В 1870-е гг. город Сан-Франциско и западное побережье США были рассадником антикитайских настроений. Подстегиваемая расизмом и усугубляемая экономической неопределенностью, ксенофобия проявлялась в дискриминационном законодательстве и жестоком запугивании выходцев из Китая. Законы против смешанных браков и запреты на въезд в США для китайских женщин привели к созданию рынка торговли людьми, на который коррумпированные чиновники закрывали глаза.
Историкесса Джулия Флинн Сайлер (Julia Flynn Siler) подробно описала в своей книге «Дочери белого дьявола» (The White Devil’s Daughters) то, как в конце 19 века в США порабощали китайских женщин и как с этим боролись. «Многих женщин в китайском квартале подвергали проституции; некоторых из них вовлекли обманом, других продали их семьи. Им было запрещено свободно перемещаться, а если они отказывались выполнять желания своих владельцев, их подвергали жестоким наказаниям, вплоть до смерти».
В связи с этим, руководствуясь своей христианской верой, группа местных белых женщин решила предложить мигранткам путь избавления от рабства, а также, в идеале, путь к тому, что они считали хорошим христианским браком. В 1874 году они основали Дом пресвитерианской миссии Западного совета. В течение следующих шести десятилетий более 2 000 женщин прошли через его двери. Среди них были Бесси Чон (Bessie Jeong), первая китаянка, окончившая Стэнфордский университет, Тай Люн Шульце (Tye Leung Schulze), одна из первых американок китайского происхождения, проголосовавших на выборах в США и работавшая переводчицей на иммиграционной станции острова Энджел, а также Ямада Вака (Yamada Waka), позже вернувшаяся на родину в Японию и ставшая известной феминисткой.
Журналистка Анна Даймонд (Anna Diamond) поговорила с Флинн Сайлер об ее книге, об истории пресвитерианского дома, о первых попытках бороться с торговлей людьми и о том, почему эта история актуальна и сегодня.
С принятием 13-й поправки рабство было объявлено вне закона в США, но в последующие годы в Калифорнии распространился другой тип рабства. Что это было и почему этому позволили продолжаться?
Сейчас мы называем это торговлей женщинами из Китая на западном побережье. В 1860-х и 1870-х гг. этих женщин буквально продавали на аукционах на пристани Сан-Франциско. Позже такая торговля начала уходить в подполье, но торговля женщинами для принуждения их к проституции продолжалась и в начале 20 века. Она продолжается и сегодня, но не так, как это было раньше, когда можно было увидеть сотни женщин, сходящих с кораблей и отправляемых на продажу.
Какую роль сыграла иммиграционная политика США?
Иммиграционная политика сыграла весьма драматическую роль и привела к поразительному гендерному дисбалансу. Закон Пейджа, запрещавший большинству азиатских женщин въезд в США, был попыткой остановить въезд так называемых проституток. Закон о недопущении китайцев разрешил въезжать только торговцам и студентам. Из-за этого в 1870-х гг. на одну живущую в Сан-Франциско китаянку приходилось 10 китайцев-мужчин. В результате возник огромный спрос на китаянок со стороны мужчин. Криминальные элементы ухватились за эту возможность и поняли, что ввоз женщин в страну для «секс-услуг» может стать очень прибыльным. Огромная коррупция в полиции и городском правительстве активно способствовала этому.
Что мотивировало женщин, которые основали миссионерский дом?
Эта история начинается с миссионерского визита в Китай и описывает положение тамошних девушек и женщин. Группа, состоящая в основном из жен миссионеров, собралась вместе и решила, что хочет что-то сделать. Вскоре они поняли, что вместо того, чтобы пытаться помочь девочкам и женщинам в Китае, им следует посмотреть поближе к своему дому, поскольку девочки и женщины, которые были буквально на пороге их дверей, очень сильно страдали, и это была возможность протянуть им руку помощи.
Они решили основать благотворительное предприятие. Целью было предоставить убежище девушкам и женщинам, которых продавали и подвергали проституции. Конечно же, это также была попытка поделиться с китайскими женщинами своей христианской верой.
То, что началось с небольшого количества женщин, принявших предложение миссионерок, стало расти в геометрической прогрессии. К 1880-м годам в доме одновременно проживало 40, 50, 60 девочек и женщин. Часто некоторые оставались в доме на день или два, другие – на несколько месяцев, а третьи – на годы и сами начинали работать в этом доме.
Ваша книга в первую очередь посвящена Дональдине Кэмерон (Donaldina Cameron), управляющей этим домом. Даже название книги происходит от расового эпитета, который использовали в ее адрес китайские торговцы людьми.
