Весь день я отрицала мысль о том, что у меня схватки, думала может тренировочные. И сама себя убеждала, что всё нормально, ведь срок ещё не для родов, даже нет 34 недель.
Ближе к вечеру боли нарастали, шевелений было всё меньше, а схватки были с определенным интервалом.
Я решила написать своей акушерке и она сказала, что нужно срочно вызывать скорую. Муж как раз вернулся с работы раньше и вместе со мной встретил скорую.
Меня быстро,оперативно и с мигалками доставили в роддом,к которому я была прикреплена.
Не знаю, почему мне так не везло в то время с медицинским персоналом, но и в этот раз, мне попалась грубая женщина-врач в приёмном отделении. Она напрочь отказывалась верить в то, что у меня схватки и боли в животе. Что-то ворчала про то, что "вот теперь даже если это тренировочные схватки, всё равно до родов будешь теперь просто так лежать в роддоме. А так могла бы дома быть. А они чуть что, сразу в роддом едут."
Ну да, я же мечтала провести время в роддоме просто так. Как говорится, на казённых харчах.
Кстати, моей подруге, врач так и сказала, когда она пришла ложиться в роддом, сроку неё был уже больше 41 недели. "Пришла тут кашу больничную есть что ли, че дома вам сидится, всё идёте и идёте. " Представляете? И смех и грех.
Посмотрев меня на кресле, врач чуть осела, поняла ,что я не вру и у меня раскрытие на 2 пальца. Надо ложиться в роддом.
Тут меня охватил некий страх. Но я ещё верила, что полежу тут недельку, две как на сохранении и отправлюсь домой, ждать родов.
Наивная, кошмар!
Отделение патологии беременных в этом роддоме было сущим адом. Мне кажется там проводили какой-то специальный кастинг, чтобы набрать персонал для работы.
Поступила я уже в палату поздней ночью. Мне сделали КТГ, взяли анализы, поставили капельницу. Состояние моё не улучшалось, схватки нарастали, боли усиливались, шевелений было очень мало. Сын буквально затих, он готовился, к тому, что скоро увидит большой мир.
На следующий день, а это была суббота, дежурили другие врачи, увидев, что состояние моё ухудшается, назначили мне протокол сохранения беременности, который тормозит родовые схватки.
Я была готова уже на всё, лижбы не чувствовать боль и как можно дольше выносить ребёнка. Параллельно с этим мне проставили уколы для того, чтобы лёгкие ребёнка раскрылись, если у меня всё таки начнутся роды.
Провели УЗИ, с ребёнком было всё хорошо, было лишь однократное неполное обвитие пуповиной, вес на УЗИ ставили 2300 кг. "Вес хороший, даже если родишь сейчас"-сказали мне врачи.
К вечеру, от начатого лечения, я вся отекла, покраснела и стала чесаться. Мои ноги и руки надувались, голова становилась ватной и мало соображающей, что вообще происходит.
Персонал на всё мои жалобы говорил лишь, что "надо терпеть, или ты что, рожать уже хочешь!? "
Собрав остатки своих сил, я вме таки убедила персонал, что такой вариант сохранения беременности мне не подходит. Мне отменили назначения и снова поставили капельницу,как в самом начале.
Так я протянула ещё одну ночь. Держала руку на животе и просила сына задержаться ещё хоть немного, уверяя его, что так будет лучше. Но сын у меня упрямый, он уже собрал все свои вещи и ждал отправления в большой мир. Жить в животе ему уже было скучно.
Ну утро в воскресенье я была совершенно обессиленная. Не спавшая с пятницы, с постоянными болями и схватками, которые не прекращались а только нарастали.
Персоналу естественно было совершено фиолетово, на самочувствие лежащих в ОПБ, не рожаешь и ладно.
Мой организм и я сама уже совершенно не могла терпеть все это, и я решила воспользоваться своими имеющимися медицинскими связями.
После моего звонка, отношения ко мне кардинально изменилось. Ко мне поднялась врач из родильного отделения и предложила спуститься в родблок,чтобы меня осмотрели врачи которые там дежурили.
