Как челнинский блогер Реалист Реальный собирает по 200 тыс. рублей для фронта за три часа
«У нас девушка купила на личные средства антидроновое ружье за 170 тысяч рублей. Работает на трех работах — не бизнесвумен, обычный человек», — рассказывает администратор благотворительного телеграм-канала «Реалист Реальный» Инсаф Гараев. С начала СВО он решил помочь военнослужащим и организовал в соцсетях место для общения бойцов из Татарстана. Спустя время понял, что силами растущей аудитории канала можно помогать фронту реальным делом. О том, кто из бизнесменов сейчас оказывает помощь для бойцов, как удается совмещать волонтерство с работой и семьей, а также о причинах и прогнозах конфликта с Украиной — в интервью «БИЗНЕС Online».
«Создал канала сначала не для сборов, а для общения»
— Инсаф Галимзянович, расскажите для начала немного о себе. Чем вы занимаетесь? Как стали заниматься гуманитаркой?
— Телеграм-каналу «Реалист Реальный» 5 октября исполнился ровно год. О его создании я задумался еще в самом начале СВО. Просто пришла такая идея в голову. В жизни возникает такой период, когда ты начинаешь задавать себе вопрос: а что я могу сделать для общества и страны? Без лишних слов хочу сказать, что мы все живем и хотим оставить после себя какой-то след. То есть мой канал — это не работа, не хобби, а какое-то состояние души.
Так вышло, что у нас на предприятии призвали нескольких сотрудников. Предприятие им в меру своих возможностей помогло материально, ребят снабдили всем необходимым. А потом я задумался: как с ними всеми поддерживать связь? Создал канал — сначала там было 10–15 подписчиков, а сейчас уже 14 тысяч, и цифра растет каждый день.
Создал я его сначала не для сборов, а для общения самих пацанов и их родственников. Потом пришла идея сделать чаты для отдельных полковых подразделений. Допустим, есть у 430-го полка отдельная группа, у 1232-го — своя. Я ежедневно размещал и обновлял в канале информацию о чатах, чтобы те, кто желает, подавали заявки по вступлению в них. У каждого чата выбирался свой админ из числа родных пацанов.
— То есть у воинских подразделений благодаря вам появились свои телеграм-каналы?
— Я их создал. До этого ничего не было. У меня был список из 53 групп, там у каждого полка, роты и взвода имелись свои группы. Сейчас их не 53 группы — часть потерялась или объединилась. Но изначально была работа в этом направлении — по сбору всех в кучу: ребят и их близких.
— Мне казалось, что они сами прекрасно всегда собираются.
— Не у всех получалось. А тут они подписываются и спрашивают меня, есть ли такая группа. Тогда я им кидаю ссылку.
— А откуда у вас первоначальные контакты с полками?
— Если бы это еще вспомнить… Есть такое выражение: «Одна бабка сказала другой». Один узнал и сообщил второму, третьему. Когда всех на СВО собирали, на проводы, я и там знакомился: «Я такой-то, вот мои данные». Все. Люди написали — и так пошла аудитория. Потом со временем у меня появилось в подписчиках 25 процентов из других регионов: Москвы, Питера, Саратова, Севастополя, Самары, Краснодара и так далее.
Когда уже были созданы отдельные группы полков, рот, взводов, мне пришла идея ребят как-то поддерживать. В октябре всех наших мобилизованных разместили в танковом училище. Шел снег, дождь, была слякоть. Я решил приобрести им иммуномодуляторы — не БАДы, а вот просто от простуды и для иммунитета. Это был мой первый сбор — мы тогда закупились на 65 тысяч рублей. Это был наш первый сбор в поддержку парней.
— А как собирали? То есть вот у вас есть телеграм-канал «Реалист Реальный», где сидят разные военные…
— Сначала там сидели только родственники бойцов и мои коллеги. Военные подтянулись уже позже. Писали, что для чего-то конкретного объявляется сбор, указываешь счет. Деньги поступают, делаешь покупку, фотографируешь все расходники (чеки — прим. ред.) и отправляешь в подразделение. Потом уже, как конвейер, пошли заявки от взводов, рот, простых пацанов. Я даже сейчас количество этих сборов не помню — очень много их было.
Сейчас в месяц у нас проходит минимум один сбор, бывает и по два, и по три. Предпоследний сбор был на 1 миллион 620 тысяч рублей. Это на антидроновые ружья, 8 комплектов: антенна, спектрометры и сами ружья. Как раз мы сейчас их получили и уже раздали. Это наша максимальная сумма сбора была. А в основном мы набираем грузы до 1 миллиона.
