Суббота 28 декабря 1963
Я проснулся вчера во второй половине дня. Дон Хуан сказал, что я спокойно спал около двух дней. Голова моя раскалывалась от боли. Когда я выпил воды, мне сделалось дурно. Чувствуя усталость, крайнюю усталость, я после еды снова завалился спать.
Сегодня же я чувствовал себя совершенно отдохнувшим. Мы обсуждали с доном Хуаном мой опыт с дымком. Думая, что он хочет получить от меня полный пересказ событий, как обычно у нас происходило, я начал описывать впечатления. Однако он прервал меня, сказав, что такой необходимости нет. По его словам, я не сделал ничего выдающегося и сразу отошёл ко сну. И говорить, собственно, не о чем.
— А то, как я чувствовал? Разве это не имеет значения? — настаивал я.
— Нет, с дымком не имеет. Позднее, когда ты научишься путешествовать, мы ещё поговорим. После того, как ты освоишь умение проникать в вещи.
— Неужели действительно можно проникать в вещи?
— А разве ты не помнишь? Ты вошёл в стену и прошёл через неё.
— По моему, я по-настоящему сошёл с ума.
— Нет, ты не сходил.
— Ты себя также вёл, дон Хуан, когда курил в первый раз?
— Нет, не также. У нас разные характеры.
— А как ты себя вёл?
Учитель не ответил. Я перефразировал вопрос и задал его снова. Однако, по его словам, он не помнил о своих переживаниях. Хуан сказал, что дымок как союзник — это нечто уникальное. Тут я напомнил, что также он говорил про Мескалито. На самом деле, возразил он, любая вещь есть уникальное явление, поскольку отличается по своим качествам от других. Затем дон Хуан произнёс следующее.
— Мескалито — это защитник, направляющий твои действия, обучающий правильному образу жизни. И ты можешь видеть его, потому что он вне тебя. А дымок — это союзник. Он преобразует тебя и даёт силу, но никогда себя не показывает. Ты не можешь разговаривать с ним. Но зато знаешь о его существовании, ибо он забирает твоё тело и делает его таким же лёгким, как воздух. Дымок здесь и даёт тебе силу совершать невообразимые вещи, когда забирает твоё тело.
— Я действительно чувствовал, что потерял тело, дон Хуан.
— Да потерял.
— Ты действительно думаешь, что у меня тогда не было тела?
— А сам ты как думаешь?
— Ну, я не знаю. Могу сказать лишь то, как я себя чувствовал.
— Всё было по-настоящему — то, как ты себя чувствовал.
— Однако каким ты меня видел, дон Хуан? Каким я являлся тебе?
— Это не имеет значения.
— Но ты же видел меня так, как ты видишь сейчас, или нет?
— Нет, ты был не таким, как сейчас.
— Прекрасно! Предположим, это так. Однако тело-то у меня было, хотя я и не чувствовал его.
— Нет! Чёрт возьми! У тебя не было такого тела, как сегодня!
— А что же тогда случилось с моим телом?
— Я думал, ты понял. Дымок взял твоё тело.
— Но куда оно делось?
— А я-то, откуда могу знать?
Бесполезно было дальше добиваться от него рационального объяснения. Я сказал, что не хочу спорить и задавать глупые вопросы. Но если так запросто допущу идею о пропаже тела, то потеряю последние остатки рационального мышления.
Он ответил, что я, как всегда преувеличиваю. С дымком я ничего не потерял и не потеряю.
Я спросил дона Хуана, можно ли по его мнению, давать дымок любому, кто захочет испытать подобные переживания.
Он ответил с негодованием: дать дымок кому-либо значило бы просто убить его, ибо у постороннего человека нет никого, кто бы руководил им.
Я попросил дона Хуана объяснить. По его словам, я сижу здесь живой и невредимый, разговаривая с ним, благодаря тому, что он вытащил меня обратно. Он восстановил моё тело. Без учителя я бы никогда не проснулся.
— Как ты восстановил моё тело, дон Хуан?
