Основателя буддийского учения обыкновенно называют Буддой, т.е. Просветлённым. Это абсолютно реальный человек, жизнь которого имеет множество документальных подтверждений. Его имя было Сиддхарта, а фамильное прозвище – Гаутама. Кроме того, его называют Шакьямуни, потому что он был из племени Шакья.
Согласно официальному буддийскому летосчислению, Гаутама родился в 623 г. и умер в 544 г. до н.э. Однако большинство современных исследователей считает, что родился он в 564 г., а умер в 483 г. до н.э. Будда родился на границе Непала, неподалёку от города Капилавасту.
Ребёнок, впоследствии ставший Буддой родился в царской семье. По обычаю того времени на пятый день после рождения Бодхисаттвы сто восемь браминов, из наиболее сведущих в Ведах и предсказаниях, были созваны во дворец Шуддходаны, чтобы дать имя новорожденному царевичу и прочесть и определить его жизненный путь в предначертаниях светил.
Восемь из самых ученых сказали: "Имеющий такие знаки, как царевич, сделается мировым монархом, но если он удалится от мира, он станет Буддою и снимет пелену невежества с глаз мира".
Восьмой, самый молодой, добавил: "Царевич покинет дворец после того, как увидит четыре знака, — старика, больного человека, труп и отшельника".
Царь окружил сына роскошью, всеми удовольствиями, которые могла предоставить царская власть. Зная, что сын его будет побужден к отречению и уходу указанными четырьмя встречами, царь издал строжайший указ наблюдать за тем, чтобы царевич не мог увидеть ни одного из указанных явлений. Во все четыре стороны на расстоянии четверти мили от дворцов была поставлена надежная стража, которая никого не должна была пропускать. Играть во дворец с царевичем приходили только самые талантливые сверстники, в кругу которых принц получил прекрасное образование и освоил основные воинские искусства. Но предсказание все равно свершилось.
Однажды царевич возжелал прокатится со своим возничим по парку. На пути им повстречался дряхлый старик. Возница объяснила царевичу, что есть старость и как все люди подвержены ей. Глубоко потрясенный царевич велел повернуть обратно и вернулся домой.
Вскоре после этой встречи он снова проезжал тем же парком и на дороге увидел человека, все тело которого было обезображено отвратительной болезнью, и тяжко стонавшего от страданий. Возница пояснил ему, что есть болезнь и как все люди подвержены тому же. И снова царевич приказал повернуть обратно. Все удовольствия поблекли для него, и радости жизни стали ненавистны.
В третий раз он повстречал шествие с зажженными факелами, люди несли носилки и на них нечто, закрытое белым покровом; женщины с распущенными волосами и громким плачем сопровождали их — это был труп.. Возница пояснил, что это смерть, и что все люди должны придти к такому состоянию.
Однажды ночью царевич никак не мог уснуть. Он встал и вышел прогуляться в сад. Он сосредоточил свой ум и обрел ясность мышления, и полное спокойствие снизошло на него. Находясь в таком состоянии, умственный взор его открылся, и он увидел перед собой высокий и величавый облик Старца, исполненный спокойствия и достоинства. Тот сказал:
— Иди и исполни свое назначение. Ибо ты — Бодхисаттва избранный Будда; тебе суждено просветить мир.
Так сказав, Видение исчезло, а следующей ночью же царевич тайком ушел из дворца.
Обрезав волосы в знак отречения от мира, Бодхисаттва присоединился к странствующим монахам. Много разных учений познал он, но так и не познал Истину.
На берегу реки Найранджаны Бодхисаттва решил предаться аскетизму самостоятельно. Пребывая на протяжении шести лет в глубоком сосредоточении, он все время ел не больше трех зерен в день и сильно ослаб. Почувствовав, что для продолжения духовного подвига необходимо подкрепиться, он пошел вдоль реки в сторону Бодхгаи и встретил там крестьянскую девушку Суджату, которая поднесла ему чашу молока с медом и рисом. Пять учеников Бодхисаттвы, увидев, что он вернулся к нормальной пище, потеряли веру в него и, покинули его. Он же помылся, постриг волосы и бороду, отросшие за годы отшельничества, и, восстановив силы пищей, перешел речку и сел под развесистое дерево. И тут начались последние испытания.