Еще у нас очень хорошие отношения выстроены с представителями волонтерских организаций из Москвы и Севастополя. Они нам часто помогают — бывает, что часть сборов от своих гуманитарных конвоев передают нашим пацанам.
«Пишут в личку, обращаются командиры»
— А как поступают заявки?
— Мне пишут в личку, обращаются командиры взводов или рот: «Есть такая-то потребность…» Потом я пишу, что из этого у нас получится закрыть, а что — нет. В основном стараюсь делать акцент на технические средства. Основная проблема, как пацаны говорят, в FPV, разведывательных дронах. Главные потери, процентов 90, идут от применения Украиной именно их. Потом есть обычные дроны, которые делают сбросы, — от них тоже много потерь. Что бы там некоторые ни говорили, но эти антидроновые ружья реально помогают. Они блокируют управление беспилотником, что дает тебе время убежать либо сбить или посадить его. А спектрометры дают возможность определить, на каком расстоянии и на какой частоте летят эти дроны, и принять правильное решение (или блокировать их, или бежать в укрытие).
Сейчас идет большой спрос на систему РЭБ «Купол», устанавливаемую на танки, автомобили, стационарного или переносного типа. Вот есть Игорь Камертон — московский разработчик, испытания данных систем уже успешно провел. Они прошли на танках ОБТФ «Каскад» (оперативно-боевое тактическое формирование — прим. ред.). Также очень много заявок идет по генераторам, оптике, рациям — это пока самые слабые места.
— К вам приходит заявка: допустим, нужно два дрона или антидроновых ружья. Где их искать? На рынке такое не найдешь.
— По антидроновым ружьям я работаю с инициативной группой, как уже сказал, Игоря Камертона. Они сами разработали конструкцию и технологию — комплектующие заказывают в Китае, а потом их собирают. У них есть устное разрешение, что минобороны и другие федеральные органы им работать не мешают.
На данный момент хочу добавить, что «Камертон» отрабатывает сейчас более тесное сотрудничество с министерством обороны. Он собирает отзывы о том, что такие-то ружья имели успех, но пока это просто инициативная группа. Таких инициативных групп по всей России очень много. Открытым текстом государство им не запрещает — они видят, что это идет на пользу фронта, и поэтому стараются не вмешиваться.
— Хорошо, а если не антидроновые ружья? Где вы все остальное берете?
— Тепловизоры, оптику берем в Набережных Челнах — там есть салон тепловизоров и оптики Расима, по рациям очень сильно помогает Риназ из Нижнекамска. У ребят свои официальные магазины и выходы на производителей, но для участников СВО они отдают по себестоимости и при этом еще бесплатно настраивают и прошивают. Сами они их покупают напрямую у производителей.
— Не все готовы отдавать по себестоимости, наверное?
— А я с другими и не работаю, только с этими двумя, кто отдает по себестоимости или даже в дар. На рынке выбор большой, но нужно учитывать, что необходимо брать у проверенных людей. Допустим, рациями Риназа или оптикой от Расима снабжены около 75 процентов наших республиканских полков. У них же покупает и Анюта (Анна Артемьева из «Своих не бросаем 16» — прим. ред.), и другие — они поставляют качественную продукцию. Они знают, что это пойдет нашим ребятам, и будут отвечать за качество.
По дронам любой модификации и антидроновым ружьям «Гарпия-6» у нас работает Антон из союза ветеранов ВДВ Набережных Челнов, который помогает очень сильно и с каналом. Напрямую из Москвы от гарантированно проверенных поставщиков поставляет, сам бесплатно перепрошивает и настраивает. Антон еще и катается каждый месяц в Москву за свой счет, каждый раз привозит партии дронов и антидроновых ружей «Гарпия-6» на крупные суммы.
— А есть недобросовестные?
— Например, те же китайские ружья антидроновые. Вот «Гарпию-6» челнинские ребята покупали в Москве у неизвестного поставщика. Четыре ружья привезли — и все были неисправны. Поэтому нужно брать только у знакомых людей, которые гарантируют, что все будет работать, — «Гарпию-6» мы в Москве покупаем только у проверенных поставщиков.
— Хорошо, вы закупились в Москве или Челнах. Дальше что?
