По данным службы социологических опросов ВЦИОМ, в последние пять лет процент россиян, убеждённых, что День народного единства – важный праздник, колеблется около отметки в 70%. Парадокс в том, что, признавая значимость праздника как такового, в канун длинных ноябрьских выходных далеко не все наши соотечественники в состоянии ответить, каким событиям они посвящены. И хотя с 2005 года, а именно тогда День народного единства впервые появился в российском производственном календаре, ситуация заметно улучшилась, считаем нужным расставить все точки над i и напомнить исторический контекст этой даты.
Никакого праздника?
Осенью 2004 года в Госдуму был внесён законопроект с предложением постановить новый (или хорошо забытый старый?) государственный праздник 4 ноября – День народного единства. Близкая дата, 7 ноября, тогда была «занята» другим праздником, не менее новаторским, введённым в 1996 году.
В ту пору президент Борис Ельцин хотел перелистнуть страницу истории и попытался буквально заместить годовщину революции, привычную для ещё недавно советских граждан, чем-то современным и более демократическим по духу. Это был канун 1997 года – 80-летней годовщины Октябрьской революции, когда можно было ожидать бума ностальгии по временам самого вкусного мороженого. В рамках ельцинской кампании по декоммунизации, пересмотру подверглось всё советское. Начали с замены государственного флага, позже на герб страны вернулся двуглавый орел, а от советского гимна на музыку А. Александрова отказались в пользу «Патриотической песни» Ф. Глинки (спойлер: ненадолго).
Указ 1996 года о новом празднике, «Дне примирения и согласия», обещал среди прочего «принять меры по приведению в надлежащее состояние памятников жертвам революции, гражданской войны и других».День примирения и согласия стал не единственным нововведением в календаре. В те же годы появился День Государственного флага, День Конституции, День принятия Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации (с 2002 года известен как День России). Таким образом, от советской праздничной культуры к концу 90-х сохранились только Первомай, День Победы, плюс некоторые профессиональные торжества.
День седьмого ноября – красный день календаря
25 октября 1917 года в России произошёл государственный переворот, в корне изменивший устройство нашей страны и судьбы миллионов ее граждан на последующие 70 лет. В числе первых новаций власти Советов был переход с юлианского календаря на григорианский. Таким образом, 25 октября превратилось в 7 ноября, и в этот день стали отмечать День Великой Октябрьской социалистической революции, один из ключевых советских праздников.
Уже год спустя, в ноябре 1918 года, состоялись первые торжества. Обязательной частью программы стали парады на Красной площади, отменяли их крайне редко. Иногда приходилось принимать весьма рисковые и нетривиальные решения. Например, ровно сто лет назад, 7 ноября 1923 года, вместо смертельно больного вождя пролетариата В. Ленина, парад «принимала» его гипсовая фигура. Даже в 1941 году, в разгар битвы за Москву, когда линия фронта находилась всего в 50-100 км от столицы, от проведения парада не отказались. Подготовка велась в условиях строжайшей секретности, а командиры и личный состав отобранных частей узнали, что им предстоит участвовать в параде, лишь ночью накануне.
Канон празднования годовщины революции сложился к её 10-летнему юбилею в 1927 году. Помимо парада, традиционными стали демонстрации трудящихся. Рабочие всевозможных предприятий, студенты, школьники не просто вышагивали строем под духоподъёмные марши, вооружившись транспарантами и портретами вождей пролетариата, но и стремились выделиться из общей массы за счёт пышного убранства своей колонны. Начиная с первой пятилетки в 1929 году, в авангарде маршировали победители социалистического соревнования, перевыполнившие план в рамках своего производства. Ударников и стахановцев чествовали не только на массовых парадах, но и на предприятиях, там также проводились праздничные мероприятия и концерты.
Основная идеологическая задача праздника – наглядно показать ход социалистического строительства. Под этим подразумевалось строительство не только в прямом смысле слова, но и шире – строительство нового мира, нового быта, претворение в жизнь великой социалистической утопии. Для советской власти это, несомненно, был главнейший праздник, превосходящий по значимости и Первомай, и формальный день рождения Советского Союза. Несмотря на то что официально, масштабно, с парадом на Красной площади, День Великой Октябрьской социалистической революции не праздновался с 1991 года, мероприятия для сочувствующих коммунистическому прошлому в том или ином виде проходят по сей день. Поэтому неудивительно, что многие люди, заставшие СССР, всё ещё ассоциируют ноябрьские выходные с годовщиной революции, которая поставила жирную точку в монархической главе истории России.