По лицам врачей которые меня осматривали,я поняла,что дело плохо. Но они убедительно меня попросили протянуть ещё хотя бы недельки две.
Ох, я бы с удовольствием ещё носила ребёнка в животе, но разве это от меня зависело. Процесс был запущен.
Мне назначили ударную дозу капельниц и отправили снова в отделение патологии беременных.
И тут началось...
Счётчик схваток показывал регулярность схваток с уменьшением интервала. Приложение буквально кричало: "Пора ехать в роддом! Скороты начнёшь рожать."
Медсестра, которая теперь не отходила от меня только и повторяла: " Что опять схватка? Снова?! У вас же капельница!"
Когда схватки стали буквально через 2-3 минуты она уже бежала за врачом для моего повторного осмотра.
Я была в родах.
Я плакала от боли, страха и неизвестности. Я совершенно была не готова рожать так рано. Даже эпидуральная анестезия меня не взяла, мне ставили её два раза, но она обезболила только правую сторону, зато левой я кажется чувствовала всё в двойном размере.
Меня всё время убеждали поспать и набраться сил, на включённом КТГ постоянно убавляли громкость, а мне было важно слышать, что сердечко моего малыша стучит. Время для меня словно остановилось, оставив только дикую боль и страх.
Я плакала и молилась, только бы малыш родился живой. Господи, только живой.
В родовом отделении мне повезло с персоналом. Все старались мне помочь в родах. Но тут злую шутку со мной сыграла эпидуралка. Я перестала чувствовать ноги и низ живота, от этого я совершенно перестала понимать как мне тужиться.
Ситуация усугублялась тем, что на КТГ у сына сердцебиение было уже почти 200 ударов... Он буквально задыхался в моём животе. По лицам врачей я понимала, что дела наши совсем плохи и кричала, режьте меня, только спасите его, пожалуйста....
Два раза планировали разворачивать операционную и делать экстренное кесарево сечение. В последний момент, перед тем как везти меня в операционную, акушерка сказала "сделай уже хоть что-то для своего ребёнка! " Скрутила меня и помогла тужиться, наконец-то я начала рожать сама.
В понедельник в 4.30 утра ровно в 34 недели на свет появился Эмиль, весом 2760 кг и ростом 50 см, 7-8 по шкале Апгар.
Мой маленький мальчик, пришёл в этот большой мир, который будет жить, бороться и справляться со всеми трудностями, маленький богатырь.
Мне мельком показали его, дали поцеловать и быстро отвезли в реанимацию.
Я осталась одна, в родовой палате, плакала и писала родным, что родила.
Через несколько часов меня перевели в послеродовое отделение. Соседкам по палате стали привозить их малышей, а мне нет.
В этот момент я уже поняла, что рядом с сыном быть не смогу. Врач сказал, что мой ребёнок находится в реанимации, навещать можно два раза в день с 13-14 и с 20-21.
В 13 :00 я уже стояла у входа в реанимацию. Меня встретил врач, спросил фамилию и объяснил правила.
Посещать реанимацию можно только 2 раза в день в строго указанные часы. Перед тем, как войти в реанимацию надевать одноразовый халат, шапочку и маску, перед входом в палату интенсивной терапии тщательного обрабатывать руки антисептиком. Снимать в реанимации категорически запрещено.
После мне показали палату и кювез, где лежал мой сынок.
Ноги мгновенно подкосились, в горле встал ком , а из глаз текли слезы.
Сын лежал в кювезе, на лице была маска с подачей кислорода, к его ручкам и ножкам были подключены датчики. Капалось одновременно несколько капельниц. Он казался таким маленьким и хрупким в этом огромном кювезе.
Боже мой, мой сын, который был у меня под сердцем, сейчас лежит тут и борется за жизнь.
Я стояла, приложив руки к стенкам кювеза и говорила сыну, что мама пришла, мама рядом, что всё у нас будет хорошо.