— По антидроновым ружьям такая схема: Игорь Камертон сам каждый месяц ездит на линию СВО и лично вручает их ребятам. Объясняет, как пользоваться, как настроить. Если вручить не получается, то пользуемся CDEK, получаем из Москвы, и здесь я вручаю отпускникам. Они ко мне приходят домой, мы с ними чай пьем, разговариваем. Вручаю им контакты Игоря: «Вопросы будут — созванивайся с ним по технике». Часть ружей доставляется в составе гуманитарных конвоев по принципу «из рук в руки».
«Кроме всех сборов, у меня в день сообщений по 200–300 минимум»
— Сами вы не отвозите гуманитарку?
— Сам я не езжу, физически времени не хватает. Я все-таки работаю, работа у меня очень ответственная. Хотя меня некоторые спрашивают, почему я не езжу, пишут, что боюсь. Меня даже упрекали подписчики, просили показать себя, но у меня нет на это времени. Я не боюсь, но времени… Сплю в день по 4–5 часов. Кроме всех сборов, у меня в день сообщений по 100–200 минимум. Пишут, что сын пропал или отец — нужно помочь найти. Или спрашивают, где и как купить антидроны, сами дроны, амуницию и прочее. По «потеряшкам» у меня есть выход на большое количество полков и командиров медчасти — узнаю по своим источникам что и как, жив или погиб либо просто на боевом задании.
Бывают же такие случаи, что кто-то потерялся, — это отнимает уйму времени. Пишут, что сестра, дочь или мать не могут найти брата, отца или сына: «Помоги, помоги». Я делаю «тык-тык» и нахожу информацию, что он, например, лежит в госпитале.
Бывают случаи, что у человека просто сломался телефон сотовый и он сам по себе безалаберный такой. Ему плевать, что отец с матерью волнуются, он спокойно живет, а связи нет уже месяц. Я нахожу, его вытаскивают, дают телефон и говорят: «Звони матери!». Но это же все время: найти, поймать, заставить позвонить.
Но с каждым днем выполнять эти просьбы становится все тяжелее и сложнее, так как аудитория растет и на фронте ситуация усложняется. Так что заранее прошу извинения у подписчиков, кому отказал в данном вопросе по объективным причинам.
— А на сколько сообщений из 200–300 вы успеваете ответить?
— Я отвечаю на каждое и поэтому сплю по пять часов. Вопросы тоже бывают разные: «А когда это закончится?», «Какие у нас перспективы?», «Что происходит?», «Вы написали пост, а почему так?». А не ответишь — обидятся. Поэтому приходится хотя бы два или три слова написать.
— Куда пишут? В личку?
— В личные сообщения. Кому надо, тот находит аккаунт админа — процентов 90 узнают. Я раньше не скрывал его, открыт был. А сейчас очень много подписчиков стало. Но все равно узнают по своим каналам и пишут. Вот даже покажу вам сегодняшние сообщения, чтобы вы понимали дословно. Пишет мне некая Венера: «Добрый день. Батальон 1234, 6-я рота, 1-й взвод. Что с ним? Не выходит на связь». А у меня есть знакомый один из командиров. Есть контакт его супруги, у которой отдельная узкая группа. Она в ней собрала самых близких этого подразделения, а Венеры там почему-то не оказалось. Я ей посоветовал отписать лично жене командира от меня, чтобы получить помощь.
— Какая-то верификация этой женщины проводится? Мало ли, враг тоже не дремлет.
— Во-первых, не каждый может знать указанный там позывной бойца, номер роты, взвода. А во-вторых, я эту Венеру знаю лично — один из волонтеров. Еще я спрашиваю у них, кто командир — это тоже не каждый может знать. Я не каждому помогаю, только если на сопутствующие вопросы ответить смогли.
Недавно писала девушка из Челнов: «Мне позвонили, сказали, что брат погиб при штурме Авдеевки». Пацану 22 года, красивый такой. По своим каналам узнаю, что он погиб. Я спрашиваю у этой девушки, кто ей такое сказал. «Командир роты», — она говорит. Подтверждаю эту информацию о гибели у командира, передаю ей. Она спрашивает: «А где он сейчас может быть?» Говорю, что в Ростове, скорее всего, на опознании — туда никто позвонить не может, но я помог ей нужными контактами и вопрос уже в стадии решения.
— Это все очень эмоционально.