Мара, владыка зла, попытался сделать все, чтобы не допустить решающего достижения. Он насылал Бодхисаттве видения страшных войск и чудовищ, пытался соблазнить его своими прелестными дочерьми, но все напрасно – Бодхисаттва остался непоколебим. Победив Мару, он погрузился в глубокое созерцание и уже перед восходом солнца постиг до конца взаимозависимость всего сущего и Четыре Истины о страдании. Это была победа – наивысшее Пробуждение Будды.
Пятеро аскетов договорились было не выказать должной вежливости по отношению к своему бывшему наставнику, который, как они полагали, нарушил аскетические обеты, но не смогли противиться исходящему от него величию и почтительно приветствовали Будду. Ночью он поведал им Учение.
Проводя жизнь в проповедях, Будда дожил до 84 лет. За эти годы он не раз встречался с сильными мира сего, давал светские советы и религиозные наставления царям, не оставался равнодушным к происходящему. Был случай, когда, встав между двумя армиями, он сумел предотвратить войну. Иногда он творил чудеса, однако чаще обращался прямо к разуму человеческому. Так было в эпизоде с женщиной, которая принесла Будде тело своего умершего ребенка, моля оживить его: Будда сказал несчастной, что оживит ребенка, если той удастся найти хоть один дом, где кто-нибудь не умер. Обойдя все окрестности и осознав неизбежность смерти, женщина сумела смириться с потерей.
Но не нужно думать, что жизнь Гаутамы Будды протекала среди общего признания и спокойствия. Наоборот, сохранились данные, указывающие на клевету и всевозможные препятствия, на которых Учитель, как истинный борец, только укреплялся, тем увеличивая значение своего подвига.
Многие данные говорят о той враждебности, которую он встречал среди аскетов и браминов, ненавидевших его. Первые за порицание их изуверства, вторые за отказ признать их права на социальные преимущества и на знание истины по праву рождения.
Первым он говорил:
Если бы можно было достичь совершенства и освобождения от уз, привязывающих человека к земле, только отказом от мясной пищи и человеческих условий, то слон и корова давно достигли бы его.
Вторым он говорил:
По делам человек становится парией, по делам становится брамином. Огонь, зажженный брамином, и огонь, зажженный шудрой, одинаково имеют пламя, яркость и свет. К чему привела ваша отделенность? За хлебом вы идете на общий базар и цените монеты из кошеля шудры. Ваша отделенность просто называется грабежом. И священные вещи ваши просто орудия обмана.
Известны случаи, когда, после произнесения им речей, огромное большинство слушателей покинуло его, и Благословенный сказал:
Зерно отделилось от мякины…Хорошо, что эти гордецы удалились.
Слово «Будда» не есть имя, но означает состояние ума, достигшего высшей точки развития, в буквальном переводе "познавший", или тот, кто овладел совершенным знанием — мудростью. Да и сам Будда никогда не утверждал своего всезнания, которым наделили его ученики и последователи.
Силы, которыми обладает Будда, не чудесны, ибо чудо есть нарушение законов природы. Высшая мощь Будды вполне согласуется с вечным порядком вещей. Его сверхчеловеческие способности "чудесны" настолько, насколько деятельность человека должна казаться чудесной низшим существам. Подвижникам, борцам истинного знания так же естественно выявлять свои необычные способности, как птице летать и рыбе плавать.
«Будда, — согласно одному древнему тексту, — есть лишь старший из людей, отличающийся от них не более, нежели первый вылупившийся цыпленок от других цыплят одной наседки».