Через некоторое время, кто мне подошла заведующая детской реанимации. Она говорила о том, какую терапию проводят ребёнку, что на данный момент состояние тяжёлое, объясняла для чего нужна каждая трубочка.
В этом момент я понимаю, какая ирония судьбы со мной приключилась.
Ещё в медицинском колледже на последнем курсе нужно было выбрать тему дипломной работы. Тогда я выбрала преждевременные роды. Помню как собирала информацию, писала, делала статистику работая в роддоме, а теперь я эта статистика.
Второй момент, это то ,что я четыре года работала в отделении новорождённых и недоношенных детей и также рассказывала мамам, о состоянии детей, о том,какие манипуляции ребёнок получает, просила их не плакать и настраиваться на лучшее ,так как дети все чувствуют.
А теперь я оказалась по ту сторону, я ,та мама, которую надо успокаивать и просить верить в лучшее. Что это, как не ирония судьбы.
В этот момент я хотела стереть все знания о том, что делают делают моему ребёнку и для чего. Я понимала до мельчайших подробностей, какое у моего сейчас состояние. Но я хотела этого не знать, ведь незнание порой бывает лучше.
После беседы, врач разрешила открывать окошки кювезе и трогать сына. Доставать его пока было нельзя.
Каково же было счастье прикоснуться к своему сыну, держать его маленькую ручку.
Этот час с сыном пролетел молниеносно, ноги затекали спина буквально отваливалась, но ради времени проведённого рядом с ним, можно было вытерпеть многое.
Придя на следующий день, я увидела, что Эмилю сняли маску, теперь сипап (аппарат, который помогает дышать) лежал рядом с ним для контроля. Сын стал справляться с дыханием, начал дышать без задержек. Это была такая победа! Я хвалила его и говорила, что он герой! Я пела ему песни, которые слушали вместе с ним, когда он был в животе, говорила ему как сильно мы его любим и верим в его силы. Говорила, что как только он будет дома, папа сразу же купит ему его первую машинку. Просила его только об одном, чтобы он жил и дышал.
"Я дышу, я живу", я постоянно повторяла эту фразу и рядом с ним, и в своей голове. Это была моя мантра.
Говорила, что хочу чтобы рос здоровым, крепким ,бегал, прыгал, разносил весь дом! И кстати, он очень хорошо запомнил фразу именно про "разносить дом", и активно сейчас это проделывает вместе с сестрой.
Хотя делать фотографии в реанимации были запрещены и везде в палатах было по несколько камер, мы мамы проносили свои телефоны с собой в палаты, мастерски пряча их. Хотелось смотреть на своего малыша, хотелось показать его мужу. Поэтому все нарушали это правило. И наверное в большинстве случаев, персонал знал об этом, но ничего не говорил.
В очередной раз,навещая сына в реанимации я увидела его ,лежащего в кювезе,одетого в милые вязанные вещи.
Недоношенным детям очень важно сохранять тепло, сами пока они не могут регулировать температуру тела, поэтому в их кювезах постоянно поддерживается определённая температура. Так же, благотворительные фонды вяжут для торопыжек одежду- это шапочки, распашонки и пинетки.
А ещё делают замечательные вязанные игрушки-осьминожки, которые являются терапевтическим помощником для недоношенного малыша.
Хватая своими крошечными ручками щупальца осьминожки, они успокаиваются, так как это напоминает им пуповину, которая долгое время была с ними в животе у мамы.
Раз Эмиль стал дышать без маски, мне разрешили метод Кенгуру.
Это метод выхаживания недоношенных детей, в котором ребёнок находится кожа к коже с матерью. Этот метод ускоряет адаптацию малышей к окружающему миру, помогает им набирать вес и лучше развиваться.
Этот метод, было самое лучшее, что могло тогда произойти. Благодаря ему, я могла держать своего ребёнка, чувствовать его запах и дыхание, гладить его и целовать, целовать, целовать....
Мы пролежали в роддоме неделю. За это время я рыдала так, что всё мои капиляры на лице и глазах перелопались, столкнулась с ужасным лактостазом (кормить Эмиля грудью было нельзя) и депрессий. Каждый день, я боялась услышать плохие новости, каждую секунду я жила в постоянном страхе за сына.