— Да-да, приходится все переживать самому. Волонтерская работа отнимает много времени, но работа с людьми еще больше забирает. Людям отказывать тяжело, потому что это имидж. Скажут еще: «Он отказал, он балабол». Приходится с каждым корректно и максимально отрабатывать их запросы.
Я своей жене хочу сказать спасибо и памятник поставить при жизни. Она говорит: «У меня одна мечта — когда уже СВО закончится и ты вернешься к семье». Она мне приказывает спать ложиться, потому что я до двух ночи сижу в телефоне и отвечаю на сообщения.
— А бывает такое, что вам засланные казачки пишут?
— Пишут очень редко. Они в основном сидят в чате канала и там устраивают шум и гам. Я их удаляю, а они приходят под другими никами. Есть такой известный человек у меня в комментариях — житель республики, один из ее бизнесменов, который реально пропагандирует фашизм и национализм. Он не стесняется и пишет, что переводит украинцам деньги. Он в комментариях кичится своими связями, знает конкретные фамилии. И такие люди есть у нас, двинутые совсем. Но он хитрый, всегда меняет аккаунты, после себя все подтирает. Но у нас в канале сидят и представители администрации городов республики и районов, раиса РТ, МВД, ФСБ по РТ.
— С какой целью?
— Они состоят там и по личным целям, и, я думаю, одновременно по служебным. Контроль. Ко мне, бывает, обращаются с просьбой убрать ту или иную публикацию. Не хочу и не собираюсь вступать в конфликт с властью. Бывает, сгоряча что-то жесткое напишу — и мне сразу: «Это похоже на такую-то статью о дискредитации», — сразу удаляю. Нормально в общем, им спасибо за поддержку.
— А какие сообщения вы публикуете на канале?
— Ход СВО освещаю, я знаком со многими военкорами России. Еще много информации от самих парней приходит. Буквально неделю назад мне писали, что Авдеевский террикон наш, у всех других только потом появилась эта информация.
Материалы 50 на 50 делаем — гуманитарка тоже занимает очень большой объем информации. Если смотреть за последний месяц, то мы сделали три сбора. Последний был для «Тимера», они вот в субботу уехали, а буквально за неделю до этого союз ветеранов ВДВ Набережных Челнов отправил две фуры. В это же время появилось несколько заявок, которые нужно было сделать за два-три дня.
— Есть у вас какие-то администраторы в чате, если там что-то неладное происходит?
— Есть помощники. Мне они пишут, что там появился такой-то, такой-то. Но это все неофициальные администраторы, просто помощники.
— Но вы же, получается, совсем все на себе замкнули.
— Да, но по-другому не получается. Когда вводишь администратора — у него другой код мышления. У него иная риторика, и смысл будет теряться. Так что основную работу в канале я веду сам.
— 14 тысяч подписчиков — это очень много. У «Своих не бросаем» около 12 тысяч. Так у них там бывают целые набеги ЦИПсО. Они прямо порой пишут, что закрывают канал на время из-за очередной атаки. У вас не было такой необходимости?
— Они приходят к нам, мы их даже знаем. Я их удаляю, но они все равно восстанавливаются.
«Обычная девушка работает на трех работах, чтобы купить ребятам антидроновое ружье»
— Долго ведутся сборы в вашем канале?
— Последний сбор для «Тимера» — 200 тысяч рублей. Сумма там была для плащевок, спальных мешков, сигарет, 50 саперных лопат с кирками. Все это мы собрали за три часа.
В Челнах и республике есть бизнесмены, которые просят оставить их инкогнито. За раз они переводят от 25 тысяч до 100 тысяч — могут закрыть весь сбор. Даже на «Тимер» 50 тысяч отправили именно они. Есть люди, которые участвуют в сборе по 2 или 3 раза — переводят по несколько раз крупные суммы. В основном это челнинские бизнесмены, известные в городе. Врач челнинский тоже есть известный, который, как и другие, захотел оставаться инкогнито. В сборе антидроновых ружей он 100 тысяч как-то просто взял и перевел.
Хочу заметить, что 50 процентов моих подписчиков — военнослужащие, 25 процентов — родственники мобилизованных. А из оставшейся части в сборах участвуют всего 5 процентов. То есть из 14 тысяч — только 1–1,5 тысячи человек.
— А часто эти 5 процентов пула благотворителей пополняются новыми членами?