На протяжении десятилетий, пока она управляла домом, Кэмерон сталкивалась с огромным сопротивлением, как со стороны белых полицейских и чиновников, так и со стороны членов преступной группировки, которые занимались торговлей женщинами из Китая в Сан-Франциско.
По иронии судьбы, некоторые женщины узнавали о доме от торговцев людьми, которые распространяли о нем слухи. Траффикеры говорили: «Не ходите в дом Белого Дьявола, потому что еда там отравлена» или «Она ест младенцев».
В других случаях люди из китайской общины говорили им о Доме. Так, одна женщина воспользовалась возможностью, когда ее ненадолго оставили одну, чтобы она уложила свои волосы; она пробежала пять кварталов до миссионерского дома.
Также работницы миссии, обычно кто-то вроде Кэмерон вместе с китайской работницей, совершали набег на бордель, если узнавали, что девушка попала в беду. Часто в сопровождении полицейского или другого авторитетного лица они находили способ попасть внутрь. Это то, что она называла «спасательной работой».
Как выглядела жизнь женщин и девочек в доме миссии?
Их жизнь была очень упорядочена. Было установлено определенное время для завтрака, молитвы. Все были обязаны заниматься работой по дому, подметать, готовить. В последующие годы были организованы занятия, на которых их учили шить, уроки английского и китайского языков. Появилась возможность получить какое-то образование, и это было очень поразительно, потому что китайские девушки в Сан-Франциско не часто получали формальное образование. Они ходили в церковь хотя бы раз в неделю. Иногда летом они отправлялись за город собирать фрукты. В доме всегда было мало средств, поэтому девочки должны были работать, чтобы помогать содержать дом и самих себя.
Кто-нибудь из постоялиц сопротивлялся религии?
Из всего, что я смогла найти в официальных письмах Долли Совету дома, церковных записях, а также ее личных дневниковых записях, у меня сложилось впечатление, что она была очень прагматичной женщиной. Ее очень мотивировала собственная вера, но у меня не возникло ощущения, что она когда-либо злилась или разочаровывалась, если другие не разделяли ее веру. Например, миссионерский дом сообщал о количестве крещений, но зачастую это было три крещения в год, в то время как через дом проходило более 100 женщин. Со временем, особенно в 1920-х и 1930-х гг., дом стал больше походить на дом социальной помощи. Я думаю, они очень ясно понимали, что не все девушки, которые попадали в дом, разделяли их веру.
Брак рассматривался как конечная цель?
Фактически, дом превратился в брачное бюро. Из-за гендерного дисбаланса китайским мужчинам было не так-то легко найти китаянку для брака. Так пошла молва, что в миссионерском доме были китаянки. Создание семьи, в идеале хорошей христианской семьи, как самоцель работников миссионерского дома, во многом было характерно для поздней викторианской эпохи. Они установили критерии для мужчин, которые приходили просить руки некоторых женщин, живших в доме. Они надеялись, что эти мужчины тоже были христианами, что у них была стабильная работа и что их обращение в поисках супруги не было просто уловкой, чтобы вернуть этих женщин к принудительной проституции.
Некоторые ученые писали об этноцентризме и расизме, которые определили основу и цели дома. Справедливо ли рассматривать работу этих религиозных женщин как часть «Комплекса Белого Спасителя»?
Это интересный вопрос, и я попыталась ответить на него в книге, сосредоточив внимание на китаянках и других азиатских женщинах, которые работали в миссионерском доме, а также на историях женщин, которые проходили через дом. Эта книга не о белых смотрительницах дома, а о женщинах, которые нашли с помощью этого дома свободу.
У меня такое ощущение, что я довольно хорошо узнала Долли Кэмерон, проведя последние шесть лет в раздумьях о ней и исследовании ее жизни. Я не думаю, что у нее был комплекс Белого Спасителя, но я согласна с теми, кто подчеркивает, что расистские выражения, которые использовала она и другие белые миссионерки для описания постоялиц дома, это что-то, что сегодня считается неприятным и неправильным.
Кто эти женщины, которые «обрели свободу» с помощью дома?
Книга начинается и заканчивается рассказом об одном из самых известных преступлений 1930-х годов на Западном побережье США. Группа женщин, пострадавших от торговли людьми, с помощью работниц миссионерского дома нашла в себе смелость дать показания против своих траффикеров.
