Женщины попадают в места лишения свободы не реже мужчин. Большинство оказываются на зоне по глупости, либо по «наркотическим» статьям, либо за случайное убийство сожителя, который применял к ним физическое насилие
Жизнь в женских и мужских российских тюрьмах сильно отличается. Но в обоих местах есть люди, которых презирают другие заключенные.
В женских колониях существование значительно спокойней, а быт размереннее, чем в мужских: дамы нередко стремятся вернуться на волю, а потому ведут себя образцово, чтобы добиться УДО. Драки случаются редко, а конфликтов с начальством практически не бывает. Но особенности всё же существуют: в тюрьмах есть сиделицы, играющие определенные роли.
«Старшие»
Это прозвище получают опытные зэчки, которые пользуются авторитетом и могут приказывать остальным заключенным. Они, как правило, действуют в тандеме с начальством тюрьмы, поддерживая порядок среди остальных женщин.
«Рублевые»
Так называют зэчек, которые угождают начальству ради поблажек: освобождения от работы, получение сигарет или сладостей. Когда-то давно, еще в ГУЛАГе, кроме «рублевых» существовали «полурублевые» и «пятиалтынные» — те, кто ходил в любовницах у «хозяев» помельче. Относились к таким девушкам спокойно: все понимали, что отбиться от приставаний тех, кто тобой управляет, невозможно, поэтому лечь в постель — это не всегда выбор самой заключенной.
«Семейницы»
Бывают случаи, когда заключенные объединяются в своеобразную семью. Речь не об интиме — лишь об общем хозяйстве и помощи друг другу. Для девушки, которую не поддерживают родственники, такое комьюнити становится настоящим спасением: жить без посылок с воли и моральной поддержки близких на зоне тяжело.
«Мамки»
Такое прозвище получали женщины, попавшие на зону беременными. Отношение к ним всегда было сложным — им одновременно завидовали и вместе с тем жалели. С одной стороны, «мамки» могли рассчитывать на послабления и лучшие условия жизни. С другой — материнство на зоне всегда было грустной историей, ведь ребенка при достижении определенного возраста у родительницы забирают.
«Бычкососки» и «колхозницы»
Эти клички закрепились за неумными женщинами, потерявшими чувство собственного достоинства и опустившимися до попрошайничества и собирания окурков. Остальные стараются держаться от них подальше, словно неухоженность и отчаяние — это зараза, которая может передаваться от человека к человеку.
Жаргон в женских тюрьмах может разниться, а иногда отсутствует вовсе. Оказавшиеся в местах заключения девушки, как правило, очень хотят вернуться к прежнему образу жизни, и потому стараются воссоздать его как можно точнее, и не желают наделять окружающих уничижительными прозвищами.