— Рост есть, но он минимальный. В месяц появляется около 10–15 человек. Но самое главное, что их число не убавляется. Это люди, которые постоянно участвуют. Можете указать случай: Диана Х. в последний раз купила на свои личные средства антидроновое ружье за 170 тысяч рублей. Работает на трех работах — не бизнесвумен, обычный человек. Она говорит: «Я копила на это ружье полгода. Хотела сделать от себя что-то личное». Вот мы ружье купили, и оно ушло в «Шторм Z» на Запорожье.
— Как думаете, что ею движет?
— Это все состояние души. Человек хочет помочь людям, которые там, сохранить их жизнь и здоровье. Она всегда говорит: «Мне не надо рекламы, не пиши мое имя. Просто напиши: добрый человек». И все так говорят, кто много жертвует.
— В основном через вас идут сборы на технику, а чем-то еще, помимо этого, занимаетесь?
— Есть еще общая гуманитарка и адресная. Каждые два месяца я работаю в тандеме с союзом ВДВ в Челнах и волонтерами из Казани (Резеда) и Верхнего Услона (Роман). Каждые два месяца от них уходит минимум две фуры. Мы с ними отправляем адресные посылки: размещаю в канале информацию, что такого-то числа едет гумконвой и мы принимаем посылки в такие-то полки. Время приходит, в Челнах я беру «газель» от добрых людей, загружаем это все, и человек за свой счет все отвозит в Казань на погрузку в фуры.
В прошлый раз союз ветеранов ВДВ Челнов 652 такие только адресные посылки довез. Также в этом гумконвое союз ВДВ Челнов увез и общую гуманитарку от населения и меценатов: вкуснейшие сухие супы от команды Русалины, шампуни, сухие души, носки, трусы, горелки, сигареты, чак-чак, минеральную воду. Это все потом на месте делится на равные части для всех полков. Еще дважды под эгидой союза ветеранов ВДВ Челнов, в частности Антоном и Индирой, доставляли гуманитарную помощь для детдома и госпиталя в ДНР и ЛНР. Такие поездки осуществляются раз в два месяца.
— А почему раз в два месяца?
— Во-первых, есть проблемы с транспортом. Вы посчитайте амортизацию, расходы на бензин, оплату труда. Два–три дня нужно туда ехать, еще три там находиться, чтобы всем полкам доставить, и, чтобы обратно вернуться, тоже нужно время — 7 дней. Кроме того, транспорт предоставляется безвозмездно снятием с рейсов, а для бизнеса это убытки, и постоянно так делать крайне сложно.
Транспорт в Челнах нам предоставляет группа компаний «Далини», а именно — генеральный директор компании, депутат Госсовета РТ Руслан Нигматуллин. Он предоставляет и союзу ВДВ Челнов, и Анюте все безвозмездно. Водители там вообще красавцы: сами помогают, загружают, разгружают. Это простые люди, и делают они все для души. Но им же тоже нужно платить зарплату — эти расходы уже идут за счет других водителей, как мне объяснили. А остальные водители и не против, чтобы у них немного средств отнимали. Руслан Рависович помощью парням на СВО начал заниматься еще до того, как стал депутатом. Ему, я чувствую, это надо не для рекламы, а тоже как состояние души. У него есть своя группа компаний, и он в этой теме не меньше года.
— Других таких депутатов знаете?
— Я лично нет, но, наверное, есть. Хотя нет, слышал, знаю о депутате Госдумы Руслане Гаджиеве. Он недавно три крутых телескопа подарим республиканским полкам. Еще ведь Наиль Гамбарович [Магдеев] тоже регулярно отправляет 2–3 фуры. Хочу от ребят подтвердить, что те заявки, которые они ему отправляют, все отрабатываются.
Также надо понимать, что наши компании, занятые в сфере нефтехимии, достаточно на высоком уровне помогают парням на СВО. Например, каждый месяц из Нижнекамска в одну из рот 430-го полка от них ездит фура, набитая всем: начиная от дронов и заканчивая гвоздями и топливом. Название компаний не буду раскрывать в связи с санкционными рисками для них. Скажу одно: таких в Татарстане не менее пяти.
— Как долго нужно еще помогать гуманитаркой, на ваш взгляд?
— Я вообще надеюсь, что основная горячая фаза закончится летом 2024 года, а после пойдут какие-то переговорные моменты. Все равно постепенно ВПК (военно-промышленный комплекс — прим. ред.) будет подтягиваться и выходить на определенный уровень. Думаю, что такие проблемы, как антидроновые ружья и системы РЭБ, государство должно будет закрыть уже к середине следующего года. Это нужно будет сделать по-любому. И я знаю, что это уже делается.