Несомненно, знание его превышало даваемое им Учение, но осторожность, подсказываемая великой мудростью, удерживала его от выдачи понятий, которые могли быть не усвоены сознанием слушателей и, по этой причине, стать разрушительными.
Будда изложил основы своего учения в виде четырёх тезисов, которые он назвал благородными истинами:
Вот, о монахи, благородная истина о страдании: рождение – страдание, старость – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание, пребывание с немилым – страдание, недостижение желаний – страдание, и, словом, вся пятеричная привязанность к земному есть страдание.
В учении Будды страдание есть фундаментальная характеристика бытия как такового. Это страдание не есть результат некоего грехопадения и утраты изначального рая, как в христианстве. Подобно самому бытию, страдание безначально и неизменно сопровождает все проявления бытия. Конечно, Будда не отрицал того обстоятельства, что в жизни есть и приятные моменты, сопряженные с удовольствием, однако само это удовольствие не является противоположностью страданию, а как бы включено в страдание, являясь его аспектом. Дело в том, что ни одно из возможных «мирских» состояний не является для нас полностью удовлетворительным. Мы можем испытать сильное физическое или даже духовное (например, эстетическое) наслаждение и готовы при этом даже воскликнуть: «Остановись, мгновение!» Но мгновение не останавливается, наслаждение заканчивается, и мы страдаем, оттого что оно ушло, стремимся вновь испытать его, но безуспешно, отчего мы страдаем еще сильнее.
Или, наоборот: мы стремимся к чему-то, возможно, посвятив этому всю свою жизнь. И вот мы достигли цели, но нас постигает горькое разочарование — плод оказался не столь сладким, как нам представлялось, а жизнь утрачивает смысл, потому что цель достигнута, а более стремиться не к чему. И, наконец, всех нас ждет смерть, которая делает все наши удовольствия и наслаждения конечными и преходящими.
Но страдает не только человек. Страдают животные. Всюду в природе жизнь одного вида зависит от другого вида, всюду жизнь одного существа покупается ценой жизни другого, всюду царит борьба за выживание. Неисчислимы страдания обитателей адов (временное состояние согласно буддизму; вечных мук эта религия не знает), страдают от никогда не удовлетворяемых влечений голодные духи — преты. Даже божества (ведийские Брахма, Индра, Варуна и другие боги) тоже страдают. Им приходится воевать с демонами — асурами, им ведом страх смерти, поскольку они также рождаются и умирают, хотя срок их жизни огромен. Короче говоря, нет такой формы жизни, которая не была бы подвержена страданиям. Страдание абсолютно, удовольствие весьма и весьма относительно.
Вот, о монахи, благородная истина о происхождении страдания, это – Тришна (жажда), ведущая от возрождения к возрождению, вместе с радостью и вместе с желанием, которое находит здесь и там свою радость: жажда бытия, жажда тленности.
Причина страдания — влечение, желание, привязанность к жизни в самом широком смысле, воля к жизни. При этом влечение понимается максимально широко, ибо в это понятие включается и отвращение как оборотная сторона влечения, влечение с противоположным знаком. Влечение порождает страдание, если бы не было влечений и жажды жизни, то не было бы и страданий. А этой жаждой пронизана вся природа. Она как бы сердцевина жизнедеятельности каждого живого существа.
Вот, о монахи, благородная истина об уничтожении страдания: полное освобождение от этой Тришны, конечная победа над страстями, их изгнание, отвержение, оставление.