Такие истории поразительны, и мне очень повезло, что у меня было достаточно материала, чтобы задокументировать их путь. Женщина, с рассказа о которой я начинаю книгу [Чон Гвай Ин (Jeung Gwai Ying)], была беременна и родила ребенка в тот период, когда участвовала в этой судебной тяжбе. Я так восхищаюсь той смелостью, которая ей потребовалась, чтобы сделать что-то подобное – дать показания против людей, которые были намного более влиятельными, чем она.
Другой случай, который меня очень поразил, — это случай с Ямадой Вакой (Yamada Waka), выдающейся японской женщиной, которая попала в миссионерский дом на рубеже 20-го века. Она пострадала от торговли людьми и принудительной проституции в Сиэтле. Она добралась до Сан-Франциско, спасаясь от этой ситуации с помощью японского журналиста, который попытался снова вовлечь ее в проституцию. Но ей удалось сбежать в дом миссии.
Наиболее примечательными историями являются те, в которых женщины решили обратиться в дом миссии и использовать его как стартовую площадку для достижения своей собственной свободы. Вака так запомнилась мне, потому что она была самоучкой. Она получила образование в этом миссионерском доме. Вероятно, она не была грамотной до того, как попала туда. Судя по всему, она была совершенно выдающейся женщиной. Своего мужа она нашла на занятиях в миссионерском доме. Затем он и она вернулись в Японию, и она стала очень известной писательницей-феминисткой в Японии. Мало того, она открыла в Японии собственный дом по образцу миссионерского дома, чтобы попытаться помочь другим женщинам. Ее история во многом связана со свободой воли, образованием и расширением прав и возможностей. То, как она описывает пережитый ею опыт принуждения к проституции, производит сильнейшее впечатление.
Тянь Фу Ву (Tien Fuh Wu) была одной из женщин, которые остались в доме и помогали Долли в ее миссии. Можете ли вы описать их партнерство?
Я бы сказала, что она во многом была равноправной партнеркой Долли. В каком-то смысле мою книгу можно рассматривать как историю необыкновенной дружбы между двумя женщинами, которые так отличались друг от друга и были такого разного происхождения. Тянь Ву продал ее отец в Китае, чтобы оплатить свои игорные долги, и ее отправили в Сан-Франциско работать в качестве малолетней служанки.
Одним из вариантов развития событий, когда девочек продавали таким образом, было то, что по достижении совершеннолетия их вовлекали в проституцию. Тянь Ву также оказалась в борделе, а затем ее оттуда продали двум женщинам, которые жестоко обращались с ней. Один из соседей из китайского квартала отправил в миссионерский дом записку, в которой сообщал о состоянии этой бедной девочки, поэтому миссионерские работницы организовали спасательную операцию, чтобы забрать ее.
Ее привезли в миссионерский дом. Мы не знаем ее точного возраста на тот момент, но она стала ходить на занятия, обустроилась и стала играть с другими девочками.
Поначалу Долли ей совсем не нравилась, и она презирала ее как новенькую (Тянь попала в дом за 15 месяцев до того, как Долли начала работать там учительницей шитья в 1890-х гг.). Тянь была умной молодой женщиной, у которой был спонсор, оплативший ее образование, поэтому она вернулась в школу на восток, а затем приняла решение вернуться в миссионерский дом в Сан-Франциско, чтобы работать там, помогая Долли.
Одной из самых трогательных частей их истории является тот факт, что они провели всю свою жизнь вместе — не были замужем и не имели детей. Я посетила могилы, где они обе похоронены. Это история радикального сопереживания, дружбы между двумя совершенно разными женщинами, объединившимися ради одной цели: помочь другим женщинам.
Какое значение имеет эта история сегодня?
Я бы сказала, что это более ранний аналог #MeToo. Это история о женщинах, вставших на защиту других женщин. Это история о феминизме. Это история первых попыток борьбы с торговлей людьми и рабством.
Это невероятно маленькая группа женщин, которые практически не имели никакой власти в своей жизни. Они не могли голосовать. Их мужья и отцы на самом деле не хотели, чтобы они появлялись в общественной сфере. В то время это было неприемлемо для белых женщин среднего класса. Создание миссионерского дома было для них одним из способов проявления своей власти.
Это был акт радикального сочувствия — проявить заботу о группе людей, которых широко презирали на Западном побережье. В то время, когда они открыли миссионерский дом, в отношении китайских мигранток было широко распространено насилие. Но эта небольшая группа женщин сказала: «Нет, мы хотим предложить им безопасное место. Мы хотим предложить им убежище».
Перевод: Кира Циндяйкина для Фонда «Безопасный дом».