В любой системе есть люди, которые относятся к своей работе ответственно, и те, кто делает по принципу «тяп-ляп». Также есть и командиры, у которых есть все: и дроны, и антидроны, и автомобили, и прочие ништячки. Все потому, что они их выбивают руками и ногами. Я знаю, что на складах минобороны есть все, но это необходимо выбивать. Нужно пройти все стадии согласования, бюрократов и получить необходимое. У кого-то просто времени нет — у штурмовиков, например. А есть те, кто ленится, — им проще подать заявку через волонтера. Говоришь им это, а они обижаются: «Тогда не надо нам». Я знаю, что есть республиканские роты, у которых абсолютно все имеется — им ничего не нужно. Иногда они говорят, чтобы мы прислали им супов вкусных или чак-чак, чего-то сладкого хотят.
В течение года вопросы по РЭБ и антидроновым ружьям и прочим техническим средствам, я верю, будут закрыты. Уверен, что в конце СВО придем к тому, что будем возить в виде гуманитарки только чак-чак и маринованные грибы с копчеными гусями и какой-нибудь там домашней выпечкой.
«Работа на первом месте, получается, волонтерство — на втором и семья только на третьем»
— Как долго вы вообще планируете заниматься гуманитарной помощью? Сами-то не устали?
— Устал, конечно. Отнимает очень много сил и энергии. Заниматься буду, пока не закончится СВО, а потом перейду на какой-нибудь другой социальный, а может, и коммерческий проект, но обязательно с социальным уклоном. Время покажет, не будем загадывать. Но это будет также второстепенным направлением, как состояние души. На первом месте останется моя работа, производство. Я все-таки в первую очередь производственник реального сектора экономики и промышленности.
— Ваша жизнь сейчас поставлена на паузу?
— Моя жизнь на паузу не поставлена. У меня семья, двое сыновей учатся в Москве. Они хорошо к моему «состоянию души» относятся. Говорят, что занимаюсь правильным и нужным делом. У младшего сына профессия «Родину защищать» — он тем более поддерживает, старший — будущий врач-хирург. Жена, за что ей отдельное спасибо, терпит, реально терпит. Внимание к ней уменьшилось в разы, но я стараюсь все равно быть в семье, дочь на всякие мероприятия возить, ей всего пять лет еще.
Плюс в работе мне нужно быть всегда в тонусе, 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Там половина коллектива о моей деятельности ничего не знает, а я и не афиширую — часть, которая знает, поддерживает, часть молчит, часть старается не видеть. На работе я в первую очередь обязан выполнять свою работу. Там я свой функционал выполнял и буду — это мой единственный источник дохода, по-другому никак. Работа на первом месте, получается, волонтерство — на втором и семья только на третьем.
— Семья на третьем?
— Пока так. Я считаю, что человек работе должен отдаваться на все сто. Такой у меня подход — может быть, он неправильный, конечно.
— В этой системе координат нет вас.
— Меня? Я об этом и не думаю. А что у меня? У меня все есть. Мне не нужно яхт или дворцов. У мужчины что должно быть? Дом, два сына и лапочка дочка, ну и, конечно, дерево посаженное. Дом у меня есть, сыновья тоже, и деревьев штук 20 уже посадил. А все остальное — это уже не мое.
Когда у людей много денег — они начинают деградировать и перестают жить для общества, живут для себя и сохранения власти над имуществом. Это и является одной из самых главных причин всех наших войн. Откуда войны-то происходят? От распределения ресурсов — когда у тебя их много, ты начинаешь беспокоиться, как их сохранить. Не зря же в СССР все были примерно равномерно обеспечены — разница между директором и рабочим была максимум в 100 рублей. Пусть даже в 150 рублей, но не как сейчас — в 20 или 100 раз. Некому было завидовать. Я помню СССР: одна форма, одни штаны, один кухонный гарнитур, ну у кого-нибудь там что-нибудь югославское еще. А сейчас идет большая зависть, она добром никогда не заканчивалась.
«Америке кирдык не будет. Это в любом случае великая нация»
— В причинах этого конфликта, как думаете, тоже лежит какое-то распределение ресурсов?