День народного единства. Начало
А начиналась эта глава с событий, которые по масштабу потрясений мало уступали Октябрю 1917-го. Это были лихие 1610-е. Всего за 13 лет Смуты ушли в небытие и великий князь Фёдор Иоаннович (сын Ивана Грозного), и Борис Годунов, и Василий Шуйский, и многие другие герои политической сцены того времени. Государство было в плачевном состоянии: с запада русские земли оккупировали поляки, в Новгород вошли шведы, а в Пскове объявился очередной, третий по счёту, Лжедмитрий. В Москве к тому моменту уже второй год размещался польско-литовский гарнизон. Временное правительство, известное как Семибоярщина, было вынуждено пойти на компромисс с польским королём Сигизмундом III и уступить престол его сыну, Владиславу, хоть и заочно (спойлер: до коронации польского королевича на русский престол дело так и не дошло). Шли месяцы, мириться с оккупацией становилось всё тяжелее. Однако выбор у бояр был непростой, ведь в противном случае город бы занял самозванец Лжедмитрий II по прозванию «тушинский вор» (его лагерь был расположен вблизи – ныне московского района – Тушино). Некоторые, особенно бедные слои населения, не просто симпатизировали, но и буквально присягали самозванцу целыми сёлами и деревнями. Противостояние между претендентами не стихало вплоть до внезапного убийства Лжедмитрия II. Междоусобный конфликт таким образом был заморожен, но недовольство и усталость населения от затянувшейся польско-литовской интервенции только нарастала.
К весне 1611 года группа активистов, ранее поддерживавших разные стороны конфликта, организовала первое ополчение. В попытке остановить народное восстание польский комендант Гонсевский фактически сжёг Москву дотла – от города осталась от силы треть. В чаду страшного пожара и придворных интриг бояре позабыли про шведов, которым некогда ещё царь Шуйский пообещал крепость на Новгородчине. Стремясь вернуться к исходным договорённостям, шведы тоже предприняли (спойлер: неудачную) попытку посадить на русский престол своего человека, королевича Карла Филиппа.
Увы, в рядах освободительного движения согласия тоже не наблюдалось, даже перед лицом внешних врагов, подстерегающих со всех сторон. Главу ополчения Ляпунова вскоре устранили. Едва его соратники предприняли попытку посадить на русский престол малолетнего сына убитого Лжедмитрия II, как, откуда ни возьмись, подоспел следующий – Лжедмитрий III. Вероятно, и третьим внезапно ожившим «сыном» Грозного дело бы не ограничилось, если бы не нижегородское чудо.
Легенда гласит, что однажды староста Нижнего Новгорода Кузьма Минин во сне увидел преподобного Сергия Радонежского, который надоумил его оказать сопротивление заграничным интервентам и прочим сомнительным персонажам. Новое нижегородское ополчение призвало остановить Смуту и избрать нового царя. К Минину присоединился известный воевода Дмитрий Пожарский, а со временем удалось привлечь и других участников первого ополчения во главе с князем Трубецким. Именно в таком усиленном составе к августу 1612 года ополченцам удалось, наконец, прогнать польско-литовские войска прочь от стен Москвы. А 4 ноября (22 октября по старому стилю) был окончательно освобождён Китай-город, после чего в считаные дни город оставили последние оккупанты. По преданию, не последнюю роль в деле освобождения Москвы сыграла Казанская икона Божией Матери – ведь именно с этим образом воины Минина и Пожарского сражались под стенами Новодевичьего монастыря, а затем освобождали Кремль.
К весне 1613 года Земский собор выдвинул кандидатуру боярина Михаила Романова, который вскоре был избран царем и положил начало новой правящей династии. Молодой царь в память об освобождении Москвы провозгласил 22 октября по старому стилю праздником Казанской иконы Божией Матери, а военачальник Пожарский профинансировал строительство Казанского собора на углу Красной площади и Никольской улицы. Собор неоднократно перестраивался, но в том или ином виде просуществовал до сталинских времён. В 1929 году власти приняли решение снести храм, так как он мешал проведению массовых мероприятий на Красной площади. Тех самых, о которых мы писали выше.
Истина где-то по середине
В разные века «ноябрьские праздники» подпитывались совершенно разными инфоповодами, военными, политическими, религиозными. Идея сопротивления внешнему врагу, заложенная в изначальном Дне народного единства то вытеснялась идеей примирения и согласия, то откатывалась назад к прежним смыслам. Русская православная церковь по сей день отмечает День Казанской иконы Божией матери 4 ноября. Для тех, кто 7 ноября праздновал годовщину Октябрьской революции – нынешний День народного единства становится своеобразным постсоветским реверансом в сторону былого государственного строя.
Сейчас для молодого поколения, рождённого в нулевые, День народного единства имеет шансы обрасти своими смыслами и культурными кодами. Попробуйте в этот день подумать о том, что для вас значит это словосочетание – «народное единство». Это про что? Про силу? Про равенство? Про уважение к другим? Пишите свои мысли в комментариях!