— Ты узнаешь позднее и узнаешь, как надо проделывать это самому. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты обучился как можно большему, пока я рядом. Я потратил немало времени, выслушивая глупые вопросы о какой-то ерунде. Но, похоже, в твоей судьбе не предначертано — узнать всё о дымке.
— Хорошо, что я тогда должен делать?
— Пусть дымок учит тебя до тех пор, пока ты можешь учиться.
— Значит, дымок тоже учит?
— Конечно, учит.
— Он учит так, как Мескалито?
— Нет, он не учитель, как Мескалито. Он не показывает.
— Но о чём тогда учит дымок?
— Он демонстрирует тебе, как обращаться с его силой, и учит тому, что ты должен принимать её столько раз, сколько можешь.
— Твой союзник очень пугает меня, дон Хуан. Он совсем не похож на то, что было раньше. Мне кажется, я схожу с ума.
По известным причинам, это был наиболее горестный образ из тех, которые приходили мне в голову. Я смотрел на все события с особой позиции человека, имевшего другие галлюциногенные опыты, с которыми можно было сравнивать, и мне постоянно всё снова и снова представлялось, что от дымка происходит потеря рассудка.
Учитель отбросил моё сравнение, сказав, что таким образом я чувствую его невообразимую силу. Необходимо всти сильную жизнь — тогда научишься обращаться с этой силой.
Идея сильной жизни нужна не только на этапе подготовки опыта, она определяет позицию человека и после него.
Дымок страшно силён, сказал он, его силе можно противопоставить только силу, иначе жизнь твоя будет разбита.
Я спросил, оказывает ли дымок такое же действие на всех. Хуан ответил, что не у каждого дымок вызывает преобразование.
— Тогда по какой причине дымок вызвал преобразование во мне? — спросил я.
— Ну, по-моему, это очень глупый вопрос. Ты последовательно выполнил все пункты, которые требовались. Поэтому нет ничего загадочного в том, что дымок преобразовал тебя.
Я снова спросил его о том, как я выглядел во время опыта. Мне хотелось это узнать, ибо образ бестелесного существа, который он пытался мне внушить, был невыносим для моего понимания.
Дон Хуан честно признался, что боялся на меня смотреть. Он чувствовал себя так, как чувствовал себя его учитель, когда смотрел, как Хуан в первый раз курит.
— Почему ты так боялся? Неужели я был такой страшный? — спросил я.
— Я никогда не видел раньше, как курит кто-то другой.
— Разве ты не видел, как курит твой учитель?
— Нет.
— И ты никогда не видел даже себя самого?
— Как я мог?
— Ты мог бы курить перед зеркалом.
— Смотреть в зеркало бесполезно, а кроме того, рискуешь умереть.
— Должно быть, ужасно выглядишь.
— Тебе предстоит ждать до того, как ты дашь дымок кому-нибудь другому — конечно если удостоишься такой судьбы. Тогда ты увидишь, как выглядит человек, курящий смесь, содержащую псилоцибиновый гриб.
— Что случится, если я буду курить перед камерой и засниму себя на плёнку?
— Я не знаю. Возможно дымок обернётся против тебя. Я вижу, ты считаешь его настолько безобидным, и даже готов играть с ним в игрушки.
Я возразил, что не собираюсь играть. Но, по его же словам, дымок не требует строгого выполнения правил, и, наверное, нет ничего предосудительного в знании того, как ты при этом выглядишь. Хуан поправил меня, сказав, что не обязательно придерживаться лишь определённого порядка в действиях, как в случае с чёртовой травкой. Но с дымком, например, обязательна определённая поза. И в этом смысле надо точно соблюдать правила. Он привёл пример с приготовлением такого раствора, где не имеет значения, какой компонент положить первым, главное — получить заданный раствор.
Я спросил, будет ли какой-нибудь вред, если я расскажу другим о моих переживаниях. Он ответил, что единственные секреты, которые я никогда не должен рассказывать, — как приготавливать смесь, как перемещаться и как возвращаться назад. Другие моменты, касающиеся опыта, не так важны.