— Моя личная точка зрения по конфликту и СВО заключается в том, что под влиянием каких-то прозападных сил часть жителей Украины просто прозомбировали. Вот эти нацистские лозунги — они же имеют место быть. Они нас называют в переписке, например, оккупантами или орками, а нацию свою считают лучше. Что ни говори, мы все равно должны были помешать вхождению Украины в НАТО, но здесь есть и какая-то экономическая и политическая подоплека. Все смешалось: и кони, и лебедь, и щука, и рак.
Информационная составляющая по республике по теме СВО и стране оставляет желать лучшего — о происходящем на СВО. Я прихожу домой, сажусь ужинать — две минуты по телевизору показывают новости военной операции, а после идут концерты, спектакли, шоу. Но ведь так не бывает. Страна воюет, а там идут всякие шоу. Воевать по чуть-чуть не получается — либо воевать, либо нет.
— А как должны освещать?
— Я вижу, что у нас показывают только позитив. Понимаю, что нельзя демонстрировать негатив, но хотя бы немного-то нужно. Надо говорить, что у нас потери имеются, проблемы есть по таким-то техническим средствам и нужно их решать. Когда все хорошо — у людей апатия появляется: «Зачем помогать?» Я думаю, что государство должно говорить, что есть проблемы и их нужно решать. А пока оно их не может преодолеть, в этом деле можем помогать мы, народ. Нужно, чтобы мы поддержали, пока наша наука и промышленность не успели войти в эту струю. Люди же это поймут.
— Поймут ли все? Люди по-разному относятся. Хорошо это нам продемонстрировала мобилизация, когда часть населения решила просто свинтить.
— Люди уезжали в страхе смерти. Но мы, люди, идем защищать Родину в первую очередь, а не умирать. Смерть — это стечение обстоятельств, а мы идем за своих детей, внуков и ради будущего. Да, у войны есть свои минусы, но я согласен с Путиным в том, что мы хотим сделать этот мир многополярным.
Мы сейчас зависим от доллара — это уже давно нужно прекращать. Они выпускают бумагу, пишут на ней: «Один бакс», — и меняют на нефть, газ, лес и алмазы. Эту туалетную бумагу за счет силы и власти США обязывают купить. Если не согласиться, тогда они говорят, что закроют то-то и то-то. Этот однополярный мир нужно потихоньку разрушать и сделать его многополярным. Чтобы не только доллар был, но и юань, и рубль, чтобы была мультивалютная корзина для международных расчетов.
Мы сами понимаем, что доллар себя уже изжил. Внутренние и внешние долги Америки дошли до 35 триллионов. Они их никогда не закроют и будут дальше набирать — это приведет к краху системы.
— Америке в любом случае кирдык?
— Америке кирдык не будет. Это в любом случае великая нация — они потом сделают другую пирамиду. Если сейчас она называется долларом, то потом сделают какое-нибудь «амеро». Но ее они должны будут строить, договариваясь с другими странами, чтобы не было однополярного мира. Рано или поздно мы придем к этому. Но пока что движемся к точке невозврата — если мы ее перейдем, то нашей страны для внуков и правнуков не останется, окончательно станем колонией.
Я вижу, что у нашего президента есть определенная задача и цель — оставить после себя какой-то след. У любого мужчины после 50 лет это по-любому приходит, тем более что он стоит у руля государства уже более 20 лет. Я знаю, что он хочет оставить после себя положительный след. Говорят, что он думает только о себе или внуках — я уверен, что нет. На первом месте у него страна и нация.
— Получается, при любом раскладе его главная задача — сделать так, чтобы все закончилось хорошо?
— Закончилось хорошо для страны. Чтобы с ней считались, ее уважали и мы входили в пятерку сильнейших держав мира. У нас есть потенциал, все есть. Одно плохо — наша бюрократическая машина. Если мы ее поборем, то будем в пятерке сильнейших.
***
Инсаф Галимзянович Гараев от лица проекта «Реалист Реальный» выражает большую признательность и слова благодарности всем своим подписчикам и особенно замечательным людям, помогающим в гуманитарных сборах и отправке адресных посылок. В их числе: Резеда Гилмиева Казань), Роман Тарасов (Верхнеуслонский район), Антон и Михаил Клюшины, Индира Гумерова (союз ветеранов ВДВ Набережных Челнов), Аркадий Кульков (союз ветеранов ВДВ Альметьевска), Русалина Кузьмина (Мензелинск). Если хотите присоединиться к команде «Реалиста Реального» — ссылка.