к единственному окошечку! И так мучительно медленно все двигалось, что Пупкин опять разволновался, разнервничался, и его снова накрыло в душном помещении. Накрыло жутким, похмельным ознобом, тревогой, чувством вселенской этой вины, страх и паника овладели им. Как же я распишусь?! С ужасом думал Пупкин и впадал в еще большее отчаяние, чувствуя как трясуться руки в карманах, как дрожит все тело в ознобе и липком поте.
Очередь подошла и он сунул неуклюже свой квиток в окошечко, да так неаккуратно это получилось, что чуть не порвал его при этом, задев за край амбразуры. Тётка равнодушно окинула его взглядом и сказала - рявкнула: паспорт!
Что? Ах, да! Сейчас, сейчас, судорожно вытащил предусмотрительно положенный в карман куртки, серпасто - молоткастый он подал его уже без промаха, ничего не задев. Всё же паспорт потяжелее будет, той бумажки. А тяжелая вещь легче в руке похмельной - это факт неоспоримый.
Ему выдали большой бланк, который предстояло заполнить. И эта простая задача оказалась вдруг таким препятствием, что у Пупкина зашлось сердце. Он сел за стол, пытаясь сосредоточится, но буквы на бланке плясали как чёртики, руки дрожали крупной уже дрожью и задача казалась невыполнимой. Миловидная женщина, по соседству уже заполнила свой бланк и сочувственно смотрела на него. Стыдно стало Пупкину от взгляда этих красивых глаз, рентгеновскими лучами просвечивающих его насквозь, как она вдруг сказала - обратилась к нему:
- вам плохо? Давайте я помогу!
Не дожидаясь ответа, она взяла его бланк и паспорт и шустро заполнила
две стороны клятой бумажки, придвинула её к нему и сказала:
- распишитесь здесь и здесь.
Так просто! И так невыносимо! И невыполнимо даже это - поставить подпись! Расписаться! Взяв в правую руку ручку, Пупкин левой рукой обхватил запястье своей правой руки и попытался было... но нет! Дрожание усливалось кратно, как только рука с рукой и ручкой приближались к месту где нужно было дать автограф. Всё. Катастрофа! Сердце выпрыгивало из груди разрывая плоть и одежды и просясь наружу. Это был конец.
Но милый Ангел вновь взял к себе его паспорт и бланк, посмотрел на его завитушки и, взяв из стопки какую то другую бумажку, коих во множестве на всех советских почтах, повторила его незамысловатые каракули.
- похоже? Спросила она
Пупкин посмотрел и увидел что похоже. Очень похоже! Давай! Милая! Распишись!
... Всё прошло как по маслу и Пупкин, не пересчитывая, сгреб деньги и поспешил к выходу в надежде догнать её, свою спасительницу, но не тут то ьыло. Ее уж и след простыл.
Как мимолётное виденье!
Как гений чистой красоты!
Подумал Пупкин словами Пушкина.
... Первая не пошла. Выплеснулась обратно, как утренняя вода в раковину. Пупкин сидел уже в скверике, недалеко от своей холостяцкой берлоги и пытался влить в себя хоть немного живительной влаги. Но первая не прижилась. Пупкин отдышался, налил снова в стаканчик - складишок и быстро его опрокинул вновь. По горячим следам надо, подумал он. И свершилось. Он почувствовал долгожданное тепло, что волной пошло по телу, и пока волна не прошла окончательно, снова наполнил и снова опрокинул в себя еще грамм 70 вдогонку. Вторая волна еще пуще обожгла его изнутри. Теперь закурить, подумал Пупкин. Он закурил, пряча от моросящего дождика огонёк спички и блаженно затянулся. Кайф! И вновь очарованность этим миром стала наполнять его существо, он смотрел на золотую листву и лужи, с благодарностью снова и снова прокручивал в голове ту женщину - Ангела и всё произошедшее с ним только что казалось настоящей сказкой. Настоящим Чудом.
#