Но во всей этой ситуации, было одно хорошее событие, благодаря которому, мне легче было проживать то, что случилось.
Я познакомилась с замечательной девушкой, которая стала мне подругой и которая проживала тоже самое, что и я. Это нас и объединило. И до сих пор мы общаемся с ней, как старые добрые друзья.
Мы родили сыновей в один день, с разницей в один час. Наши дети лежали в соседних палатах. Наши дети нас свели. Если бы нас не было друг у друга на тот момент, мы бы скорее всего сошли с ума. Мы поддерживали и давали силы друг другу. Ведь по настоящему понять то, что мы переживали в тот момент, могли не все.
Спустя неделю, после рождения, Эмиля отправляли в Детскую республиканскую больницу в отделение патологии новорождённых и недоношенных детей на второй этап дохаживания.
Это был первый удар.
Второй удар не заставил себя ждать и был ещё сильнее первого. В больницу его кладут одного. На дворе *овид , мам в отделение не пускают.
Я даже не буду писать, что я чувствовала в тот момент. Мы, с моей новой подругой рыдали и пытались принять ситуацию, ведь изменить её мы не могли.
Детей увозят в больницу, нас выписывают. Одних. Домой.
Нашим мужьям разрешили взглянуть на детей,когда их будут перевозить в из роддома в больницу. И они стояли у дверей с самого утра, чтобы хоть краем глаза увидеть своих сыновей.
Помню, как Эмиля одевала медсестра и разрешила сделать фотографии сына. Все вещи, которые муж купил самых маленьких размеров, были ужасно огромными на Эмиле. За неделю он потерял около 300 грамм.
Я подержала сына несколько минут, поцеловала его и сказала, что не бросаю его, я всегда буду рядом, только сейчас надо немного потерпеть и мы скора все вместе будем дома.
Я совершенно опустошённая вернулась в палату, собрала вещи и вышла из роддома одна. Я возвращалась домой без сына. В машине у меня случилась истерика, первая и самая сильная за всё это время. Я не понимала, как сын будет в больнице, а я дома.
Приехав домой, я увидела вещи, которые муж купил к рождению сына, всё было постирано и поглажено, увидела собранную кроватку для Эмиля и тут случилась вторая истерика.
Первое время я не могла ни с кем разговаривать из родственников, все связывались с мужем. На постоянной связи я была только с подругой, которую обрела в роддоме, вместе с ней мы проживали каждый день в разлуке от детей. С мужем мы долго и много гуляли, дома находиться было невыносимо, мы поддерживали друг друга без слов, просто находясь рядом друг с другом. Мы верили в нашего сына и ждали его домой.
16 дней мы провели в разлуке с сыном. 16 дней я или муж висели на телефоне с 14-16 часов, чтобы дозвониться до ординаторской и узнать состояние нашего сына. 16 дней мы не видели своего мальчика, а могли только привозить салфетки и подгузники, смотреть на окна больницы и гадать, где палата сына.
День выписки Эмиля, был самый лучший день в том году! Семья наконец-то воссоединилась.
На выписку приехали наши близкие родственники и получилась тёплая, весёлая и почти торжественная выписка, как из роддома с шариками, цветами и подарками.
Вспоминая сейчас всё это, даже не верится, что мы преодолели все эти трудности и опровергли все возможные диагнозы ,которые могли бы возникнуть вследствие преждевременных родов.
После выписки мы наблюдали сына у всевозможных специалистов, чтобы не упустить что-то. А все врачи только удивлялись, что этот малыш родился раньше срока, потому что в развитии он опережал своих сверстников и был здоров.
Глядя на сына, я понимаю, что он настоящий боец , которому по силам всё!
Мамам, которые оказались в подробной ситуации я хочу пожелать сил и веры в своего ребёнка. Торопыжки очень сильные ребята, они каждую минуту борются за жизнь, нужно только верить в них!
И никогда не отпускать руки, как бы тяжело не было.