Истина о прекращении страдания, то есть о нирване (синоним — ниродха, прекращение). Как врач, сообщающий больному благоприятный прогноз, Будда утверждает, что несмотря на то что страдание пронизывает все уровни сансарического существования, тем не менее существует состояние, в котором страдания больше нет, и что это состояние достижимо. Это и есть нирвана. Один из наиболее распространенных образов, использующихся в текстах для пояснения идеи нирваны, таков: подобно тому, как прекращает гореть лампада, когда иссякает масло, питающее огонь, или подобно тому, как прекращает волноваться поверхность моря, когда прекращается вздымающий волны ветер, точно так же прекращаются все страдания, когда иссякают все аффекты (клеши) и влечения, питающие страдания. То есть угасают именно страсти, привязанности, омрачения, а вовсе не бытие. С исчезновением причины страдания исчезает и само страдание.
И вот, о монахи, благородная истина о пути, ведущем к пресечению всякой скорби; это поистине священный восьмичленный путь: истинное воззрение, истинное намерение, истинная речь, истинные поступки, истинный образ жизни, истинное усилие, истинное памятование, истинное сосредоточение.
Весь буддийский путь делится на три большие этапа: этап мудрости (праджня), этап нравственности, или соблюдения обетов (шила), и этап сосредоточения (самадхи), то есть психопрактики. Первый этап включает в себя две ступени, остальные — по три, всего восемь ступеней.
I. Этап мудрости.
1. Правильное воззрение, т.е. основанное на Четырех Благородных Истинах.
2. Правильная решимость. Теперь человек должен решиться раз и навсегда встать на путь, ведущий к освобождению, руководствуясь принципами буддийского учения.
II. Этап нравственности.
3. Правильная речь, т.е. доброжелательная, искренняя, правдивая.
4. Правильное поведение, т.е. непричинение зла. В отличие от монахов и монахинь, у которых обетов было несколько сотен, мирянам давался простой этический кодекс, практически ничем не отличающийся от заповедей христианства: воздерживайся от убийства (не убий), воздерживайся от воровства (не укради), воздерживайся от блуда (не прелюбодействуй), воздерживайся от лжи и воздерживайся от возбуждающих напитков.
5. Правильный образ жизни: воздерживаться, т.е. мирный, честный, чистый.
III. Этап сосредоточения.
6. Правильное усердие, т.е самовоспитание и самообладание.
7. Правильное внимание, т.е. активная бдительность сознания.
8. Правильное сосредоточение, или правильный транс. Достижение предельной формы созерцания, т.е. верные методы созерцания и медитации.
В конце приведу притчу, которую рассказывал Будда своим ученикам:
«Представьте себе человека, отправившегося в дальний путь, и который был остановлен широким разливом воды. Ближайшая сторона этого потока была полна опасностей и угрожала ему гибелью, но дальняя была прочна и свободна от опасностей. Не было ни челна, чтобы переехать поток, ни моста, перекинутого на противоположный берег. Этот человек сказал себе: «Истинно, стремителен и широк этот поток, и нет никаких средств, чтобы перебраться на другой берег. Но если я соберу достаточно тростника, ветвей и листьев и построю из них плот, то, поддерживаемый таким плотом и, работая усердно руками и ногами, я переберусь в безопасности на противоположный берег». Теперь предположим, что этот человек поступил согласно своему намерению и, построив плот, спустил его на воду и, работая ногами и руками, безопасно добрался до противоположного берега.
И, перебравшись и достигнув противоположного берега, предположим, что человек этот скажет себе: "Истинно, большую пользу сослужил мне этот плот, ибо с его помощью, работая руками и ногами, я безопасно перебрался на этот берег. Поэтому я взвалю плот себе на голову или плечи и так продолжу мой путь!"
Сделав так, правильно ли поступит человек со своим плотом? Нет.
В чем же будет правильное отношение человека к его плоту?
Этот человек должен сказать себе: "Плот этот сослужил мне большую пользу, ибо, поддерживаемый им и, работая ногами и руками, я безопасно достиг дальнего берега (Нирваны). Теперь я оставлю его на берегу и продолжу свой путь!"
Точно так же, о, ученики, предлагаю и я вам мое Учение именно как средство к освобождению и достижению, но не как постоянная ноша».
Книги автора на сайте Kharit.ru